Глава 9. Попытки преобразований [1989 Мельникова А.С. - Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого (история русской денежной системы с 1533 по 1682 год)]

осле 1626 г. все официальные источники продолжали говорить о русской копейке как о высокопробной. Переход к чеканке из серебра талерной пробы правительство сумело сохранить в тайне. Когда в 1535 г. польские дипломаты предложили ввести в Русском государстве деньги, одинаковые с польскими, русские дипломаты отказались на том основании, что в Польше и Литве обращаются деньги разных достоинств, наряду с золотыми и серебряными ходят и медные, а "в Московском государстве торгуют русскими копейками и московками, хотя и дробны, зато сделаны из чистого серебра"^*. Во время русско-шведских торговых переговоров 1649 г. русские послы противопоставляли русскую денежную систему шведской: "они (русские копейки. - А. М.) деланы из чистого серебра, не так, как у них в Свее, медными шкилевыми деньгами торгуют". Далее они сообщали о технике чеканки русских монет: "Как из ефимков русские денги переделывают, и из ефимков много руды выходит, и в денгах остаетца серебро самое чистое". Впрочем, шведские послы не очень верили этим словам и утверждали, что "русские де деньги ефимков легче, и деньги живут всякие"^**.

^** (Цит. по: Якубов К. Россия и Швеция... - С. 242-243.)

Эти слова шведских дипломатов свидетельствуют, что авторитет русской копейки за рубежом, который основывался прежде всего на том, что она ценилась как монета из высокопробного серебра, к середине XVII в. поколебался. К тому же медленное, но последовательное снижение веса русской копейки не могло остаться незамеченным. Это вело к повышению цен на талеры. Если в 1613 г. цена ефимка составляла 42 коп., то к 1619 г. Христиан IV приравнивает ефимок к 48 коп. Цену талера в 48 коп. называет запись 1624 г. в приходо-расходных книгах Вологодского архирейского дома^*. В 1630 г. цена талера по-прежнему составляла 48 коп., но в 1634 г. сообщается о новой цене талера в 51-51,5 коп. Формальная причина этого повышения цены объясняется тем, что в 1630 г. торговые пошлины вычитались у приезжих купцов "как ефимки променивали", а в 1634 г. пошлину стали вычитать непосредственно с товаров. Об этом же порядке вспоминает грамота 1649 г.: "А преж сего на Руси уложенье бывало, что когда чюжеземцы торговые люди любские и ефимки меняли, и им давали по 50 копеек, а пошлин не давали, а когда им за любский ефимок давали по 52 копейки, и в ту пору они сами пошлину платили"^**. В 1683 г. шведские купцы, также с сожалением о прошлых порядках, вспоминали, что во времена Михаила Федоровича "ригсдалер равнялся 52 копейкам. Когда же за ригсдалер стали давать по 50 копеек, пошлина всё же уплачивалась по старому курсу"^***.

^* (Известия императорского археологического общества. - Спб., 1861. - Т. 2. С. 244.)

^** (Русско-шведские экономические отношения XVII в. - № 58. - С. 100; № 103. - С. 159.)

^*** (Форстен Г. Сношения России и Швеции во второй половине XVII в.//ЖМНП. - 1890. - Т. IX. - С. 55.)

Очевидно, в начале правления Алексея Михайловича был издан указ об установлении торговой цены ефимка в 50 коп. На этот указ ссылается в 1648 г. шведский резидент К. Поммеринг, жалуясь на то, что русские "берут ефимки дешево, а не по полтине, как государь царь и великий князь Алексей Михайлович... указал". В 1649 г. этот указ вновь был повторен: "В нынешнем в 157 году в 15 день ... бирючю государь велили кликать по многие дни и приказывали всяким людем накрепко, которые ... торговые люди учнут свеяном за ефимки денги давать, или которые учнут товары на ефимки менять, и что б они денги им давали по твоему государеву указу, за любский ефимок по полтине, а за крыжовый по штинадцати алтын"^*. Новый Торговый Устав 1667 г. подтвердил эту цену ефимков.

^* (Русско-шведские экономические отношения XVII в. - №94; № 100. - С. 156.)

Однако рыночная цена значительно колебалась вокруг уставной. Например, в 1645 г. в Швеции, в Стокгольме ефимок на русские деньги ценился по 64-63 коп.^*, в Голландии в 1660-1661 гг. за ефимок давали по 60 коп.^** Кильбургер писал, что в 70-х годах цены рейхсталеров составляли 52-53 коп., повышаясь иногда до 54 коп., а в Москве - до 56 или 57 коп.^*** Шведские послы сообщали 28 июля 1676 г., что "русские почитают ефимок только за полтину, хотя они и ходят везде по 50 и по 5 копеек, и по 20 алтын"^****. Существовала еще государственная цена на ефимки, по которой снабжались из казенных средств торговые агенты русского правительства, имевшие подряд на продажу казенных товаров. Эта цена была ниже уставной. В 1653 г. 40 копеек за ефимок получил ярославец торговый человек Антон Лаптев, который должен был скупать хлеб и просо в России для продажи "в немецких и свейских городах". О цене "по четыре гривны и по 14 алтын" за ефимки в 50-х годах сообщал Г. Котошихин^*****.

^** (Курц Б. Г. Сочинение Кильбургера... - С. 402.)

^**** (Русско-шведские экономические отношения XVII в. - № 228. - С. 401.)

Приведенные отрывочные сведения о рыночных ценах ефимка свидетельствуют об их росте в XVII в. - следствии падения ценности копейки.

С середины XVII в. сохранились сведения иностранных путешественников и торговых агентов о соотношении веса талера и русских копеек. В 1654 г. Павел Алеппский приравнивал вес талера к 62 или 64 русским копейкам^* при фактическом весе копейки около 0,45 г. Де Родес, шведский торговый агент, сообщал о том, что русская казна имеет прибыль от монетной чеканки, равную 30%; она достигается тем, что количество отчеканенных из талера копеек превышает указную цену в 50 коп.^** Его подсчеты показывают, что из талера получалось 64 копейки. В 1661 г. Мейерберг свидетельствовал, что 64 копейки "по количеству и весу серебра совершенно равняются рейхсталеру"^***. О том же говорят и русские авторы - например, Г. Котошихин писал, что "в деле московских денег выходит из ефимка по двадцати по одному алтыну и по две денги"^****. И наконец, во время денежной реформы 1654-1663 гг. ефимок был официально приравнен к 64 копейкам. По всем этим данным вес талера и норма выхода из него русских копеек оказываются совершенно тождественными. В XVI в. вес талера превышал количество русских копеек, получавшихся при перечеканке: если вес талера составлял по данным Торговой книги 43,5 или 44,5 коп., то при перечеканке из него получалось около 42 копеек.

^*** (Путешествие в Московию барона Мейерберга. - С. 178.)

И. Г. Спасский обратил внимание на эти сообщения иностранцев и сделал на их основании вывод о чеканке русских копеек из серебра "ефимочной пробы". Это событие он отнес к началу царствования Алексея Михайловича исходя из того, "что наиболее серьезные перемены (ухудшения) в денежном деле часто приурочивались к началу нового правления". Он связывает это событие с кругом правительственных экономических мероприятий фискального характера. Впрочем, как пишет автор, "окончательному решению рассматриваемого вопроса более всего может помочь основательное исследование пробы всех видов серебряных копеек Алексея Михайловича и изучение документов, относящихся к 1648 г."^* Забегая вперед, скажем, что "основательное исследование пробы всех видов серебряных копеек Алексея Михайловича", равно как и хронологическая их систематизация, результаты которых будут изложены ниже, показали, что на всем протяжении чекана Алексея никаких изменений пробы монет не обнаружено. Изменения - переход к чеканке копеек из серебра "ефимочной пробы", как следует из изучения копеек предыдущего царствования, зафиксированы около 1626 г. Понадобилось двадцать с лишним лет, чтобы этот факт был замечен, несмотря на уверения официальных лиц о прежней чистоте русской копейки. Впрочем, повышение цен на талеры, в котором отразилось снижение ценности русской копейки, свидетельствует, что рынок уловил эту перемену вскоре после ее свершения.

^* (Спасский И. Г. Денежное обращение Русского государства в середине XVII в. и реформы 1654 - 1663 гг.//АЕ за 1959 г. - М., 1960. С. 115 117.)

В середине века происходит очень важное событие, связанное с упорядочением торговли серебром: вводится государственная монополия на покупку ефимков и в связи с этим устанавливается твердая монопольная цена на ефимки. Первое сообщение об этом имеется в царском наказе 1649 г. гостям, головам и целовальникам Архангельска: "У которых приезжих немец будут в привозе ефимки, и те ефимки покупать на государя, на товары и деньги имать в таможенные пошлины, а мимо государевой казны ефимков никому покупать не велел, и о том заказать накрепко ... чтоб никто ефимков на себя без государева указу не покупали, а которые русские люди учнут ефимки покупать или менять безъявочно, и гостю Василью и головам с товарищи про то сыскивати накрепко, и по сыску те ефимки отписывать на государя за то, чтоб впредь не повадно было никому мимо государева указу делать"^*.

Торговые люди теперь привлекались только в качестве подрядчиков, которые авансировались правительством для закупки талеров в казну. На ярмарки назначались торговые люди, которые в порядке несения государственной службы должны были принимать ефимочную казну и отвозить ее в Москву. В 1646 г. ярославцы, вологжане, костромичи и "всех городов торговые люди" подали царю челобитную об освобождении их от тягостной службы по приему ефимков на Архангельской ярмарке и отвозе их в Москву^*.

^* (Базилевич К Б. Элементы меркантилизма... - С. 10.)

Челобитная датирована 1646 г., следовательно, введение монополии на торговлю ефимками имело место раньше этой даты. В цитированном наказе 1649 г. говорится, что в 1647 г. иностранные купцы - голландцы и "анбурцы" - обратились к царю с просьбой покупать у них ефимки по установленной цене согласно государеву указу, по которому "розных земель иноземцы привозили впредь к Архангельскому городу в государеву казну ефимки многие"^*.

^* (Русско-шведские экономические отношения XVII в. - № 100 - С. 156.)

Установление монополии на торговлю ефимками и монопольной цены, возможно, следует связывать с введением в 1646 г. системы новых пошлин, ставивших русских купцов в более выгодное положение по сравнению с иностранцами. Все эти мероприятия закладывали основы протекционистской политики русского государства и должны были служить укреплению торгового баланса. Общая направленность энергичных мероприятий правительства по стабилизации финансовой системы и экономического положения страны в первые годы правления Алексея Михайловича исключали, на наш взгляд, возможность порчи монеты в эти годы.

Все эти меры по упорядочению торговли серебром не затрагивали непосредственно денежного хозяйства, хотя, разумеется, в целом способствовали дальнейшей централизации денежного производства и в первую очередь - снабжения сырьем. Но усовершенствование денежного хозяйства все более становилось насущной необходимостью, одним из важных звеньев в системе социально- экономических преобразований, объективно способствовавших созданию более благоприятных условий для формирования и развития буржуазных элементов. Крупномасштабные торговые сделки затруднялись отсутствием крупных номиналов, необходимостью подсчета тысяч и сотен тысяч мелких серебряных копеек. Мелочную торговлю в городах крайне тормозило отсутствие мелкой разменной монеты. Таинственные "пироги", "пулы" и их кратные, материальная сущность которых пока остается невыясненной, появились как реакция внутреннего рынка на нехватку мелкой разменной монеты. Очень страдали от отсутствия разменной монеты сибирские города, где была развита торговля съестными припасами. Выше уже приводилась челобитная 1640 г. тобольского воеводы о нехватке в Тобольске и в других сибирских городах "государевых мелких денег" - полушек и денежек ("московок"). Воевода просил прислать в Тобольск из Москвы тысячи две или три московок и полушек для размена копеек^*.

Политика русского правительства в денежном деле в XVI - начале XVII в., во время существования трехрублевой стопы, была гораздо более последовательной и целенаправленной, чем в XVII в. Она была направлена на ликвидацию пережитков феодальной раздробленности в денежном деле, на последовательную централизацию и стандартизацию монетного оформления и соблюдение нормативных веса и пробы. Когда развитие экономики потребовало увеличения количества денежных знаков, задача эта выполнялась путем совершенствования производственных процессов. XVII век поставил перед денежной системой более сложные задачи. Отсталая русская монета становилась одним из серьезных препятствий, тормозивших развитие экономики в условиях складывавшегося всероссийского рынка. В то же время нужда казны в денежных средствах неизмеримо возросла по сравнению с предшествовавшим периодом. Поэтому в действиях правительства в области денежного хозяйства тесно переплетались и фискальные интересы казны, и осознание несовершенства русской денежной системы, что особенно наглядно сказалось в истории проведения денежной реформы 1654-1663 гг.

Согласно первоначальным замыслам инициаторов реформы предполагалось произвести коренное изменение русской денежной системы. Должна была начаться чеканка крупных номиналов, была введена медь в качестве нового вида монетного сырья. Старые копейки и денги сохранились как самые мелкие номиналы. Тем самым русская денежная система организовывалась по образцу западноевропейских систем с их разнообразными номиналами. Внешняя торговля должна была избавиться от многих неудобств, связанных как с обращением в России копейки, столь непохожей ни на одну из западноевропейских монет, так и с системой счетных номиналов, выражавшихся той же серебряной копейкой. Не могла не сыграть свою роль и необходимость уравнять денежное обращение России с денежным хозяйством только что присоединенной Украины, обслуживавшимся ранее польской монетой^*.

^* (См.: Спасский И. Г. Денежное хозяйство Русского государства в середине XVII в. ...)

Вес нового рубля 1654 г. был приравнен к талеру, т. е. к 28-29 г. Собственно, новые рублевики чеканились на талерах, с которых сбивалось изображение. Счетный рубль старыми копейками, не изъятыми из обращения, реально весил около 45 г. Следовательно, новый рубль сразу становился неполноценным.

Необходимо также учитывать то обстоятельство, что государственная цена талера составляла полтину, а перечеканка его в рубль вдвое повышала его ценность.

Серебряными в новой системе были рубль, полуполтина (она чеканилась на разрубленных на четыре части талерах) и проволочные копейки. Рубль и полуполтина чеканились на весовой основе талера, копейка - на основе существовавшей до реформы денежной стопы (примерно составлявшей 445 копеек из гривенки). Таким образом, в одной системе соединились номиналы, имевшие различную ценность. Из меди чеканились полтина, алтын и грошевик. Гривна, названная в письменных источниках среди номиналов, относящихся к реформе, в нумизматических материалах не выявлена. По весу медная полтина приравнивалась к рублю (новому), а весовая норма алтына и грошевика основывалась на весе серебряной проволочной копейки. Рыночная цена меди составляла 6-8 руб. за пуд. Следовательно, медные монеты не были разменными по отношению к серебряным номиналам, а были монетами с принудительным курсом, как, впрочем, и новые рубль и полуполтина из серебра.

Введением медных номиналов правительство намеревалось решить также задачу удешевления монетного сырья путем использования вместе с дорогим серебром более дешевой меди. Впрочем, в грамоте от 12 июня 1654 г. говорится: "Указал ты, государь, для своей государевой службы из меди делать ефимки (так здесь названы рубли. - А. М.), полтинники и полуполтинники и гривенники, алтынники". Далее указываются весовые нормы: "ефимки" должны были чеканиться "ис фунта против десяти рублев", полтинники - "20 ис фунта", "весу в них по пяти золотников без четверти", 40 полуполтинников из фунта, 100 гривенников, 333 алтынника с третью из фунта. Согласно этим весовым нормам медный рубль должен был весить около 40 г. Но ниже в грамоте сообщается, что согласно царскому указу от 7 июня на денежном дворе "деньги серебряные ефимки и четвертаки и медные алтынники" чеканятся "наспех, днем и ночью"^*. Медных рублей, полуполтинников, гривенников нумизматика не знает, но серебряные "ефимки" (рубли), четвертаки (полуполтинники) и медные алтынники хорошо известны. Цитированная грамота - это отписка руководителя денежного дела в 1654 г. боярина М. П. Пронского к Алексею Михайловичу в царскую ставку, в с. Воробьево. В грамоте, видимо, запечатлен первый вариант денежной реформы - делать все номиналы, вплоть до рубля, из меди, по новой весовой норме, однако 7 июня 1654 г. замененный приказом чеканить из меди только часть номиналов.

^* (ЦГАДА. Разрядный приказ. Севский стол. - Ф.210. - Стб. 157. - Л. 71.)

Для чеканки новых крупных монет был создан специальный денежный двор в Москве, который получил наименование Нового Московского Английского денежного двора ("английским" он стал потому, что разместился на бывшем подворье английских купцов). В августе 1654 г. Новый Московский двор еще не освоил чеканку всех номиналов, предусмотренных указом от 7 июня. В грамоте от августа 1654 г., где содержится царский указ оповестить население о новых деньгах, говорится только о трех номиналах: рублях, полуефимках (полтинах) и четвертинах: "Велено кликати бирич не по один день, что торговые всяких чинов люди хто какими товары торгует и у ково какова чину купит лошадь или какую животину, и хлеб, и платья и всякой товар, а учнут давать за деньги ефимки и полефимки, и четвертины ефимошные серебряные, они б, торговые и всяких чинов люди ефимки и полефимки и четвертины ефимочные вместо денег за всякие продажные товары имели. А хто государева указу учнет ослушатца, ефимок и полефимок и четверти ефимошные имать не учнет, и ему от государя ... быть в опале и в наказанье". И далее следует приписка, сделанная сразу по написании грамоты, но затем зачеркнутая: "...А как государева служба минетца, и им те ефимки и полефимки и четвертины... ефимошные приносить в государеву казну, а им по государеву указу из государевой казны учнут выдавать мелкие деньги"^*.

^* (ЦГАДА. Разрядный приказ. Московский стол. - Ф. 210. - Стб. 807.)

Как справедливо указывает К. В. Базилевич, занимавшийся историей Медного бунта 1662 г. и денежной реформой 1654-1663 гг., послужившей его причиной, эта зачеркнутая приписка была симптомом проявлявшегося недоверия населения к новым деньгам и носила чисто демагогический характер^*. Отказываться от проведения денежной реформы правительство не собиралось.

^* (Базилевич К. В. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г. - М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1936. - С. 21-22.)

Эта приписка тем не менее свидетельствует, что реформа проходила совсем не по плану. Программа реформы менялась на ходу.

Из грамоты от 1 марта 1655 г. мы узнаем, что в денежном обращении, наконец, появились все пореформенные номиналы. Здесь указывается, что население пользуется ими с неохотой: "...ведомо ... учинилось, что на Москве в Приказы за ево государевы долговые деньги и в таможнях на Москве и в городех за пошлины рублевых ефимков серебряных и четверток полуполтинных серебряных же и медных полтинников и полуполтинников и гривенников и алтынников не емлют и торговые люди ими не торгуют". В грамоте приказано, чтобы "в города... которые ведомы в розряде... послать свои государевы грамоты не замотчав, чтоб теми серебряными рублевыми ефимками и четвертками серебряными и медными полтинниками и алтынниками торговати без всякого сумнения". Такая же грамота была послана в Воронеж, тоже в марте 1655 г.^* Из текста грамоты можно заключить, что в денежном обращении находились серебряные "рублевые ефимки", т. е. рубли, полуполтинники ("четвертки") и медные полтинники и алтынники. Именно эти номиналы известны по нумизматическому материалу. Медные полуполтинники и гривенники, которые названы в перечне тех номиналов, которые "не емлют" и которыми "торговые люди не торгуют", до нас не дошли, вопрос об их чеканке остается открытым.

^* (ЦГАДА. Разрядный приказ. Приказный стол. Ф. 210. Стб. 289. Л. 13 14, 19 20.)

Серебряные рублевики и медные полтинники, а также серебряные четвертаки, медные алтынники и грошевики описаны и изданы в работах И. Г. Спасского^*. Мы приводим изображения четырех номиналов на рис. 2.

^* (Спасский И. Г. Денежное хозяйство Русского государства в середине XVII в. ... - С. 124-125; Он же. Русские ефимки. Исследование и каталог. Новосибирск: Наука, 1988. С. 210. - Рис. 1.)

Рис. 2. Памятники денежной реформы 1654-1663 гг. 1 - рубль 1654 г. Серебро. 2 - полтина 1654 г. Медь. 3 - полуполтина 1654 г. Серебро. 4 - 'ефимок с признаком' - надчеканка штемпеля копейки и даты '1655' на западноевропейском талере. 1655 г. Серебро

На рублевиках изображался скачущий вправо всадник в царской шапке и в накинутом на плечи одеянии, длинный рукав которого развевается позади над крупом коня. В правой руке царя - прислоненный к плечу скипетр и поводья, левая прижата к груди. Лицо всадника выполнено весьма реалистично, видны борода, волосы. Изображение замкнуто в кольцо надписи, содержащей титул царя с включением тех изменений, которые произошли в 1654 г. после присоединения Украины: "Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя России". На оборотной стороне, над узорным картушем с изображением увенчанного короной двуглавого орла помещена славянская надпись "лета 7162", а под орлом - название номинала: "рубль".

Изображения на лицевой и оборотной сторонах полтинников очень близки к изображениям на рублевиках. Лишь название номинала здесь другое: "полтинник".

На полуполтинниках (четвертаках) на одной стороне изображался царь со скипетром и в царской шапке, подобный всаднику на рублевике и заключенный в ободок из крупных бусин. В верхней части и по сторонам изображения царя среди орнаментальных завитков размещена надпись: "пол - полтин". На обороте монеты, тоже в ободке из бусин, шестистрочная надпись: "Царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси". Вверху и по сторонам разделенная дата (в буквенном выражении): "7-16-2".

Медные алтыны и грошевики, дошедшие до нас, чеканились из проволоки. На лицевой стороне алтына изображен всадник того же типа, что и на прочих номиналах реформы. Сбоку и под конем помещено не очень отчетливое обозначение номинала "алтын". На оборотной стороне читается строчная надпись: "Государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя России самодержец". Грошевик повторяет оформление алтына, но надпись под ногами коня обозначает "4 денги", что соответствует 2 копейкам или грошу (грошевику).

Как можно убедиться из описания, новые монеты имели принципиально отличное от серебряных копеек оформление. Изображался на монете не ездец или правитель "вообще", а вполне конкретный государь - Алексей Михайлович, по всем канонам изобразительного искусства, употреблявшимся для достижения портретного сходства. На монете появились государственный герб - двуглавый орел, дата выпуска, название номинала. Титул царя был дан в расширенном по сравнению с копейками варианте. Оформление монет было выдержано вполне по образцу монет абсолютистских государств Европы. Уже одно это определяет западную ориентацию денежной реформы, даже не говоря о том, что весовой основой рубля и полуполтинника был талер. Новое оформление отвечало важнейшей политической задаче страны - монеты должны были обслуживать денежное обращение государства, в котором складывался новый государственный строй - абсолютизм, и выполнять насущные декларативные функции.

В дальнейшем ходе реформы зачеркнутая приписка к августовской грамоте 1654 г. оказалась пророческой. Осенью 1655 г. если и не произошло полного отказа от реформы, то все же были внесены значительные изменения в первоначальные планы. Видимо, под влиянием отказа населения принимать новые монеты, а также в связи с техническими трудностями, которые испытывал Новый Московский денежный двор при чеканке крупных монет, чеканка новых номиналов прекратилась. Было принято компромиссное решение: выпускать крупные монеты, но по старой стопе и самыми простейшими техническими средствами.

На Старом Московском денежном дворе, расположенном в Кремле, началась надчеканка талеров копеечным штемпелем и отдельно вырезанной датой "1655". Эти монеты, получившие наименование "ефимков с признаком", приравнивались к 64 копейкам, т. е. к тому количеству серебряных копеек, которое по весу было эквивалентно весу талера. Таким образом, потребность в крупной монете удовлетворялась выпуском в денежное обращение надчеканенных талеров. Для обслуживания внутренней торговли осенью 1655 г. правительство решает начать выпуск проволочных копеек из меди, по оформлению, стопе и технике чеканки совершенно идентичных серебряным. Это были копейки с принудительным курсом. Правительственными указами их обращение ограничивалось пределами европейской части России - ни с зарубежными купцами, ни в Сибири медными копейками торговать не разрешалось. "Тарели" (так население называло новые крупные монеты) и старые серебряные копейки правительство начало активно скупать на медные копейки; с 1658-1659 гг. уплата налогов и пошлин производилась по царскому указу только серебряными монетами. Таким образом, в 1655 г. практически произошла полная переориентация денежной реформы на чисто фискальные цели.

Несмотря на явную неполноценность медных проволочных копеек, население на первых порах охотно приняло их как привычные по внешнему виду деньги. Однако неумеренное количество медных копеек, которые выпускали пять денежных дворов (помимо двух московских - Нового и Старого - были открыты денежные дворы в Новгороде, Пскове и в крепости Кукенойсе), а также те ограничения, которыми обставлялось обращение медных копеек, привели к обесценению новых монет: к 1662 г. за одну серебряную копейку давали 15 медных.

Обесценение медных копеек вызвало полное расстройство денежного обращения, дороговизну и голод. Вскоре после Медного бунта в Москве, вспыхнувшего в 1662 г. из-за обесценившихся медных копеек, а также ряда народных выступлений против царской администрации в других городах, в том числе в Пскове и Новгороде, был положен конец чеканке медных копеек, денежные дворы "медного дела" были закрыты, и на Старом Московском денежном дворе возобновилась чеканка серебряных копеек. Это произошло в июне 1663 г. Благодаря введению монополии казны на продажу за рубеж ряда товаров удалось создать запас серебра для чеканки проволочных копеек. В течение месяца после отмены реформы казна выкупала медные копейки по курсу 100 медных копеек за одну серебряную.

Так безрезультатно закончилась первая серьезная попытка усовершенствовать русскую денежную систему. Со всеми своими недостатками, еще более усугублявшимися от времени, эта система просуществовала до конца XVII в.

Можно назвать несколько причин, обусловивших неудачу денежной реформы. Разумеется, прежде всего сказалась экономическая и техническая неподготовленность к ее проведению. Для чеканки крупных монет не было ни соответствующего оборудования, ни квалифицированных мастеров. Денежный двор не был обеспечен в достаточной мере серебром. Были допущены и чисто теоретические просчеты: в одну систему были объединены монеты различной и совершенно не соответствовавшей друг другу ценности. Одновременно находились в обращении рубли и фракции рубля на талерной весовой основе, счетные рубли на основе серебряных копеек, по весу значительно превышавшие новые рубли, и медные полтины, алтыны, изготовленные из меди, цена которой составляла на серебряные деньги 6-8 рублей за пуд. Неполноценные "рублевые ефимки" и медные полтины не могли конкурировать с серебряными копейками.

В 1655 г. эти просчеты были исправлены: в качестве крупного номинала вводился полноценный "ефимок с признаком", в качестве ходячей монеты - медные копейки. Сферы их действия разграничивались: серебро предназначалось для международной торговли, медные копейки - для нужд внутреннего денежного обращения. Однако этот этап реформы не был обеспечен сырьем. Изучение надчеканенных талеров показало, что их надчеканка производилась только осенью 1655 г. - талеры с датами более поздними среди "ефимков с признаком" не встречались^*. Выпуск же медных копеек не был ограничен какими-либо нормами, и стремление получить выгоду от чеканки монет из дешевой меди, имевших хождение по принудительному курсу наравне с серебряными, сыграло роковую роль для русского денежного обращения. Непродуманность этого мероприятия, незнание законов денежного обращения, наивная вера в могущество абсолютистского государства, которое своей волей может признать неполноценные монеты полноценными, - все это сказалось на результатах чеканки медных копеек. Известно, что горячим сторонником их чеканки был крупнейший отечественный экономист XVII в. А. Л. Ордин-Нащокин. Он сам, по его словам, произвел несколько очень выгодных операций с медными копейками в бытность его воеводой в Кукенойсе в 1658-1661 гг. Ордин-Нащокин предлагал использовать медные деньги внутри страны для закупки товаров, пользующихся наибольшим спросом на внешнем рынке, - льна, пеньки, поташа, юфти, смольчуга и пр. - и обменивать эти товары у иностранных купцов на драгоценные металлы^**.

^** (Русско-шведские экономические отношения XVII в. - № 134. - С. 194-195.)

Однако главной причиной, обусловившей все неудачи реформы и сковывавшей все попытки совершенствовать русское денежное хозяйство, была зависимость русского денежного дела от привозного сырья, которое могло доставляться в Россию только посредством внешней торговли. Для Русского государства, находившегося в стороне от путей мировой торговли, отрезанного от Балтики, связанного с Европой практически только через единственный морской порт Архангельск во время летней навигации, это была неразрешимая проблема.

Не случайно в системе практических мер по улучшению экономического состояния страны, которую обосновывал А. Л. Ордин-Нащокин, способ увеличения запасов драгоценных металлов занимал не последнее место. Наиболее эффективным путем для этого он считал устройство денежных дворов в наиболее крупных пограничных городах, чтобы на месте перерабатывать привозимое иностранцами серебро в русскую монету.

Когда во время русско-шведской войны, горячим сторонником которой был Ордин-Нащокин, он был назначен воеводой в Кукенойс, завоеванный у шведов и с 1658 по 1661 г. остававшийся в русском владении, по его инициативе там был устроен денежный двор, где чеканились медные копейки. Ордин-Нащокин стремился превратить этот город, расположенный на Западной Двине в 40 км от Риги, в центр русской торговли в Прибалтике, пытался построить там флот, всячески развивал местную промышленность. Устройство денежного двора должно было способствовать еще большему процветанию города. Возвращение Кукенойса Швеции в 1661 г. сорвало все эти далеко идущие планы.

Немного позже, в 1665 г., когда Ордин-Нащокин отправляется воеводой в Псков, он вновь выдвигает идею устройства денежных дворов в пограничных городах. В Пскове воевода подготовил проект городского устройства, в котором использовал свой опыт, накопленный во время воеводства в Прибалтике. Главными пунктами проекта были создание городского самоуправления из "лучших людей", которым должны были быть переданы функции воеводы, сокращение поборов с горожан, покровительство отечественным купцам, установление только двух сроков в году для торговли иностранных купцов, замена всех торговых пошлин с иностранцев взиманием определенного количества ефимков с каждой трети проданного товара, открытие денежного двора в Пскове. На денежном дворе сдаваемые иностранными купцами ефимки должны были бы меняться на русские копейки исходя из существующей рыночной цены на ефимки (7 рублей русскими серебряными копейками за 14 ефимков).

Необходимость создания денежного двора Ордин-Нащокин обосновывал следующими соображениями: "...Для беспомешные торговли и скорые розделки в товарех меж Рускими людми и к великому сбору денежные казны быть во Пскове денежному двору... и сего ради приезжие Руские люди отвозить ефимков не учнут в розные порубежные городы, а для добрыя цены у кого сколко будет ефимков, и сверх указныя учнут отдавать ефимки во Пскове на денежный двор, и прибыль учинетца из фунтов (ефимочного серебра. - А. М.) великого государя казне большая... А не быть денежному двору во Пскове, и торги добрые не будут"^*.

Проект, предложенный Ордин-Нащокиным, осуществлен не был; лишь часть его предложений вошла впоследствии в Новый Торговый Устав 1667 г.

Гораздо радикальней было предложение ученого серба Юрия Крижанича, посетившего Россию в 1661 г. и заставшего самый разгар хаоса в денежном обращении, вызванного выпуском неумеренного количества медных копеек. Он увидел главную беду русской денежной системы в ее архаичности. Юрий Крижанич выдвинул проект создания в Русском государстве денежной системы, организованной по западноевропейскому образцу, с золотым рублем-дукатом, серебряными полтинами-талерами, гривной и шестиной. В качестве монетного металла предлагалось использовать золото, серебро и билон. Предлагалось также допустить свободное обращение в России западноевропейских монет, как это практиковалось в большинстве стран Европы. Крижанич резко критиковал выпуск в России "медных пенязей", выступал против порчи монеты, в полном соответствии с теоретическими воззрениями меркантилистов XVII в.^* Но напуганное неудачей денежной реформы 1654-1663 гг. правительство не решалось больше ни на какие эксперименты в денежном деле.

^* (Русское государство в половине XVII века. - С. 78, 200.)

Глава 9. Попытки преобразований

Денежная реформа 1654-1663 годов