Россыпи Урала

Открытие Л. И. Брусницына. В XIX веке основное количество золота стало добываться уже из россыпей, хотя россыпное золото в руки русских людей не давалось очень долго.

Еще в 1761 году было написано и подано "В Правительствующий сенат нижайшее доношение от коллежского советника и профессора Михайлы Ломоносова", в котором рекомендуется: "Пески промывать и пробовать новизобретенным мною способом, коим самый малый признак золота показать можно и, уповательно, что в толиком множестве рек, протекающих в различных местах по России, сыщется песчаная золотая руда, которая будет служить признаком, что вверху той реки надлежит действительно быть золотой руде в жилах" [66]. Эти обстоятельные предложения М. Ломоносова были известны Сенату, Академии наук, Берг-коллегии и другим учреждениям, однако на них долгое время не обращали внимания.

Как сообщает В. В. Данилевский, однажды к начальнику Березовских промыслов пришел мужичок с объявлением, что один из мастеровых нашел где-то кусок золота и утаивает его. На допросе мастеровой признался: копая яму на козуль, он нашел кусочек золота, но не сообщил об этом никому из корыстных соображений, а также и потому, что сколько в этой яме потом ни рылся, он больше не нашел ничего. Этому не поверили и подвергли его суровому наказанию. В результате мастеровой вскоре умер и унес, как считали, тайну найденного золота с собой в могилу.

Находкой мастерового заинтересовался штейгер Лев Иванович Брусницын. Спустя некоторое время он убедил нового начальника промыслов направить поисковую партию в места, где найден был самородок. Поиски продолжались все лето, но безрезультатно, так как партия закладывала шурфы не в долинах, а у самых подошв гор, где россыпного золота быть не могло.

В 1814 году, занимаясь исследованием "откидных песков", с целью выявления возможности извлечения из них оставшегося золота, Л. И. Брусницын обратил внимание на две крупинки золота. Вот его рассказ об открытии [56].

Будучи руководителем работ Петропавловской рудотолчейной фабрики, находившейся при впадении речки Березайки в реку Пышму, он "нередко промывал пески прежде протолченных руд,... так как они от несовершенной их до того обработки, заключали в себе еще довольно золота". Однажды в полученном золоте он "заметил, что две крупинки небольшие имеют некоторое отличие в цвете ... долго их рассматривал ... тем еще более, что на тех двух замечательных зернах не было ни малейших следов протолочки", т.е. они явно не бывали в золоторудной толчее, придающей золотинкам из жильной руды плоский вид с острыми краями. Л. И. Брусницын установил, что в этом месте раньше было болото, для засыпки которого приносили землю из вреза штольни, пройденной 40 лет назад, устье которой однако уже было засыпано, заросло и потеряно. Он проследил возможный путь приноса земли и в месте, где он пересекал речку, провел опробование песка, в надежде, что часть земли по пути высыпалась и здесь. "Я беру из речки на пробу песку - и что же, какое счастье: во время накладки еще песку нахожу сам кусок золота в 8¹/₂ золотников; промыв же взятый песок, одну тачку в 3 пуда, получаю золота 2 золотника. Вот была радостная для меня находка; это было все равно, что блуждавшему в море и терявшему уже надежду вдруг попасть на берег. Тогда я, кажется, горы срыл бы земель и пустился отыскивать пески золотые. Эта находка решила все; с ней все сомнения вон".

Однако нужно было найти место, из которого приносилась земля: "По получении золота из песков, вынутых из речки, тотчас же я заложил выкат (ров.- М. М.) и по пройдении нескольких сажен вскоре встретил бывшую штольну". Сразу же здесь была начата добыча песков, и с 21 сентября но 1 ноября 1814 года их было промыто 8000 пудов и получено золота 2 фунта 63 золотника. Из этой россыпи в течение нескольких лет добывалось по 5 пудов "при работе неусиленной".

Л. И. Брусницын заключил рассказ следующими словами: "70 лет почти добывалось на Урале жильное рудное золото и все были закрыты песчаные розсыпи; за 40 лет до открытия доводилось проходить штольну местами по самой свите розсыпей, раскрытой мною, и всречать самый богатый пласт песков. Вот как было и вот что произошло от двух крупинок золота".

Каждый золотник добытого Брусницыным до 1 января 1815 года из россыпи драгоценного металла обходился 2 руб. 27 коп., в то время как из коренных руд он стоил в те дни более 10 рублей.

В 1815 году после промывки 400000 пудов песка было получено около полутора пудов золота, в 1816 году на Березовских промыслах добыли 5 пудов 35 фунтов россыпного золота. На казенных промыслах все внимание сосредоточили на разработке россыпей. К 1823 году на Екатеринбургских заводах на коренных месторождениях из 55 рудников действовало только шесть. В 1814 - 1823 годах коренного золота ежегодно добывали 14 - 18 пудов, а добыча россыпного к концу этого периода выросла до 105 пудов в год.

Новое открытие сразу же сказалось на чеканке золотой монеты. Известно, что пятирублевки Александра I 1803 - 1809 годов чеканились в небольшом количестве (рис.41, а), а затем в связи с войной против Наполеона I их чеканка совсем прекратилась. В 1817 году чеканка золотых монет возобновилась в виде полуимпериалов с новым рисунком герба (см. рис.41, б). В этом же году началась замена ранее выпускавшихся ассигнаций, которые в большом количестве подделывал Наполеон, новыми, с более усложненным рисунком. Но курс ассигнаций повысить не удалось, и при их обмене на звонкую монету устанавливался лаж.

Развитие работ. В 1823 году на Урале действовало около 200 приисков россыпного золота. Первый из частновладельческих приисков, принадлежавший тому же А. И. Яковлеву, находился на его Нейвинской заводской даче. Этот прииск сменил его заглохшие в 1818 году золотые рудники. Приказчик Полузадов, не оценивший в 1813 году находки Кати Богдановой, отправился теперь на Березовские промыслы на "выучку" к Брусницыну. Об этом сообщается в "Отечественных записках" за 1825 год: "Возвратясь в Верх-Нейвинский завод, Полузадов начал тотчас же ширфовать около речки Нейвы, по отлогу, идущему от рудника, и в 3 ширфе оказалось богатое содержание золота. С тех самых пор началась промывка золота". За первые пять лет Яковлевские золотые прииски дали 85 пудов 34 фунта золота, что считалось по тем временам очень большой добычей [66].

Рис. 41. Пятирублевики: а - 1804 года, б - 1817 года

По указанию Александра I весной 1823 года на Урале начала работу Временная горная комиссия, имеющая целью развитие "разработки золото-содержащих руд и песков, в пространстве на отраслях Уральских гор находящемся, и найдения легчайших способов к дешевейшему и обильнейшему выделению золота". А осенью председатель этой комиссии В. Ю.Соймонов докладывал министру финансов - главнокомандующему корпусом горных инженеров графу Канкрину результаты работы 19 поисковых партий: "... число рабочих людей по всем, как казенным, так и частным золотым промыслам, ныне простирается до 11 500 человек, а золота в течение ... года добудется вероятно до 100 или около того пудов", в то время как в 1814 году было добыто лишь 16 пудов рудного золота. При этом в 1823 году частные предприятия дали в два раза больше золота, чем казенные.

В 1824 году по материалам Временной горной комиссии правительство издало указ "О правилах для распространения открытий и умножения разработки золотых песков". Наибольший интерес представляют первый и последний пункты этих правил.

"1. Для доставления золотым промыслам запасов на будущее время отправлять предполагаемые Комиссиею партии. Почему и назначать оныя с определяемым жалованьем и кормовыми деньгами по мере надобности ежегодно, но для сбережения издержек с некоторым в последствии числа оных убавлением; ибо открытие вдруг всех золотых песков не представляет надобности ...

13. Что же касается до введения в употребление складного бура и машин, лучшаго устройства внутреннего распорядка в обработке жильных рудников, снабжения инструкциями партий и проч., то сообразно предположениям Комиссии предоставить Министру финансов сделать зависящие от него распоряжения".

Разработка золота на приисках частных горных заводов была предоставлена только их владельцам, а другим лицам - лишь на добровольных условиях. Правительство не признавало еще необходимости возможно большего расширения золотопромышленности, и в журнале комитета финансов 15 июля 1824 года было подчеркнуто, что открытие вдруг всех золотых россыпей нежелательно и что лучше сохранить эти сокровища для казны на будущее время.

В 1825 году в России появился первый научно-технический орган - Горный журнал. Он донес до наших дней все основные моменты развития золотодобывающей промышленности в главных в ХIХ веке центрах - Урале и Сибири, Калифорнии, Австралии. Конечно, наиболее подробно освещалось все, что касалось Урала и Сибири: результаты работ геологопоисковых партий Горного департамента, открытие новых россыпей как этими партиями, так и частными лицами, применяемые при разведке и эксплуатации технические средства, размеры добычи и т. п.

На страницах журнала приводились сообщения об открытиях новых месторождений золота или о его добыче в те или иные годы в ранее известных других менее значительных районах разных стран. В Горном журнале помещались также статьи и заметки (в том числе переводы из зарубежных трудов) о месторождениях золота, эксплуатировавшихся в античное время, средние века и новое время.

"Белое золото" - платина. К. Маркс в "Главе о деньгах", анализируя вопрос о роли золота, серебра и меди как денег и чеканки из этих металлов монет, рассмотрел с тех же позиций также платину и ртуть. О них он пишет: "Из двух остальных благородных металлов: 1) платина не имеет подходящего цвета: сплошь серая (металлическая копоть); слишком редкостна; не была известна в древности; стала известна только после открытия Америки; в XIX веке была открыта также и на Урале; поддается действию только хлора; всегда в самородках; удельный вес=21; не плавится при весьма высокой температуре; представляет скорее научную ценность". Далее К. Маркс дает характеристику ртути и делает вывод: "Таким образом, ни платина, ни тем более ртуть не подходят к роли денег"^*.

^* (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., Изд. 2-е, т. 46, ч. 1, с. 120.)

Этот вывод можно подтвердить интересным материалом о чеканке платиновых монет в России.

Еще в 1819 году в россыпном золоте, добытом на Урале, был обнаружен "новый сибирский металл". Вначале его называли белым золотом. Оно попадалось на Верх-Исетских, а затем на Невьянских и Билимбаевских приисках. Богатые россыпи платины были открыты во второй половине 1824 года, а с 1825 года в России началась ее добыча. Первые сообщения о русской платине, размерах ее добычи, открытиях месторождений, опытах по использованию нового металла стали публиковаться в Горном журнале [20, 22, 23, 27, 49].

В № 3 (сентябрьском) Горного журнала за 1825 год имеется первое сообщение о размерах добычи платины: "Находя, что для публики будет любопытно иметь сведения, сколько может доставлено быть в нынешнем году с заводов хребта Уральского драгоценных металлов, Ученый комитет спешит известить оную, что ... получено в первую половину сего года платины 3 пуда 7 фунтов 10 золотников 72 доли".

За первые полтора года в Горном журнале было помещено 8 статей и сообщений о платине. Затем в № 1 Горного журнала за 1827 год опубликована обстоятельная статья Н. Мамышева "Краткое описание обретения платины в Сибири" [23]. На 30 страницах он показывает историю этого важнейшего открытия. Поскольку оно имело место в период, когда Мамышев управлял Гороблагодатскими заводами, можно понять его просьбу: "Кто будет писать историю открытия платины в Старом Свете... тот, может быть, удостоит упомянуть и мое имя и почтенных моих в сем деле сотрудников. Это одна из лучших наград для тех, которых служба приводит в сии дикие и пустынные края".

Н. Мамышев пишет, что "в исходе августа месяца 1824 года партиею, отправленною ... на речку Орулиху, или Уралиху с нарядчиком мастеровым Андреевым (его имя равномерно заслуживает сохраниться в памяти) открыт богатый рудник платины вместе с золотом. Рудник сей простирается на две версты. Богатство его было от 3 до 15 золотников золотистой платины во 100 пудах песка, или около 5 золотников вообще ... Не прошло еще двух недель, как партиею, руководимою гиттенфервальтером Голляховским, найдена новая золотоплатиновая россыпь, отстоящая от первой на 50 верст на северо-восток".

В ноябре партия Голляховского открыла платиновые россыпи за Нижнетурьинским заводом, а затем по реке Исе, где в 1825 году она же нашла еще 9 россыпей. Эти открытия побудили Демидова организовать поиски платины в округе принадлежавших ему Нижнетагильских заводов, где вскоре она была выявлена в россыпи по речке Сухо-Висим.

Добыча платины обходилась очень дешево. Мамышев пишет, что "не стоила она на месте и 25 копеек золотник вместе с золотом".

Опыты над использованием платины велись и в Петербурге. Министр финансов Канкрин, он же руководитель всей правительственной горнодобывающей службы, писал в 1829 году: "Сперва искусство очищения сего металла в большом виде оставалось неизвестным. Наконец, в конце 1826 года обер-пробирер Соединенной лаборатории... Соболевский изобрел весьма простой, легкий и удобный способ обработки платины, посредством которого с 12 мая 1826 года по первое ноября сего года очищено и обращено в ковкое состояние до 97 пуд. сырой платины".

Открытие Соболевским способа получения ковкой платины натолкнуло на мысль употребить платину для чеканки монет.

В указе от 24 апреля 1828 года отмечалось, что "между сокровищами хребта Уральских гор открыта и платина, которая пред сим находилась почти исключительно в Южной Америке. Для удобнейшего сбыта сего драгоценного металла желательно ввести употребление онаго для монет".

К указу от 24 апреля 1828 года приложено "Описание новой монеты из платины". "Монета из платины в три рубля ... имеет ... на одной стороне: государственный герб, а на другой слова: "3 рубля на серебро, год и буквы: С. П. Б.", а вокруг слова: "2 зол. 41 дол. чистой уральской платины". Гурт зубчатый ... Цена платины в новой монете соображена против сведений о сложных ценах сего металла в Европе и затем принята, примерно, впятеро против чистого серебра. Как монета трехрублевая из платины имеет величину ровно против серебряного двадцатипятикопеечника, а вес ее равен с лигатурным серебряным полтинником, то весьма легко оную распознать".

Чеканка началась с трехрублевиков. В 1829 году "были учреждены платинные дуплоны", а в 1830 году - "квадрупли" (рис.42).

Трехрублевиков было отчеканено 1371691 штука на сумму 4121073 рубля, шестирублевиков-14847 на 89082 рубля и двенадцатирублевиков - 3474 на 41 688 рублей.

В 1846 году чеканка платиновой монеты была прекращена, а к этому году добыча уральской платины составила около 2000 пудов или 32 000 кг, из которых в монету было перечеканено 14 669 кг. В 1846 - 1847 гг. добычи платины не было, в дальнейшем она производилась в ничтожных размерах.

Почему же была прекращена чеканка платиновых монет?

Объяснения надо искать прежде всего в приведенных выше словах К. Маркса. В чистом виде платина действительно не имеет подходящего цвета, ибо, хотя в трудах разных авторов говорится о целой гамме цветов платины от цвета латуни до цвета чугуна, это зависит от наличия в ней природных или искусственных примесей. Платина остается и до наших дней очень редкостной, а в то время она добывалась практически только в России и Колумбии, поэтому значение международных денег (а К. Маркс имел в виду и это обстоятельство) приобрести не могла. Определенную роль играла и традиция: в течение 2500 лет платины среди монетных металлов не было, люди к ней относились с осторожностью, опасаясь, что при выявлении месторождений платины в других странах она может об сцениваться.

Но в прекращении чеканки платиновых монет играли роль и другие причины. Одна из них - сравнительная невыгодность чеканки для монетного двора, ибо затраты на изготовление трехрублевой монеты составляли (кроме стоимости металла) 98 копеек, или 33 копейки на один рубль, в то время как передел фунта чистого золота в пятирублевую монету, которой получалось суммарно около 313 рублей, стоил 2 руб. 95 коп., т.е. меньше копейки на один рубль.

Рис. 42. Платиновые монеты 1828 - 1845 годов: а - 12 рублей, б - 6 рублей, в - 3 рубля

Однако главное не в этом. В 1844 году один из опекунов малолетнего Демидова сообщил Министерству финансов, что "добыча платины вне Российской империи сократилась до 3-х пудов, что цена на оную возвышается, что прежде изменения существующего узаконения о платиновой монете нужно бы открыть продажу в Лондоне и Париже платины по установленной Правительством цене ... и уже по полученным результатам разрешить вопрос о платине и платиновой монете".

Продолжавшийся в течение года "опыт" не подтвердил сообщения демидовского опекуна, - наоборот, появилось опасение, "что вследствие понижения цены на платину появится большое количество поддельной платиновой монеты". Поэтому 22 июня 1845 года "для приведения нашей монетной системы в совершенную стройность" было признано "за благо прекратить вовсе чекан платиновой монеты", и в течение 6 месяцев она была изъята из обращения (на руках ее осталось на сумму 883 212 рублей).

Громадное количество платины, скопившейся на Петербургском монетном дворе частью в виде монеты, а частью в необработанном виде (по разным данным, от 720 до 2000 пудов), было продано английской фирме Джонсон, Маттэ и Ко. В результате Англия, которая не добывала ни одного грамма платины, долго была в этой отрасли монополистом [7].