Е. С. Щукина. К вопросу о создателях штемпелей константиновского рубля

В обширной литературе о константиновском рубле вопрос о резчиках, привлеченных к его созданию, не затрагивался. Цель настоящей статьи — определить круг лиц, участвовавших в срочном и секретном предприятии, сопоставляя дошедшие до нас документы и памятники медальерного искусства первой четверти XIX в., хранящиеся в Отделе нумизматики Государственного Эрмитажа. В донесении Е. И. Еллерса Е. В. Карнееву упомянуто: «... на трех штемпелях начали онаго числа вырезывать портрет и на трех же реверс (герб). Штемпели сии отданы в разные руки, для большего соревнования с тем, чтобы занимались день и ночь» [1, с. 208]. Работа осуществлялась одновременно несколькими медальерами Петербургского монетного двора.

Создавая проектный рисунок рубля, Я. Я. Рейхель, несомненно, должен был прибегнуть к какому-то графическому оригиналу не только из-за спешки, но и из-за отсутствия перед глазами самого портретируемого. Иконография Константина Павловича сравнительно скромна; ближе всего к рисунку Рейхеля профильный портрет на гравюре Ф. Линьона с Виньерона [2, с. 1105 (№ 39)], где великий князь изображен погрудно влево, в треуголке, закрывающей верхнюю часть головы, но позволяющей видеть характерные особенности его внешности. Современники отмечали: «Его лицо отличалось удивительной свежестью... Нос был сильно вздернут, отчего ноздри были совершенно открыты... Огромные белые брови, которые можно сравнить со щетками, придавали его лицу дикое и даже свирепое выражение, особенно, когда он горячился» [3, с. 79]. На рисунке Рейхеля хорошо передан вздернутый нос, но бакенбарды значительно тоньше, чем у Линьона. Не исключено, что Рейхель воспользовался гравюрой мадам Суайе, сделанной с гравюр Линьона, на которой Константин изображен без шляпы [4]. Форма головы могла быть восстановлена по другим портретам, а также по изображениям Александра I, имевшего значительное сходство с братом.

По сложившейся традиции авторами штемпелей, которыми был отчеканен константиновский рубль, считаются Я. Я. Рейхель (аверс) и В. А. Алексеев (реверс). Вопрос об авторстве двух других незавершенных пар штемпелей никогда не поднимался. Для определения круга возможных авторов следует прежде всего воссоздать состав служащих Медальерной палаты Петербургского монетного двора на рубеже 1825 — 1826 гг. К сожалению, далеко не все формулярные списки медальеров сохранились в фонде Монетного двора в ЦГИА, кроме того, подобные документы на мастеров и подмастерьев просто не заводились. Большой интерес представляют рабочие табели и ежемесячные отчеты Медальерной палаты за 1818 — 1820 гг., хранящиеся в библиотеке Отдела нумизматики Эрмитажа [5]. Правда, эти документы относятся к более раннему периоду, но тем не менее они дают подробную картину всего объема работы палаты, ее распределения между служащими. Хранящиеся в той же папке ведомости за 1835 г. позволяют установить, кто из медальеров и мастеров работал в 1825 г. Сопоставление документов с материалами собрания медалей Эрмитажа — попытка определить имена создателей штемпелей.

Декабрьская ведомость Медальерной палаты 1820 г. выглядит следующим образом:

Из отчетов палаты явствует, что помимо монет и памятных медалей ежемесячно производилось множество дополнительной продукции (пробирные клейма, печати и должностные знаки государственных учреждений). Большими тиражами изготовлялись орденские знаки и наградные медали. Вплоть до 1819 г. вырезались штемпели «для всевидящего ока» и кресты для духовенства, т. е. для участников Отечественной войны 1812 г. До середины века в обязанности Медальерной палаты входила разметка измерительных инструментов (в частности, аршинов). В зависимости от квалификации медальеры и мастера занимались работой разной сложности, но если какое-либо дело задерживалось, к нему привлекался любой член палаты. В записках Ф. П. Толстого есть строки о первых месяцах его работы на Монетном дворе, когда медальер был вынужден наряду с прочими мастерами исполнять штемпели для монетного передела [6, с. 99].

Разумеется, не все члены Медальерной палаты по ведомости 1820 г. могли быть участниками создания константиновских штемпелей. Из их числа следует исключить Карла Леберехта; должность главного медальера в 1820-х годах была для него скорее всего почетным титулом, признанием его многолетних трудов. Из месяца в месяц против его имени стоят либо прочерки, либо указывается работа над штемпелем медали в честь Шереметева (кстати сказать, датированная 1804 г.). Последнее десятилетие своей жизни, до 1827 г., Леберехт практической работой не занимался. Видимо, из числа сотрудников палаты в конце 1820 или в начале 1821 г. выбыл Василий Безродный; в ведомости за 1835 г. его фамилия уже не значится. Маловероятно, чтобы к работе над константиновским рублем был привлечен Федор Толстой; в 20-е годы он занимался созданием медальонов в память Отечественной войны 1812 г. К тому же в декабре 1825 г. им был получен срочный заказ — изготовить штемпели на смерть Александра I для вручения присутствующим на церемонии погребения [7].

Приведем список служащих Медальерной палаты в 1835 г. В него не включен старший медальер Павел Александрович Лялин, но встречаются знакомые нам имена, а также новички, пришедшие на Монетный двор в 20 — 30-х годах.

Медальеры

1. Федор Лялин

2. Михаил Сизорский

Художники

3. Алексей Клепиков

4. Александр Лялин

5. Павел Уткин

Медальерные мастера

6. Василий Добрынин

7. Алексей Невекин

8. Иван Лаврецов

9. Григорий Сабуров

10. Алексей Федоров Медальерные подмастерья

11. Дмитрий Морозов

12. Яков Морозов

13. Петр Одинцов

Медальерные ученики

14. Ефим Морозов

15. Алексей Екимов

16. Петр Морозов

В издании «Монеты царствования имп. Николая I» приведен список одиннадцати медальеров, принимавших участие в создании монет [8]. Пятеро из них — В. Баранов, П. Брусницын, А. Губе, П. Кубли и М. Кучкин пришли на Монетный двор после 1825 г. и не имеют отношения к интересующему нас делу. Двое — А. Лялин и А. Клепиков были зачислены в Медальерную палату в самом конце 1824 г. по окончании курса в Академии художеств и вряд ли могли соперничать со старшими коллегами в навыках и быстроте работы, что в данном случае играло решающую роль.

Круг возможных участников создания константиновских штемпелей сужается до полутора десятков человек, включая мастеров и подмастерьев, осуществлявших техническую доводку готового штемпеля. Это — П. Лялин, Ф. Лялин, В. Алексеев, И. Лаврецов, Я. Рейхель, Г. Сабуров, И. Сабуров, М. Сизорский, А. Невекин, В. Добрынин, А. Федоров, Я. Морозов и Д. Морозов.

В легенде об исполнителях первой пары штемпелей (Рейхель — аверс, Алексеев — реверс) второе имя не вызывает сомнений. Владимир Ефремович Алексеев (1784 — 1832) поступил на Монетный двор в 1801 г. учеником к К. Леберехту. Уже в 1805 г. он становится медальером и до начала 30-х годов является одним из наиболее активных сотрудников Медальерной палаты [9, с. 98]. В делах 1818 — 1820 гг. он упоминается преимущественно в связи с монетным переделом, хотя нередко и копирует изношенные медальные штемпели. Воспроизведение государственного герба — двуглавого орла — повторялось им многократно. В июле 1820 г. ему поручена лепка формы государственного герба для печати, в отчете за ноябрь того же года указывается, что Алексеев изготовил 20 штемпелей для рублевиков. Как один из наиболее ответственных сотрудников Алексеев привлекался к делам, не «терпящим огласки». В январе — феврале 1820 г. он «занимался по особенному делу» (скорее всего штемпелями так называемых «лобанчиков» — полулегальных подражаний голландским червонцам). Во время отсутствия П. Лялина Алексеев замещал его на посту старшего медальера [10]. К 1825 г., прослужив двадцать лет, он зарекомендовал себя как опытный медальер, но исполнил всего лишь две портретные работы — автопортрет и лицевую сторону медали на приезд в Петербург прусского короля. Его деятельность как портретиста начинается с первого года царствования Николая I, после исполнения штемпелей коронационных медалей. В 1826 г. для изготовления медали в память Александра I выдвигается кандидатура Алексеева «по доказанному им на опыте отличному искусству» [10, л. 43; 11].

Общий силуэт государственного герба — двуглавого орла — на оборотной стороне константиновского рубля мало чем отличается от силуэта гербов на монетах и медалях конца XVIII — начала XIX в., например наградных медалях Екатерины II. Определить руку мастера в каноническом изображении герба почти невозможно. В. А. Калинин, сопоставляя три штемпеля константиновского рубля разной степени завершенности, высказал справедливое предположение о том, что общий контур орла мог быть выбит на штемпеле маточником, а затем эта основа подвергалась дальнейшей ручной отделке. Впрочем, не исключена возможность набивки пунсонами и отдельных деталей (например, звеньев орденской цепи). Как бы то ни было, при сравнительной простоте исполнения штемпеля оборотной стороны возможность определить индивидуальный почерк резчика в данном случае весьма сложна. Помимо Алексеева над штемпелями оборотной стороны могли работать И. Лаврецов, И. Сабуров, А. Невекин и В. Добрынин.

Если рисунок — проект константиновского рубля — бесспорная работа Рейхеля, то его авторство как резчика штемпеля лицевой стороны вызывает серьезные сомнения. В медальерном наследии Рейхеля почти нет портретных работ [12, с. 29]. Он был известен как миниатюрист, о чем в свое время писал Кене, отмечая его особенный успех у императрицы Марии Федоровны, заказывавшей ему портреты своих детей и свои собственные [13, S.2.]. В 1808 г. Рейхель получил звание академика за «портрет его величества в медальоне» [14].

В подробном и тщательно составленном труде С. И. Чижова нет произведений, подписанных Рейхелем [15]. Скорее всего с его именем можно связать погрудный, обращенный вправо портрет Александра I, с мелкими и заостренными чертами лица, заключенный в продолговатую восьмиугольную рамку с ушком [16, с. 18 (№ 134)].

Медальон с портретом Александра I. Работа Я. Я. Рейхеля около 1806 г.

Чижов относит эту анонимную работу ко времени не ранее 1806 г. Датировка, так же как оформление, близкое живописным миниатюрам, может подкрепить высказанное нами предложение об авторстве Рейхеля. Техника исполнения — литье с позднейшей расчеканкой — знак того, что медальон исполнен не на Монетном дворе, куда Рейхель поступил только в 1811 г. по возвращении из заграничной командировки. Второй опыт портретной медали Рейхеля — медаль в честь императрицы Марии Федоровны, которую он представил в 1809 г. на соискание звания академика, но был отвергнут Советом [17]. Как видим, успехи Рейхеля-портретиста были более чем скромны и вряд ли он мог быстро и квалифицированно вырезать портретный штемпель.

Кто же являлся создателем штемпеля лицевой стороны константиновского рубля? Вероятно, Павел Александрович Лялин (1775 — после 1835) [15, с. 49]. Поступив учеником на Монетный двор в 1787 г., к 1818 г. он стал старшим медальером, фактическим главой Медальерной палаты. С этого поста он ушел в 1835 г., передав дела сыну А. П. Лялину [18]. Административную деятельность П. А. Лялин сочетал с творческой работой. В 1819 г. он, как и Алексеев, был занят «по особенному делу», резал штемпели для печатей. Среди медалей, подписанных его именем, есть несколько портретных — копия лицевой стороны медали Вольно-экономического общества с портретом Екатерины, наградная медаль Московского общества сельского хозяйства и наградная медаль Финляндского сельскохозяйственного общества (с надписями на шведском языке) [19; 15, табл.Р/, рис. 31, 32; 20, с. 13 (№ 12а)]. Портрет Александра на последней медали при сравнении с портретом константиновского рубля имеет много общего в высоте рельефа и компоновке силуэта. Есть известное сходство и в обработке поверхности, особой матовости фактуры кожи, которая явственно видна в портрете Екатерины и прослеживается в штемпеле константиновского рубля. К сожалению, сам экземпляр эрмитажного рубля уже не сохранил этого качества.

Наградная медаль Финляндского сельскохозяйственного общества (с шведской легендой). Лицевая сторона. Работа П. А. Лялина

Помимо стилистических особенностей в пользу авторства П. А. Лялина говорят такие показатели, как большой стаж, опытность и занимаемый пост. Как старший медальер он не мог остаться непосвященным в любую работу, выполняемую в стенах палаты.

По сложившейся еще в xviii b. традиции профессия медальера нередко становилась семейной. В 20-х годах XIX в. на Петербургском монетном дворе одновременно трудились четверо Лялиных — братья Павел и Федор, сын Павла Николай, а с 1824 г. и другой сын — Александр Павлович Лялин, о котором мы уже упоминали. П. А. Лялин, в обязанности которого входило распределение работы в Медальерной палате, несомненно, должен был привлечь своих ближайших родственников к делу, сулившему награды и отличия. Федор Александрович Лялин (1776 — 1848) начал свою службу учеником в 1791 г., а в 1805 г., одновременно с Алексеевым, был возведен в медальеры. Известно несколько копий коронационных медалей Александра I и Николая I за его подписью. С. И. Чижов упоминает пробу портретного рублевика 1810 г. с портретом Александра I, подписанным Лялиным, затрудняясь сказать, кто из братьев резал этот штемпель, и склоняясь в пользу Федора [15, с. 51].

В делах Монетного двора 1819 — 1820 гг. Ф. Лялин постоянно упоминается как откомандированный в Ассигнационную экспедицию для резания штампов. Очевидно, речь идет о принятом после 1817 г. новом оформлении полей ассигнаций, с достаточно сложным орнаментом, с фигурой двуглавого орла [21; 22, с. 76]. Из самостоятельных работ Ф. Лялина известны сложный по рисунку и трудоемкий по обилию деталей портрет Екатерины II на медали из серии князей и царей, портрет М. И. Кутузова и медаль финляндского сельскохозяйственного общества (с надписями на финском языке) [20, с. 13, № 12б; 23, № 59; 24]. Портрет Александра I на последней медали настолько близок портрету работы П. А. Лялина на медали того же общества, что исследователь финляндских медалей А. Левенстим не обратил внимания на разные подписи медальеров. Тем не менее различия налицо. Рельеф Ф. Лялина несколько массивнее, щеки императора более округлы, сильнее намечена припухлость под глазами, резче обозначены и по иному расположены пряди волос. Теоретически можно предположить участие Ф. Лялина в создании второго, почти завершенного штемпеля лицевой стороны константиновского рубля с особенно резко обозначенной бровью.

Портретный рублевик 1810 г. Лицевая сторона. Работа Ф. А. Лялина

Екатерина II. Медаль из серии князей и царей. Работа Ф. А. Лялина

Наградная медаль Финляндского сельскохозяйственного общества (с финской легендой). Лицевая сторона. Работа Ф. А. Лялина

Копия лицевой стороны ранних наградных медалей Александра I. Работа Г. Сабурова с оригинала К. Леберехт (уменьшено в 9/10)

Что касается Николая Павловича, то это самая малоизвестная фигура из всего семейства Лялиных. Иверсен упоминает единственный раз монограмму «К.Н.Л.» (копировал Николай Лялин) на оборотной стороне коронационной медали Николая I [12, с. 24]. В ведомостях Медальерной палаты 1819 — 1820 гг. художник Н. П. Лялин назван последним — в 1819 г. — как канцелярист, а в 1820 — как коллежский регистратор. В ведомости 1835 г. его имени уже нет. Чаще всего Н. П. Лялин был занят в работе над крестами для духовенства — штемпелями «для всевидящего ока», в золотом переделе и иногда медальерными штемпелями «наместо поврежденных». По всей вероятности, ему поручались сравнительно несложные работы, но не исключено, что и его труд использовался в создании штемпелей константиновского рубля.

Замечание в донесении Е. И. Еллерса относительно занятий медальеров «день и ночь» отнюдь не предполагало, чтобы один и тот же мастер трудился круглосуточно. В практике колыванских камнерезов приблизительно того же времени бывало, когда два мастера работали над одним и тем же произведением днем и ночью, сменяя друг друга [25].

Труднее всего определить автора третьего штемпеля лицевой стороны, готового лишь наполовину. Черты лица Константина мелки и смазаны, лишены присущей ему гротескности. Он больше похож на шаржированный портрет Александра I. Нос вздернут лишь слегка, почти не оттенена характерная бровь, искажена вдавленная линия подбородка. Резчик явно с трудом справлялся с переведением в рельеф проектного рисунка и, вынужденный обращаться за помощью к медальным портретам Александра, «сбивался» на черты покойного императора. Не исключено, что в резьбе этого штемпеля мог принимать участие Г. Сабуров (? — 1856). Сын резчика монетных штемпелей Ивана Сабурова, он поступил на Монетный двор в 1809 г. учеником, а к 1835 г. дослужился до медальерного мастера. Умер он в 1856 г., будучи в отставке [12, с. 30]. В делах Медальерной палаты 1819, 1820 и 1835 гг. отмечены самые разнообразные занятия Сабурова по монетному переделу, копированию штемпелей, резанию клейм. Среди его медальерных работ копия лицевой стороны ранних наградных медалей Александра I, сделанная с работы К. Леберехта [23, №411; ОН ГЭ, рус. мед., № 7840]. Ее отличают некоторая тяжеловесность пропорций, небрежность в передаче волос, неряшливость формы расплющенного уха.

Почти равные шансы с Сабуровым на авторство имеет и другой медальер — Михаил Сизорский (1800 — 1848), поступивший на Петербургский монетный двор в 1822 г. [12, с. 30]. По своему профессиональному уровню он был равен Г. Сабурову; оба медальера нередко одновременно упоминаются в документах. Так, в 1836 г. они получили прибавку к жалованию «за отличное усердие к службе» [26].

Резюмируя высказанные предположения об авторстве штемпелей константиновских рублей, можно считать наиболее вероятными исполнителями первой пары П. А. Лялина (лицевая сторона) и В. Е. Алексеева (оборотная). Автором штемпелей лицевой стороны второй пары мог быть Ф. А. Лялин, третьей — Г. Сабуров и М. Сизорский. В резьбе штемпелей оборотных сторон могли принять участие И. Лаврецов, И. Сабуров, А. Невекин и В. Добрынин.

Константиновский рубль как памятник возник в исключительных условиях, окруженных загадками. До сих пор исследователей занимали в основном количество отчеканенных экземпляров и их движение от владельца к владельцу. Мы попробовали рассмотреть рубль как произведение медальерного искусства, воплотившее мастерство русских монетчиков. В орбиту крупной политической игры у подножия российского трона были втянуты художники и мастеровые Петербургского монетного двора. На их долю достался тяжелый, не получивший вознаграждения труд, а окружавшая дело тайна сделала его плоды анонимными. Первая попытка узнать имена создателей штемпелей константиновского рубля ограничилась в основном определением возможного круга сотрудников Медальерной палаты на рубеже 1825 — 1826 гг.

1. Бартошевич В. В. Константиновский рубль// Вопросы истории. — 1976. — № 7.

2. Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравированных портретов. — СПб., 1887. — Т. II.

3. Записки графа Мориоля//Исторический вестник. — 1904. — Т. IV.

4. ГРМ. Отделение гравюр. — Инв. № 16068.

5. Ведомости Медальерной палаты Петербургского монетного двора за 1819 — 1820 гг. Библиотека ОН ГЭ. — Инв. № 65285

6. Записки графа Толстого Ф. П. товарища президента имп. Академии художеств//Русская старина. — 1873. — Т. VII.

7. В делах Монетного двора за апрель 1826 г. сохранился документ о дополнительной чеканке серебряных и медных медалей на смерть Александра I для раздачи офицерам и нижним чинам, находившимся «при гробе» и в траурном шествии (ЦГИА. — Ф. 570. — Оп. 13. — Д. 48. — Л. 30).

8. Георгий Михайлович, вел. кн. Монеты царствования имп. Николая I. — СПб., 1890. — Стб. VI.

9. Собко И. П. Словарь русских художников. — СПб., 1893. — Т. I. — Вып. 1. — Буква «А».

10. ЦГИА. — Ф. 570. — Оп. 13. — Д. 48 — Л. 69.

11. Занятость Алексеева и обилие срочных дел затянули изготовление штемпелей этой медали до 1836 г. Работу осуществил А. Клепиков. См.: ЦГИА. — Ф. 570. — Оп. 13. — Д. 58. — Л. 34.

12. Иверсен Ю. Б. Словарь медальеров и других лиц, имена которых встречаются на русских медалях. — СПб., 1872.

13. Kohne В. Jakob von Reichel. «Zeitschrift fur Munz-Siegelund Wappenkunde». Neu Folge. — Bd. I. Berlin. 1859.

14. ЦГИА. — Ф. 789. Оп. 1. — Д. 2067. — 1808. — Л. 1.

15. Чижов С. И. Иконография Александра I по медалям. — М., 1912.

16. Чижов С. И. Дополнение к иконографии Александра I по медалям. Оттиск из III тома Нумизматического сборника. — М., 1914. ОН ГЭ, рус. мед., № 2617.

17. ЦГИА. — Ф. 789. — Оп. 1. — Д. 2102. — Л. 12. Автору, к сожалению, неизвестен портрет Марии Федоровны работы Рейхеля.

18. ЦГИА. — Ф. 570. — Оп. 13. — Д. 55. — Л. 30.

19. Прозоровский Д. И. Каталог русским и западноевропейским медалям и монетам, хранящимся в мюнц-кабинете Академии художеств. — СПб., 1868. № 488. ОН ГЭ, рус. мед. № 1305.

20. Левенстим А. Финляндския медали. — М., 1914.

21. Ведомости Медальерной палаты Петербургского монетного двора за 1819 — 1820 гг. Библиотека ОН ГЭ. — Инв. № 65285.

22. Дьячков А. Н., Уздеников В. В. Монеты России и СССР. — М., 1978.

23. Смирнов В. П. Описание русских медалей. — СПб., 1908. — № 59.

24. Иверсен Ю. Б. Неизданные и редкие медали. — СПб., 1874. — Т. IV. — № 20. — СРМ. — № 280.

25. Сообщение Ю. О. Каган, хранителя глиптики Государственного Эрмитажа.

26. ЦГИА. — Ф. 570. — Оп. 13. — Д. 58. — Л. 65.