Сребреники Владимира, тип III

Сребреники Владимира, тип III

Нежинские сребреники, перечеканенные в III тип из II типа - 128-1 (114-1), 129-2 (114а-1), - указывают на место III типа в хронологическом ряду древнейших русских монет: III тип может оказаться моложе II типа, хотя монеты обоих часто встречаются в одних и тех же находках. Главные особенности монет - тщательное изображение престола в виде кресла с высокой и широкой спинкой, отсутствие нимба, окружавшего голову князя на сребрениках II типа, и наклонное положение креста, прямого во всех остальных типах, а также правильность и полнота легенды, той же, что у II типа: "Владимиръ на столе, а се его сребро".

На большинстве экземпляров хорошей сохранности надписи исполнены, за незначительными исключениями, безошибочно и читаются без труда. Встречающиеся ошибки, как правило, являются чисто орфографическими и состоят в путанице одинаково звучащих букв (Е вместо , I вместо И). Случаи пропуска букв, обратных их написаний и т. п. - сравнительно редки. Легенды читаются от центра монеты, слева направо.

Со II типом эти монеты связаны только формальной общностью схемы изображения, а также повторением двойного ободка из бусин и прямой ориентации сторон - ↑↑. Зато многие элементы рисунка III типа бесспорно восходят к I типу.

Заимствованы от него общий контур фигуры князя в плаще с круглой фибулой и в ожерелье, отсутствие нимба, трехбусовый крест на большинстве штемпелей, постановка ног, бахрома плаща; скульптурная выпуклость изображений на единичных штемпелях сочетается с линейным и бусинным ободками. В виде исключения встречается даже противоположная ориентация сторон - ↑↓ (шт. 117-119).

Княжеский престол на монетах III типа впервые принимает вполне определенную форму сиденья с высокой, по большей части расширяющейся кверху спинкой, инкрустированного, по-видимому, драгоценными камнями. И. И. Толстой разглядел в этом изображении довольно точное воспроизведение формы престола на византийских монетах первой половины X в.^*

^* (Толстой 1893, с. 329.)

Крест на монетах III типа наклонен к правому плечу князя, и, в отличие от I и II типов, князь держит древко не одной, а двумя руками. Руки при этом помещены так низко, что различаются лишь на экземплярах хорошей сохранности (117, 129, 137,141), а ноги в верхней части сближены с кистью и предплечьем левой руки. Поэтому, на первый взгляд, руками, сложенными на груди, могут показаться складки скрепленного фибулой плаща, причем крест в таком случае кажется просто прислоненным к фигуре князя с упором на правое плечо на большинстве штемпелей и на левое - на четырех (149-151, 153).

Рисунок княжеского знака на монетах III типа усложняется в деталях при сохранении прежней схемы, но при сравнительно большей угловатости. Основание круглеет, получает дополнительную перекладину и прочерчивается двойным контуром, а стержень трезубца на отдельных экземплярах, наиболее близких стилистически I типу, принимает вид наконечника стрелы.

Почти все монеты III типа имеют наглядные признаки единого художнического почерка. Исключение составляют пять - шесть штемпелей резчика, работа которого стилистически ближе всего монетам I типа (117-122), да три монеты грубо-подражательных штемпелей (153-155).

Автор большинства штемпелей рисует фигуру князя узкоплечей и несколько удлиненной. Именно в его рисунке скрепленные фибулой полы плаща на стершихся монетах кажутся молитвенно соединенными руками, а крест - прислоненным к плечу. Штемпельные пары этого мастера едины по рисунку и почерку надписей, различаясь только размером фигур и размещением легенды. Встречающиеся на единичных штемпелях перевернутые буквы в легенде оборотной стороны (145, 146, 151) и зеркальное изображение князя и положение креста (л. с. 149-151) являются, по-видимому, результатом невнимательности резчика; в целом эти штемпели безусловно родственны остальным графикой рисунка и надписей.

Несколько монет основного мастера имеют особенности, которые существенно уточняют и оживляют наши представления о самой практике древнейшего монетного производства Руси: дважды среди них встречены экземпляры с оборотными сторонами разных штемпелей при одинаковой лицевой (149-1, 150-1; 151-1, 151-2) или с лицевыми сторонами разных штемпелей при одинаковой оборотной (143-1, 144-1). Не вызывая сомнений в сопряженности штемпелей, эти экземпляры свидетельствуют, что замена испорченных штемпелей в случае надобности производилась не только парами, но и по отдельности.

Подобный пример далее встретится и среди нежинских монет IV типа Владимира (168, 169).

Второй мастер (шт. 117-122) интересен несомненной стилистической связью именно с I типом, к которому восходят многие детали его рисунка. Некоторые из них своеобразной "щекастостью" князя, системой бусин в рисунке шапки, в рисунке креста, а отчасти и трезубца и в постановке ног князя следуют вполне определенным штемпелям I типа, что в сочетании со сходством буквенных начертаний и тождеством орфографии позволяет признать даже не копирование, а работу одного резчика (ср. шт. 19, 20). Исключительная ясность рисунка и легенд этого мастера при изготовлении некоторых монет из красной меди (117-1) способна внушать сомнение в самой подлинности монет. Особенно поражают в его рисунке тонко прочерченные кисти рук и длинные рукава, собранные складками на предплечье. Однако эти рукава и руки удается различить на всех штемпелях данного типа, хотя руки обычно видны только от кисти до локтя. Важно, что "сомнительные" монеты происходят из разных находок, а новейшая из них сделана даже в непотревоженном культурном слое (119-1), чем доказывается безусловная подлинность.

Штемпельная пара 123, имеющая как будто бы признаки работы обоих названных мастеров, ни к одному из них с уверенностью отнесена быть не может из-за отсутствия самой монеты, известной только по прориси. Остальные три штемпеля (153-155) суть подражательные повторения работы обоих мастеров, принадлежащие, вероятно, какому-то "подмастерью", который (153) работал, возможно, и над штемпелями II типа. Таким образом, почти все штемпели монет III типа были изготовлены всего одним-двумя резчиками, что, как показано выше, было характерно и для II типа монет Владимира в отличие от I типа, где работало не менее трех равноценных мастеров.

Монеты Владимира типа III так же низкопробны, как сребреники его I и II типов. Проба определена для 41 из 57 экземпляров. Только у трех она при этом оказалась 960° (131-1, 138-1, 139-1) и у двух - 875-840° (145-1, 156-1). По четыре экземпляра имеют 500-480° (121-1, 137-1, 144-1, 145-2) и 300° (128-4, 129-1, 134-1, 153-1), двадцать три признаны изготовленными из металла со следами серебра, а пять - из металла вовсе без примеси серебра.

Важно, что четыре из пяти высокопробных сребреников представлены обрезками (вес 0,47; 0,49; 0,72; 0,76 г.). Поскольку низкопробных обрезков сребреников вообще нет, возникает вывод, что разрезались на части только заведомо высокопробные сребреники, наравне с добротной иноземной монетой. Измельченные в обломки и обрезки дирхемы были знакомы русскому денежному обращению с VIII-IX вв., а в кладах первой половины XI в. их во много раз больше, чем целых монет^*.

^* (Янин 1956-1. с 99. 159.)

К сожалению, сравнительных данных о содержании серебра в дирхемах почти нет^*. "Разметка" дирхемов будто бы для будущего разрезывания их на правильные части^**, не находящая подтверждения в кладах искрошенных, бесформенных обрезков, скорее всего - след обоснованного опытом недоверия к металлу принимаемых дирхемов и проверки: нет ли меди под поверхностным тонким слоем серебрения или плакирования?

^* (Е. А. Давидович в статье "Из области денежного обращения в Средней Азии XI-XII вв." (НЭ, 1961, № 2) исследует несколько более поздний материал.)

^** (Кузнецоу К. В. Собалеускi клад.- Весцi Акадэмii навук Беларускай ССР, Менск, 1949, № 6, с. 140-141; Рябцевич В. Н. Два монетно-вещевых клада IX в. из Витебской области.- НЭ, 1965, № 5, с. 122; Быков А. А. Заметки по восточной нумизматике, ч. 2: Мелкие разменные деньги в Восточной Европе в средние века.- Тезисы докладов научной конференции ОНГЭ 15 и 16 мая 1972 г. [на правах рукописи, библиотека ОНГЭ]; Рябцевич В. Н. О чем рассказывают монеты. 2-е изд. Минск, 1977, с. 55.)

Особенно интересны для сравнения были бы данные о содержании серебра в монетах изобилующего обломками (4976 обломков на 421 целый экз.) Переяславского клада (№ 7, с. Денисы), из которого и происходят наши обрезки сребреников III типа (шт. 131, 138, 139), но этот огромный клад не сохранился^*, и Эрмитаж располагает всего восемью обломками дирхемов X в. из его состава, проба которых колеблется от 600 до 875°^**.

^* (Сообщение Н. П. Бауера, что "клад находится в Эрмитаже в нераспыленном виде" (Бауер 1927. с. 307) ошибочно. В 1914 г. Эрмитажем v Археологической Комиссии было куплено только 168 монет клада, в числе которых, кроме 7 сребреников, было всего 13 дирхемов (8 обломков) и 48 западноевропейских монет. (Кн. Пост. ОНГЭ, 44/131).)

^** (Акт Ленинградской инспекции Пробирного надзора Министерства Финансов СССР от 3.1.1969.)

Если предположение об обязательной высокопробности обломков и обрезков верно, все обрезки древнейших русских монет, какие найдутся в будущем, должны оказаться высокопробными. И тогда рост количества и преобладание в кладах X-XI вв. монетных обломков и обрезков объяснится не употреблением последних в качестве "довесков" для преодоления анархии весовых норм дирхемов или для подгонки несоответствующих по своим весовым данным монет к определенным монетным денежно-весовым нормам^*, а явным недоверием рынка к качеству поступавшей в страну серебряной монеты.

^* (Янин 1956-1, с. 99)

Весовую диаграмму сребреников III типа можно строить по 42 из 56 экземпляров (рис. 21, 3). Вес пяти монет неизвестен, а восемь представлены обломками весом от 0,47 до 1,6 г. Весовая норма сребреника по этой диаграмме получается равной 2,6-3,2 г, что соответствует нормам обоих предыдущих типов серебряных монет Владимира.

Монеты III типа происходят из трех кладов, одного погребения и с нескольких городищ. Большая часть находок сделана на территории самого Киевского государства, но две - за его пределами: в Белоруссии и на нижнем течении Дона (148-2, 140). Для датировки III типа сребреников с точностью хотя бы до десятилетия ни одна из них материала не дает. Они всего лишь не противоречат датировке типа, как одного из "нежинских", началом XI в. Все три клада, содержащие сребреники III типа Владимира, были зарыты, по-видимому, во второй четверти XI в.^* Двум из них (№ 7, 16 - Денисы, Поречье) свойственно преобладание куфических монет над остальными, что является признаком кладов первой половины XI в. в целом^**, в двух - присутствуют сребреники Святополка (№ 7, 12 - Денисы, Нежин), т.е. монеты 1015-1017 гг. Случайные находки происходят из поселений X-XI вв. (№ 3, крепость на реке Стугне), XI-XII вв. № 22, 23, Саркел - Белая Вежа) или даже X-XIII вв. № 9, городище Княжа Гора; вероятно, и № 1, Борисполь), Леплявский могильник (№ 8) датируется XI в.

^* (Толстой 1888, с. 200; Бауер 1927, с. 309.)

^** (Янин 1956-1, с. 167.)