Уральское золото

Рудные месторождения Урала

Находка Ерофея Маркова. Если проследить за чеканкой золотых монет Елизаветы, то можно установить, как изъятие Алтайских рудников и начало добычи золота на Воицком руднике отразилось на чеканке: в 1746 году имела место еще одна (первая, как сказано, была в 1743 г. и 1744 г. - из нерчинского золота) чеканка червонцев Елизаветы (рис.34, а).

Рис. 34. Червонцы Елизаветы Петровны: а - червонец 1746 года, б - двойной червонец 1749 года

В 1749 году имел место выпуск и двойных (по весу) червонцев (см. рис.34, б), на которые, вероятно, подию нерчинское, алтайское и воицкое золото. Здесь уже сыграло роль и открытие золота на Урале.

Коренное рудное золото на Урале было открыто крестьянином Ерофеем Марковым. В. В. Данилевский [66] сообщает, что в документах Канцелярии главного заводоуправления, находившейся в Екатеринбурге, записано: "1745 года мая 21 дня в здешней Канцелярии главного заводов правления помянутый раскольник Марков объявил и сказал сего же года до Николина или после Николина дня, а подлинно в которой не упомнит, едучи он в проезд от той Шарташской к Становой деревне, отъехав версты с три, усмотрел между Становой и Пышминской деревнях дороги наверху земли светлые камешки, подобные хрусталю, и для вынятия их в том месте землю копал глубиною в человека, сыскивая лучшей доброты камней. Только хороших не нашел и между оными нашел плиточку, как кремешек, на которой знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же между камешками нашел таких же особливо похожих на золото крупинки три или четыре, а подлинно не упомнит". Опробованием образцов и было установлено, что на Урале есть золото.

Канцелярия предложила асессору А. И. Прошину поехать "...туда в самой скорости, то место осмотреть и разведать копанием в глуб и что явится, о том ... по возврате в Канцелярию объявить". Прошин привез с показанного Марковым места разные образцы, однако ) опробованием золота в них не обнаружили. В это время оставленные Прошиным на месте горные мастера и сам Марков прошли еще несколько шурфов, но безуспешно, и 1 июля 1745 года горный мастер Маке сообщил Канцелярии: "...во многих местах щупал же, искал и никакого признаку не нашел же, токмо пустая глина попадается... Ненадежно, чтоб в тех или около оных мест, где могли какие рудные признаки сыскаться". Было высказано предположение, что Марков скрывает правду, однако применить "штраф" розгами начальство не решилось, ..."чтоб другим чрез то ко объявлению руд не воспрепятствовать". О всем было доложено Берг-коллегии, где обратили внимание, что на указанном Марковым месте были найдены кварц, песок и глина, являвшиеся "спутниками" золота. К поискам привлекли иноземных специалистов, но их попытки окончились неудачей. Лишь пробирному мастеру Ермолаю Рюмину удалось в песке, взятом на указанном Марковым месте, найти "малый знак золота". Осмотрев это место, асессор Игнатий Юдин 21 августа 1747 года решил "...опустить умеренную шахту по горному обыкновению и пройти в глуб твердых камнев сажень до трех...". 23 сентября, исследовав взятые образцы, Юдин нашел в них золото, на этот раз - коренное. 28 сентября Канцелярия решила: "На оном месте для оказывающегося по пробе знатного металла велеть работу производить до октября м-ца сего года и потом, за неспособностью студеного осеннего времени (ибо тут близко жилья и хоромного никакого строения поныне нет и людям обогреваться буде негде), работу оставя, те шурфы накрыть имеющимся там от заготовления бревен вершинником, чтоб снегом не занесло и в будущую весну в 1748 году скорее и способнее работу производить было можно,.., а будущего 1748 года с начала майя м-ца в тех шурфах работу производить сильною рукой" [66].

Так, на месте находки Ерофея Маркова возник рудник, называвшийся сначала Шарташским, Пышминским, а позднее Первоначальным, ставший первым центром добычи русского рудного золота.

Об успехе 1747 года имеется интересное подтверждение в труде И. А. Шлаттера: "По изобретении драгоценного металла прислана была в прошлом 1747 году в Кабинет ея императорского величества штука весом один фунт семьдесят девять золотников, которая мне отдана была для добычи из нее золота и для изследования остатка... Всего из всей штуки вышло чистого золота семьдесят девять золотников и шестьдесят семь девяносто шестых доль золотника". Таким образом, "умеренная шахта" Игнатия Юдина была задана на редкость удачно, ибо проба показала наличие в руде 45,6% золота. Нельзя не привести слов И. А. Шлаттера, которыми он заканчивал описание проведенного им анализа образца: "Благословенная Россия, которая такие великие сокровища в своих подземных недрах заключает; да процветет в тебе совершенная горная наука!" [93].

Березовское золото. Добыча золота на Урале была организована не сразу. В течение 1745 - 1753 годов здесь было добыто чистого золота всего около одного фунта. В 1754 году добыча возросла до 14 фунтов, в 1755 году снова снизилась до 8, а в 1756 году - до 2 фунтов. Лишь начиная с 1757 года добыча неуклонно возрастает, достигнув к концу XVIII века почти 16 пудов чистого золота в год.

Попутно с золотом добывалось и некоторое количество (около 5% по отношению к золоту) серебра.

Рост добычи золота на Березовских промыслах за первые 50 лет выглядит так [96]:

Эти данные еще раз подчеркивают значение открытия Ивана Мокеева: Нерчинские (с 1719 года) и Алтайские (с 1745 года) месторождения дали стране в XVIII веке золота почти в пять раз больше, чем Березовские.

К концу XVIII века в верховьях бассейна Исети было выявлено 140 золоторудных полос, для разработки которых были созданы десятки золотых рудников. А. С. Ярцев, в 1797 - 1801 годы бывший начальником Уральских заводов, в рукописи "Российская горная история" (1812 год), рассматривая запасы руды Березовских промыслов, которые он считал неисчерпаемыми, восклицает: "Сколь богата золотом Екатеринбургская долина... и сколь прочная там добыча оного быть может". Район золотых месторождений в долине Исети он назвал "Екатеринбургской золотой долиной".

Говоря о добыче березовского золота, следует сказать несколько слов о роли И. А. Шлаттера 3 апреля 1756 года Сенат издал указ, одобряющий представленный 5 декабря 1755 года главным судьей (т. е. директором) Монетной канцелярии И. А. Шлаттером "Проект и план, каким образцом и наилучшим способом имеющиеся в Сибири Нерчинские и прочие серебряные заводы, кроме Колывано-Воскресенских, в лучшее состояние и размножение привесть".

В восьмом разделе, касающемся районов Урала, дается обоснованный прогноз о их перспективности для поисков золота: "В Шилоисетском руднике, также в Березайке, неподалеку от Екатеринбурга, добывается в кварце самородное золото, также и Исетские горы, великую надежду подают, что в них всяких металлов, наипаче серебро и золото имеется, ибо не безызвестно, что при Исети реке, которая течение свое с оных гор имеет, везде золотые признаки промыванием являются, однако оныя горы поныне не разведаны и оные вышереченные рудники не такою силою и прилежанием разрабатываются и золото в них добывается, как оному чинить надлежит...".

Приведенные соображения И. А .Шлаттера изложены в документе, рассчитанном на расширение чеканки серебряной монеты, в связи с чем геологической общественности они оставались неизвестными, несмотря на определенную ценность для истории отечественной геологии.

И. А. Шлаттер, выдвигая в качестве первоочередного в стране района для развития поисково-разведочных работ на золото бассейн реки Исети, впервые использует для обоснования своего прогноза данные шлихового, как теперь говорят, метода поисков, внедряя его тем самым в практику поисковых работ. Прогноз его о перспективности Урала оправдался блестяще.

Чтобы оценить по достоинству "Проект и план..." И. А. Шлаттера, надо учитывать, что в России к 1755 году еще не было литературы по геологопоисковым вопросам, лишь, в "списках" ходила по рукам рукопись В. И. Геннина. Первым печатным систематическим изложением геологических знаний и вместе с тем первым практическим руководством к поискам полезных ископаемых был трактат великого русского ученого М. В. Ломоносова "О слоях земных", написанный им в конце 50-х годов XVIII века и опубликованный в 1763 году. Эта книга, разошедшаяся по горным промыслам, оказала большое влияние на развитие геологических поисков в России во второй половине XVIII века.

О ходе реализации "Проекта и плана..." можно судить из сообщения о том, что на исходе 50-х годов XVIII века было "велено около Екатеринбурга состоящие, золотосодержащие промыслы при Шиловоисецком и Березовском рудниках размножить и прилежнее производить, и при Шиловоисецком руднике прежде назначенную плотину и промывальню и прочее, что к пользе и размножению принадлежать будет, не отписываясь здешней Канцелярии, производить в действо" [66]. Н. Г. Клеопину, руководившему уральским горнозаводским делом, предписали: "иметь надлежащее смотрение... дабы золотая добыча умножилась и чтоб золото ценою дешевле как доныне становилось". Из частного письма Н. Г. Клеопина к И. А. Шлаттеру видно, что он, Клеопин, тогда объездил все "золотосодержащие рудники" и смотрел все работы: "а по тому осмотру оказались ныне рудники надежными к размножению их, и к приведению в лучшее состояние мною исправить при смотре разсуждено" [66].

3 июля 1760 года Сенат приказал Берг-коллегии выделить на Екатеринбургские промысла 219 горных обер- и унтер-офицеров и прочих горных специалистов; для караульной службы прикомандировал солдат и унтер-офицеров; к золотым промыслам приписал 9105 государственных крестьян; выделил строительных рабочих; отвел леса и сенные покосы. А 4 сентября 1760 года Березовские золотые промыслы были переданы в ведение непосредственно Берг-коллегии.

В этом же году на Березовских промыслах упоминавшийся К. Д. Фролов "... построил по собственному изобретению промывальную машину, на которой вымывка золота производилась гораздо успешнее, с уменьшением противу прежняго более двух третей рабочих". Этот же горный специалист-самоучка "... прожектировал проведение на Березовском руднике штольны (подземного хода) на две версты длиною поперег слоев горы, предполагая сим средством открыть рудоносные жилы и освободить рудник от затопления" [24]. Предложение было одобрено начальством, но Фролову не удалось его осуществить в связи с переводом на Колыванские заводы.

Так осуществлялся "План и проект..." И. А. Шлатгера. По сравнению с монументальными трудами Ломоносова это, конечно, скромный документ, но тем не менее он позволяет проследить развитие русской геологической науки.

Следует отметить, что район реки Исети как перспективный на золото "выдвигался" еще в 1724 году. В. И. Геннин писал о предметах, находимых в погребальных курганах: "... те люди, кои во оные бугры клались, такое обыкновение имели, что они золото и серебро и медь, которое они на шее и на руках, в платках и в серьгах носили, так же лошадей с убором, какое они по обыкновению своему имели, и всю свою одежду и протчее, с чем они служили, все с собой покладывали... А каковые я, генерал-лейтенант, оные вещи видал, объявляю абрис... в которой могиле лежало мертвое тело на золотой выбитой тонкой доске, а поверху его платья накладено было золотыми тонкими листами, выбитыми толстою против бумаги, всего золота с пуд. И оную могилу и до сего называют "пудовик" [66].

Сообщив о находке "пудовика" правительству, он получил указание выяснить, "откуда те татары в прежние лета такое золото и серебро получали или из которого государства оно к ним привожено было?". Интересный ответ на этот вопрос дал старец Лот из Долматовского монастыря: "... об оных рудах те башкирцы нагайской нации у престарелой женщины, которая была в полону в улусе царевича Рючюка, и оной от роду имелось более ста лет, уведомились, что в древних летах иные люди, которые в тех местах жили, означенную руду копали, и плавили и, действительно, из оной золото и серебро получали и всякие из того вещи делали; и такие вещи около Исету и в прочих местах, где оной народ, называемой Чуды, жили, в их могилах или кладбищах и поныне находятся" [66].

Открытое в 1745 году Е. Марковым на берегах Исети Шилово-Исетское месторождение золота разрабатывалось плохо, в 1758 году оно было передано в частные руки купцу Турчанинову и "... оный рудник с самого 1758 года....совсем остановлен, и все его обширные и глубокие, а особливо под рекою Исетью бывшие работы затопились или совсем завалились".

Другие коренные месторождения Урала. Еще в XVIII веке в результате успешной добычи золота на Березовских промыслах начались и поисковые работы за их пределами.

В упоминавшейся рукописи "Российская горная история" А. С. Ярцев отметил: к началу XIX века "... золотых руд признаки показываются на восточной уральской стороне в длину почти на 1000 верстах, что доказывают к северу балтымские, тагильские и за Петропавловским банковским заводом находящиеся созвинские золотые прииски... А на южную лежат: уктусские, шилово-исетские, где прежде и кусковатое золото добывалось, потом сысертские и мияские... на западе же меж самыми уральскими горными параллелями доказывают чусовские, крылатковские и уфалейские золотые прииски".

Здесь на Крылатковском руднике близ р. Чусовой первооткрывателем был крестьянин Крылатков из деревни Кургановой. Как сообщает В. В. Данилевский [66]: по его "... одержимого тяжелою болезнью, при конце жизни и почти лишившегося уже способности говорить" поручению в июле 1803 года один из крестьян представил в Екатеринбургскую лабораторию образцы руды. Привезенные затем пробы показали высокие содержания золота: одна в 100 пудах руды - 1 фунт 65 золотников, а вторая - 2 фунта 2 золотника золота. Здесь и был заложен Крылатковский рудник, на котором уже в 1809 году протолочкой и промывкой 51 964 пуда руды извлекли 1 пуд 2 фунта 52 золотника золота. С 1803 по 1810 год было добыто 8 пудов 2 фунта 70 золотников золота, после чего, хищнически отработав богатые руды на поверхности, эти рудники забросили.

Из первой добычи золота, полученной в 1803 году, в Эрмитаже имеется золотая пластина весом 2 фунта 27 золотников (рис.35).

28 мая 1812 года был издан сенатский указ "О предоставлении права всем Российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати". Стали создаваться частные предприятия по добыче золота. Об одном из таких предприятий сохранился нумизматический памятник - золотая медаль весом 1 фунт 34 золотника (рис.36), отчеканенная в честь выявления 11 июня 1813 года золота в даче Верх-Нейвинского завода А. И. Яковлева.

В этой даче: "В 1813 г. близ Верх-Нейвинского завода (округа частных Верх-Исетских заводов) малолетняя дочь заводского жителя Катерина Богданова нашла случайно в песке золотой самородок значительной величины и принесла его заводскому приказчику Ив. Евтеф. Полузадову...девочка вместо ожидаемой ею может быть награды, была по приказанию заводского приказчика высечена розгами со строгим приказанием молчать о своей находке" [66].

Рис. 35. Пластина из золота Крылатовского рудника (уменьшено)

Рис. 36. Медаль из золота Верх-Нойвинского рудника

В последующие годы на Урале были открыты месторождения рудного золота в районах заводов Гороблагодатских, Миасского, Невьянского, Каслинского, Кыштымского, Уфалейского, Нижне-Тагильского, Билимбаевского, Ревдинского, Пермских, Решевского, Верхне-Исетского, Верхне-Нейвинского и других.

В то время месторождения рудного золота разрабатывались двумя основными способами: "разносами" - открытыми работами и шахтами.

А. С. Ярцев в "Российской горной истории" следующим образом описывает "разнос": "При первоначальной, в наружных работах, разработке по длине полосы во всю ширину ее и в глубину на 1 сажень добыча руд производится открыто и при дневном свете, не употребляя тут ни свечь, ни бревен для крепи, ибо вырабатываемая тут меж рудами земля выносится на поверхность от каждого работного места". К "разносам" же относили и штольни, подсекающие руду на глубину следующих 2 - 5 м, с ортами по простиранию жилы: "Такою разносной работою 16 человек копщиков и столько же катальщиков с тремя прислужниками, а всего 35 человек, могут добыть в одну смену золотой руды 150 пуд" [66].

Описание шахтной добычи дал И. Ф. Герман: "Добыча руд в рудниках производится опусканием шахт по жилам, которые почти всегда на поверхность выходят, пройдением проходных штольн на пересечку жил; а самые жилы выпабатываются ортами и штреками, клиньями и молотами и порохом, но по большей части кайлами и ломами, поелику горная порода весьма мягка. Сия мягкая горная порода укрепляется деревянною частою крепью; лес же к сему употребляется сосновой двух родов: то есть для стенок и перекладов толстой, а для укрепления стен, дабы они не обваливались, тонкой или жерди" [17]. Руда поднималась "кибелями" или бадьями с помощью ручного воротка. При восьми копщиках (забойщиках) на подъеме работало столько же воротовщиков.

Pис. 37. Монеты нового типа: а - 20 рублей 1755 года, б - один рубль 1756 года, в - полтинник 1756 года

Открытие золота и организация его добычи на Урале сразу сказалась на чеканке золотой монеты. Если после 1746 года чеканка червонцев происходила в очень незначительных количествах и не регулярно, то уже в 1755 - 1756 годы начали чеканиться новые золотые монеты в рублевом исчислении: 20, 10, 5 рублей, 2 рубля, 1 рубль и 50 копеек (рис.37). Золотая монета этого периода по свидетельству современников, стоявших во главе Монетного управления, "...в коммерции не употреблялась. Она чеканилась в ограниченном количестве для нужд двора и в народном обращении была мало распространена". В народном обращении была распространена медная монета. Чеканка десяти- и пятирублевых монет продолжалась до 1759 года, затем возобновилась Петром III (рис.38).

Рис. 38. Пятирублевик Петра III

Рис. 39. Десятирублевик Екатерины II

И. А. Шлаттер докладывал 11 ноября 1762 года Екатерине II: "С начала установления монетного дела, то есть с 1700 до 1762 года делались в российских монетных дворах золотые монеты разного звания и содержания": золотые червонцы, подобные "цесарским" 94 пробы по 118 штук из фунта, которые в обращении приравнивались 2 руб. 20 коп.; золотые "голландские" червонцы 93 пробы также по 118 штук из фунта и также приравнивавшиеся 2 руб. 20 коп.; двухрублевые золотые монеты "с крестом апостола Андрея Первозванного" 75 пробы по 100 штук из фунта: империальная, полуимпериальная, двухрублевая, рублевая и полтинная золотая монета 88 пробы, которой из фунта чеканилось 246 руб. 80 коп.

Далее И. А. Шлаттер доказывает убыточность для государства чеканки всех этих монет, так как "золотой передел во всей Европе наблюдается как 1 против 15", а в России отношение золота к серебру в перечисленных выше золотых монетах было выше: "в цесарских" червонцах 1:13, в "голландских" 1:14, в двухрублевиках 1:13, а в империальной серии монет 1:14. "Почему и воспоследовало,- заключает Шлаттер,- что оных золотых монет весьма мало в России осталось". Реформа 1764 года это отношение привела к 1:15 путем снижения пробы в серебряном рубле и уменьшении веса империала при сохранении прежней 88 пробы.

Рис. 40. Монеты Павла: а - полуимпериал 1796 года, б - червонец 1797 года

Екатерина II ежегодно, за редким исключением, чеканила десяти- и пятирублевые монеты (рис.39). Павел I тоже чеканил червонцы (в последний раз) и пятирублевые монеты.

Относительно червонцев 1796 года и полуимпериалов (рис.40, а) этого же года имеются лишь данные, что они были изготовлены из колыванского и нерчинского золота: "на дело тех десяти тысяч червонцев и пятидесяти тысяч рублей полуимпериалов колыванское, нерчинское... золото ... отдавать в сплавку". Однако нет данных, было ли золото сплавлено и перечеканено в монету вместе или порознь.

О червонцах 1797 года (см. рис.40,б) есть более точные указания, что они отчеканены из золота Березовских промыслов: распоряжение президента Берг-коллегии Монетному департаменту от 10 марта 1797 года требовало принять меры "к скорейшему исполнению переделом состоящего на монетном дворе очищенного Екатеринбургского золота ... в нынешние российские червонцы".

Но чеканка этих золотых монет велась все-таки в ограниченных количествах, так как отечественного золота было все еще недостаточно.

Узнать: золотые цепочки на нашем сайте!