Сребреники Владимира, тип IV

Этот тип прежде всего привлекает внимание, выгодно отличаясь от других правильностью и тщательностью рисунка. Только одна монета несет черты грубой и неумелой работы (174). Остальные 22 (в том числе и неразысканный экземпляр 173, поскольку его описание вполне соответствует другим экземплярам данного типа) объединяются в одну группу по-настоящему мастерским исполнением штемпелей. Совершенство рисунка и безошибочность его надписей были отмечены еще Волошинским^*. Детальное сходство в рисунке этих монет так велико и бесспорно, что изготовление всех их штемпелей одним резчиком не вызывает никаких сомнений. При единой фактуре и ориентации сторон со всеми "нежинскими" типами серебра Владимира тип IV демонстрирует большой прогресс в развитии композиции. Вместо поясного изображения, к которому приделаны крохотные ножки, мы видим сидящего на подушке возвышенного трона человека, изображенного вполне правильно.

^* (Волошинский, с. VII.)

В деталях изображения мастер следует как будто I типу монет Владимира. Так, на некоторых штемпелях он рисует княжескую шапку высокой, составляя ее из нескольких рядов бусин, опирающихся на прямую горизонтальную линию. Повторяет он и украшение подола княжеского одеяния бахромой. Эти подробности могут отражать конкретную реальность княжеского одеяния, так как в целом данный резчик настолько самостоятелен и свободен в композиции, что его рисунок может рассматриваться как исторический источник по древнерусской одежде. Престол имеет вид широкого кресла-"банкетки" на точеных ножках и с невысокой спинкой. На сиденье - длинная подушка, ниже - скамеечка для ног. На византийских монетах изображения вполне подобной формы престола не нашлось^*, хотя византийскому изобразительному искусству она известна^**. Зато очень сходно изображение подушки на самих сребрениках II и IV типов. Это сходство в передаче одних и тех же подробностей быта на монетах разных типов может свидетельствовать о воспроизведении резчиками штемпелей реальных известных им предметов.

^* (Толстой 1893, с. 330.)

^** (Stern H. L'art Byzantin. Paris, 1963, fig. 81)

В изображении лица князя автор штемпелей следует образу, созданному еще лучшими резчиками златников и сребреников I типа, и рисует Владимира с крупным носом и усатым, что можно, по-видимому, воспринять как передачу определенных портретных черт этого князя. Головной убор князя изображен в двух вариантах. Кроме высокой русской шапки, так называемой складни - обнизанной сплошь жемчугом скуфьи, - характерной для части штемпелей IV типа (159-162, 169, 170, 175), наблюдается и другой вид головного убора - низкая, почти плоская шапочка с крестом на вершине, повторяющая стемму императоров с византийских монет Василия II и Константина (163-168, 171, 172)^*, в чем можно усмотреть и нарочитый намек на равенство русского князя византийским императорам. Именно царское величие символизирует, как показал вслед за академиком Стефани И. И. Толстой^**, и нимб вокруг головы князя, отсутствовавший на монетах III типа и являющийся на византийских монетах одним из обязательных признаков императорского достоинства. Иначе как с царскими регалиями Владимир и не мог быть изображен^***. Титулом царя он, по-видимому, действительно владел, так как именно царем (как и византийских императоров Василия и Константина) называют Владимира арабские авторы XI в. Яхья Антиохийский и Абу-Шоджа Рудраверский^****. Косвенным свидетельством принадлежности Владимиру этого титула является именование царицей в "Повести временных лет" жены Владимира Анны^*****, хотя последнее и может подразумевать только родство ее с византийскими царями. Но царем назван и Ярослав Владимирович в граффито о его смерти на стене Софийского собора в Киеве^******.

^* (Кондаков Н. История и памятники византийской эмали. Спб., 1892, с. 218- 219; Rise D. G. Art Byzantin. Paris - Bruxelles, pi. XXIII, 165; Wroth W. Catalogue of the Imperial Byzantine Coins in the British Museum. London, 1908, vol. 2, tab. LVI, LVII; Банк А. В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза. Л.-М., 1966, № 119, 124.)

^** (Толстой 1893, с. 336-340; Стефани Л. Нимб и лучезарный венец в произведениях древнего искусства.- 3AH, Спб., 1863, Приложение к т. 4.)

^*** (Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М.- Л., 1958, с. 39; Свердлов М. Б. Изображение князя на монетах Владимира Святославича.- ВИД, 1972, № 4, с. 151-159. )

^**** (Кезма Т. Оповiдання арабського icтоpикa Абу-Шоджi Рудраверьского XI в. про те, як охрестилася Русь.- Юбiл. збipник на пошану акад. Д. И. Багалiя, т. 1 (збiрник iсторично-Фiлологiчного Вiддiлу, № 51), Киiв, 1927, с. 393, 394.)

^***** (ПСРЛ, М., 1962, т. 1, стб. 47, 56.)

^****** (Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI-XIV вв. М., 1964, с. 14-16, № 2; Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI-XIV вв., Киев, 1966, вып. 1, с. 39- 41, № 8; Висоцький С. О. Про що розновiдали давнi стiни. Киiв, 1978, с. 30, 31.)

Царское одеяние, по рисунку данного резчика, состоит из просторной и длинной - до пят - рубахи (далматик)^*, украшенной узорчатой полосой или бахромой по подолу, и длинного плаща, также с орнаментом по краю. Плащ, скрепленный у правого плеча круглой фибулой, перекинут через левую руку. Выразителен лаконичный рисунок рук князя. Непропорционально большие и широкие, с отчетливо прочерченными всеми пальцами, из которых большие резко отогнуты назад, они изображены в естественном положении. Также естественна постановка носками врозь ног, - по-видимому, в обуви с высоким каблуком. "Голгофа" - ступенчатое подножие креста, который держит правой рукой князь, является, по наблюдению И. И. Толстого, воспроизведением детали византийских монет, где крест на Голгофе постоянен с древнейших времен вплоть до Василия II и Константина^**.

^* (Толстой 1893, с. 330.)

^** (Там же.)

Высоко качество рисунка и оборотной стороны монет. Княжеский знак красив своей пропорциональностью, соразмерностью удлиненного узла и сравнительно узких лопастей трезубца с маленькими изящными петлями. На всех штемпелях знак исполнен с равной артистичностью; "формула" его приняла вполне постоянный вид, причем признаки одного почерка выявляются и в мелких деталях: несимметричность половин узла (изгиб вправо круче), одинаковая незамкнутость узла снизу на монетах как с одним, так и с другим видом княжеского головного убора; обязательность двух тонких горизонтальных тяжей от петель к внешним краям лопастей. Детальному сходству почти всех монет IV типа соответствует единый почерк надписей, хотя вариантов размещения легенды около десяти и среди традиционных надписей "Владимир на столе а се его сребро" (159-174) присутствует уникальный штемпель с ясной легендой: "Владимире серебро + " (175). Идентичны начертания соответствующих букв на всех монетах этого мастера (см. В, Л, А, Д, М, Н, N, С, Е, Р, О, Т, и др.). В выборе начертаний резчик довольно свободен. Различные начертания одной и той же буквы или положение ее относительно строки встречается даже на одном штемпеле.

Привлекает внимание группа букв с элементами в виде петель (А, В, Б, Д, Р, ). Как правило, петли резчик передает острым контуром или даже всего лишь утолщением черты. В А он варьирует положение петли относительно мачты буквы (помещая штрих на разной высоте и то влево, то вправо от мачты), а Д иногда кладет "на бок". Эта особенность интересна вдвойне - как признак индивидуального почерка и, главное, как свидетельство наличия скорописных элементов чуть ли не в древнейших памятниках русского письма. Очевидно, стремление к наиболее "экономному" исполнению делового текста возникает сразу же по освоении главных навыков письма и истоки развитой русской скорописи XV в. нужно искать в письме Руси X-XI вв.

Последовательное употребление подобным образом "сокращенных" буквенных начертаний возможно только при безукоризненной грамотности исполнения надписей, которая, кстати, подтверждается и самим разнообразием в делении легенды "Владимир на столе а се его сребро" между лицевой и оборотной сторонами. Десять вариантов размещения одной и той же легенды под рукой одного мастера возможны только при исчерпывающем понимании им содержания надписи и при свободном владении текстом. Та же "беззаботность" в делении легенды между монетными сторонами наблюдается и на монетах со вторым вариантом легенды (шт. 175). Чтение этой легенды вызывало споры. И. И. Толстой, увидевший в ней "ВЛАДНМНРЕСЕРЕ" (л. с.) и " и несколько неразборчивых букв" (о. с), не согласился с поддержанным Н. П. Черневым предположением Д. И. Прозоровского понимать три неразборчивые буквы оборотной стороны как окончание слова "серебро", а знак как букву , повернутую назад^*. Однако чтение Прозоровского "" оказывается единственно правильным, если сравнить "мало определенные", по Толстому, буквы этого спорного варианта легенды с графикой букв Б, Р, О и ее бесспорного варианта, поскольку, как показано выше, штемпели с обеими легендами резаны одним мастером. В начертании всех четырех букв не остается ничего загадочного, так как буква Б (с высокой петлей и коротким навесом), буква Р (с петлей, переданной одним косым штрихом), буква О (с незамкнутой вверху окружностью) и буква ( с незамкнутой петлей) усматриваются на монетах штемпеля 175 совершенно явственно и имеют аналогии во всех случаях (ср., соответственно, Б: 161, 166-168; О: 161, 169; Р: почти на всех штемпелях; - [правда, в виде Z]'- 162, 167, 168, 171).

^* (Толстой 1882, с. 45; Толстой 1893, с. 343-344, 359-360; Чернев 1888, с. 30 отд. отт.; Прозоровский, с. 5 отд. отт.)

Надпись "Владимире серебро, святого Василя"^* по содержанию аналогична легенде монет Ярослава Владимировича (" + Ярославле сребро"). Этот уникальный штемпель IV типа прежде всего указывает на время появления в Новгороде Ярославля сребра. Если перед нами "вассальная" чеканка, возникшая под влиянием появления монет в Киеве, она впервые вводит имя святого - патрона князя, и киевский тип IV Владимира идет по ее следам. Но, может быть, это чеканка бунтующего против отца вассала-сына... Тогда новый тип киевской легенды откликается на новгородскую "новинку", обращенную к божественному аргументу. В любом случае Ярославле сребро предшествует киевскому IV типу.

^* (Владимире - т. е. Владимирове Подобная форма прилагательного, отмечающего принадлежность, нормальна для древнерусского языка и помимо Ярославля сребра известна по летописным и эпиграфическим памятникам. Ср.: "цариця Володимеряя" (ПСРЛ, М., 1962, т. 1, стб. 129), "княгыня Всеволожаа" или "Олисава Святополча мать" {Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской..., с. 61, 73, табл. XXVII- XXX). Толстой ошибочно называет эту форму звательной {Толстой 1893, с. 360).)

Правильность отведения IV типу последнего места подтверждает наличие сребреника Святополка, штемпели которого (177), несомненно, резаны мастером монет IV типа Владимира^*. Смешение композиций и легенд возможно только на стыке монетных типов. К сожалению, точнее, чем соотношением с этим сребреником Святополка, датировать IV тип монет Владимира невозможно.

^* (Толстой 1882, с. 193-194. Сравнительная малочисленность монет IV типа (всего 24 экз. на 70 сребреников II типа и 80 - III типа тоже, как будто, указывает, что IV тип был последним в ряду Владимировых монет.)

Концентрация большинства их в Нежинском кладе (16 из 23 известных экземпляров), сребреник IV типа из Переяславского клада (166) и обе случайные находки (170, 171) всего лишь не противоречат отнесению типа к началу XI в., т. е. датировке, общей со II и III типами сребреников Владимира.

Проба серебра определена для 17 из 25 сребреников IV типа Владимира (табл. 4). Только одна монета чеканена из серебра 960° (166). Три монеты имеют 700-800° (161-1, 167-2, 175-1), одна - 600° (175-2), одна - 480° (172). Остальные 10 экземпляров оказались изготовленными из металла со следами серебра. Таким образом, монеты данного типа в своей массе являются несеребряными, как и большинство сребреников Владимира остальных типов. Если не принимать во внимание эту яркую разницу в содержании серебра, весовую диаграмму типа можно строить по двадцати двум из двадцати четырех монет (неизвестен вес неразысканных экземпляров 173, 176). Весовая норма сребреника IV типа по этой диаграмме оказывается в пределах 2,4-3,4 г, т. е. равна норме остальных типов, тоже несеребряных (рис. 21, 4).

Единство веса сребреников Владимира II-IV типов может быть интересно еще в том плане, что при возможном периоде их чеканки, очень кратком, в течение каких-нибудь десяти - пятнадцати начальных лет XI в. единый вес позволяет максимально сблизить эти три типа монет во времени. Сребреники II-IV типов обычно сопутствуют друг другу в кладах или происходят из одинаково датируемых находок, что может указывать даже на практически единовременный выпуск всех трех монетных типов, а якобы противоречащая этому перечеканка сребреника II типа в монету III типа (128-1) могла произойти и при одновременной чеканке монет обоих типов. Перечеканки IV типа неизвестны.

Чеканившиеся одновременно и по одной изобразительной схеме монеты Владимира II-IV типов с легендой "Владимир на столе, а се его сребро" могли идти, так сказать, тремя потоками от трех мастеров, демонстрируя своего рода соревнование трех киевских ремесленных мастерских, пользовавшихся щипцами-держателями штемпелей; таким образом, отвергается тезис о самом существовании в Киеве единого "монетного" двора, поскольку, как показал штемпельный анализ монет, над штемпелями каждого типа сребреников Владимира работало по одному "главному" резчику с несколькими "подмастерьями". Каждый ведущий мастер, сохраняя в изготавливаемых ими штемпелях верность общей заданной схеме монетных изображений и легенды, естественно, проявил свою индивидуальность. Различия в истолковании одной и той же изобразительной композиции разными авторами и в степени мастерства и грамотности последних столь существенны, что вполне понятно традиционное восприятие исследователями этих трех групп единого в сущности монетного выпуска как трех самостоятельных типов. Напрашивается вывод, что чеканка сребреников имела спорадический характер и вызывалась каждый раз конкретными потребностями.

Письменные источники молчат о начале русского самостоятельного чекана, и с полной уверенностью датировать выпуски Владимировых монет какими-либо конкретными годами невозможно. Единственный "намек" на возможность русской чеканки в интересующее нас время содержит "Повесть временных лет": по своем вокняжении в 1015 г. Святополк Окаянный раздает киевлянам "овем корзна, а другым кунами и раздая множьство"^*. В сопоставлении с рассказом летописи о перенесении мощей Бориса и Глеба через 100 лет, в 1115 г., когда Владимир Мономах приказал "сребреники метати людем, сильно налегшим"^**, раздача "имения" Святополком выглядит как традиционный обычай при государственных торжествах, для чего даже могли производиться специальные монетные переделы.

^* (ПСРЛ, М., 1962, т. 1, стб. 140.)

^** (ПСРЛ, М., 1962, т. 2, стб. 281.)

В связи с какими-то важными событиями могла предприниматься и чеканка Владимировых монет разных типов. К этому предположению приводят хронологический разрыв между I и II-IV типами сребреников Владимира и существование фактически всего двух типологических групп. Первый выпуск монет Владимира (златники и I тип сребреников) может быть приурочен к крещению Руси и женитьбе Владимира в 989 г. на сестре византийских императоров Василия II и Константина VIII^*.

^* (Кезма Т., с. 393, 394; ПСРЛ, 1846, т. 1, с. 47. Библиография работ, касающихся принятия Русью христианства и брака Владимира с Анной, приведена в исследовании: Widera В. Brun von Querfurt und Rutland.- Jahrbuch fur Geschichte der UdSSR und der volkdemokratischen Lander Europas. Berlin, 1959, S. 371-372.)

Второй выпуск (II-IV типы, по Толстому) был произведен, по всем данным, после ощутимого перерыва, в самые последние годы княжения Владимира. На это указывают как близость - вплоть до единого авторства - штемпелей Владимира IV типа и Святополка, так и датировка кладов с монетами II-IV типов не старше второй четверти XI в.^* Поводом для чеканки могли послужить торжества по случаю женитьбы Владимира, после смерти царицы Анны (1011 г.)^**, на дочери графа Куно, внучке германского императора Оттона Великого по материнской линии^***. Целью этого брака новейшие исследователи считают стремление Владимира к сближению с императором Генрихом II (1002-1024) для объединенного отпора экспансии Болеслава Храброго^****.

^* (См. гл. II, с. 48-49: Сводка 2.)

^** (ПСРЛ, М., 1962, т. 1, стб. 56.)

^*** (Genealogia Welforum.- Monumenta Qermaniae Historica, Scriptores, t. XIII, p. 734; Historia Welforum Weingartensis,- Idem. t. XXI, p. 460.)

^**** (Baumgarten N. Le dernier mariage de saint Vladimir.- Orientalia Christiana, Roma, 1930, vol. XVIII, 2, Num. 61, p. 165-168; Kopoлюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. М., 1964, с. 227; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси., М., 1968, с. 122; Свердлов М. Б. Политические отношения Руси и Германии X-первой половины XI в.- В кн.: Проблемы истории международных отношений. Сб. статей памяти академика Е. В. Тарле. Л., 1972, с. 290, 291.)