Лев Скрягин."Золотой блеск удачи"

Армады серебряные и золотые

Армады серебряные и золотые

После открытия в 1492 году Христофором Колумбом Нового Света туда устремились испанские конкистадоры - разорившиеся дворяне, купцы, искатели приключений. Всех их, начиная с Эрнандо Кортеса и Франсиско Писарро и кончая множеством безымянных авантюристов, влекли сказочные богатства, о которых вдохновенно рассказывали Колумб и его спутники, и прежде всего легендарная страна золота - Эльдорадо. Действительно в Мексике, Панаме, Перу, Чили завоеватели обнаружили невиданные залежи золота и серебра, а великолепные изделия из них, которые в изобилии водились у туземцев, даже не снились нищим идальго. Например, когда в 1519 году Кортес высадился в Веракрус, индейцы, помимо огромного количества золотых и серебряных украшений, преподнесли ему в дар два золотых блюда величиной с колесо телеги...

На протяжении почти трехсот лет сокровища Нового Света полноводной рекой текли в Испанию. Если с 1521 по 1530 год, когда Кортес завоевывал Мексику, в метрополию было вывезено около пяти тысяч килограммов желтого металла, то в следующем десятилетии с падением империи инков добыча конкистадоров составила четырнадцать с половиной тонн золота и восемьдесят шесть тонн серебра. Прошло еще десять лет. Педро де Вальдивия покорил Чили-и золотой запас испанского двора увеличился на 25 тонн, а серебра - на 178. Очередное десятилетие вообще стало настоящим апофеозом в кровавом ограблении Нового Света: 42 620 килограммов золота и 303 120 килограммов серебра!

Одновременно испанский король установил строжайшую монополию на торговлю со своими колониями в Америке. Право вести ее получил всего один испанский порт - Севилья, а в Новом Свете этой привилегией пользовались лишь две гавани - Веракрус в Мексике и Портовельо на атлантическом побережье Панамского перешейка. Причем эта торговля носила, так сказать, плановый характер. На протяжении двух столетий, с 1550 по 1750 год, каждую весну из Испании в Новый свет отправлялись две флотилии. Они состояли из нескольких десятков галеонов с продовольствием и товарами для продажи в колониях и многопушечных кораблей конвоя.

Первая флотилия, носившая официальное название "Серебряный флот", совершив трансатлантический переход, шла вдоль цепочки Больших Антильских островов, оставляя к северу Пуэрто-Рико, Эспаньолу и Кубу. Портом ее назначения был Веракрус. Здесь галеоны, разгрузившись, принимали в свои трюмы серебро и медь рудников Мексики, табак, индиго, кошениль и сахар.

Вторая флотилия, именовавшаяся "Золотым флотом", пройдя Малые Антильские острова и обогнув остров Гренада, шла вдоль северного берега Южной Америки на запад, в Картахену, расположенную на побережье нынешней Колумбии.

Когда "Золотой флот" появлялся в пределах видимости порта Риоача у подножия горы Маракайбо, в Перу тут же снаряжали гонцов. Драгоценный металл знаменитых перуанских копей доставлялся по суше в порт Кальяо, а оттуда морем на тихоокеанский берег Панамы. Здесь золото выгружали на берег, пересчитывали, регистрировали. Затем драгоценную поклажу навьючивали на мулов, и огромные караваны неспеша шли через Панамский перешеек в Портовельо. Тем временем туда приплывали корабли из Картахены. Погрузка ценностей занимала целый месяц. Помимо золота и серебра, трюмы галеонов тоже до отказа набивали табаком, индиго, сахаром. Выйдя из Портовельо, эскадра следовала в Гавану, где должна была встретиться с "Серебряным флотом", прибывшим на Кубу из Веракрус.

Начиналось самое главное и самое трудное в этой ежегодной "золотой" и "серебряной" эпопее - обратный путь к берегам Испании. В назначенный губернатором острова день обе флотилии выходили в открытый океан: либо через Наветренный проход (между Кубой и островом Эспаньола), либо через опасный своими многочисленными рифами Флоридский пролив. Далее, попав в стремительный поток Гольфстрима, галеоны плыли вдоль восточного берега Северной Америки и на широте мыса Гаттерас брали курс на Севилью.

Увы, далеко не всем галеонам удавалось благополучно достичь родной Испании. Некоторым из них не суждено было выйти даже из Карибского моря на просторы Атлантики. Очень часто суда становились жертвами знаменитых вест-индских ураганов. К тому же сами мореплаватели нередко допускали при управлении кораблями грубые, а порой и непоправимые ошибки. Без хронометров, без какого-либо точного навигационного оборудования утлые суденышки то дрейфовали "без руля и без ветрил", то носились по вздыбленным громадам волн.

Не сразу испанцы постигли премудрость господствующих в водах Нового Света течений, не сразу нанесли на свои карты опасные рифы, банки и отмели Карибского моря. Изучение района плавания досталось им слишком дорогой ценой. Ведь галеоны "Золотого флота" были самыми "дорогими" судами, когда-либо бороздившими моря и океаны. Как ни парадоксально, но их можно назвать и самыми не мореходными кораблями в истории мирового судостроения.

Поскольку они плавали в основном с попутным ветром, то волны били в корму, и поэтому ее приходилось делать очень высокой. Но с увеличением размеров кормовой надстройки снижалась остойчивость. К тому же при общей длине судна над водой, равной 50 метрам, киль был на 20 метров короче, и сильный боковой ветер грозил в любой момент опрокинуть их. Обычно уже на подходе к экваториальным водам состояние многих галеонов, изрядно потрепанных штормами, было весьма плачевным. А тут еще в тропиках обшивку корпуса и шпангоуты атаковывал прожорливый червь-древоточец. Словом, нет ничего удивительного, что "золотые" и "серебряные" галеоны тонули даже в тихую погоду.

"Королевские пираты", Буканиры и Флибустьеры

Впрочем, тропические ураганы и коварные рифы Карибского моря оказывались далеко не главными препятствиями на путях галеонов. Был более грозный враг, постоянно подстерегавший "Золотой флот". Пираты - вот кто вселял ужас в сердца мореплавателей.

Слухи о фантастических богатствах, которые потекли в Европу из Нового Света, возбудили зависть многих монархов Европы. Первым не выдержал французский король Франциск I. С его ведома и при высочайшем покровительстве в Карибское море вторглись французские пираты, совершавшие дерзкие налеты на гавани Эспаньолы, Ямайки и Кубы. Особенно мрачную славу снискал пират- флорентиец на французской службе Джованни да Верраццано, прозванный испанцами Хуаном Флорином. Это он перехватил первые два галеона с золотом и другими сокровищами, отнятые Кортесом у последних вождей ацтеков и инков - Монтесумы и Куатемока. "Это был,- пишет французский историк,- груз, превосходящий по своей ценности все, что до того времени перевозилось по воде. ...Пираты захватили изумруд величиной с кулак, ограненный в виде правильной пирамиды, золотые маски, украшенные золотом облачения жрецов, огромную серебряную змею, одежды из разноцветных птичьих перьев, столь искусной работы, что казалось, будто они скроены из тончайшего шелка, тысячи золотых пластин, и множество предметов огромной художественной ценности".

Не осталась в стороне и Англия. Могущественную морскую державу уже не устраивала контрабандная торговля с колониями Испании. "Королевские пираты" не оставляли в покое не только испанские гавани-форты, разбросанные вдоль побережья Центральной и Южной Америки. Немало галеонов, нагруженных ценностями, стали их добычей. К середине XVI века английское пиратство в Карибском море достигло таких масштабов, что стало настоящим бедствием для Испании. Шутка ли сказать, ежегодно оно наносило ущерб, исчисляемый суммой в три миллиона золотых дукатов.

Первым, кто придал пиратскому промыслу вполне официальный, почти что законный характер, был Фрэнсис Дрейк, сын бедного дерезенского священника, имевшего приход в графстве Девоншир. Отец Фрэнсиса, обремененный многодетной семьей, определил его юнгой на торговое суденышко, перевозившее различные товары из Англии в Голландию. Расчетливый и настойчивый Дрейк быстро приобрел необходимые для морехода знания по навигации и астрономии и вскоре стал фактически первым помощником капитана. Владелец "купца" настолько полюбил способного матроса за его смекалку и твердый характер, что, умирая, завещал ему свое судно. Выгодно продав старую посудину и добавив собственные сбережения, Дрейк купил большой парусник, на котором совершил несколько рейсов в Гвинею. Прибыльному делу положили конец испанцы, захватившие судно. К счастью для Дрейка, они пощадили команду и лишь ссадили ее на шлюпки, бросив на произвол судьбы в открытом море. Молодому капитану повезло и на этот раз: терпящих бедствие подобрали голландские купцы. Однако Дрейк оказался разорен и поклялся отомстить испанцам.

Боевое крещение Фрэнсис Дрейк получил в 1568 году, командуя небольшим боевым кораблем в эскадре английского адмирала Джона Хаукинса, известного работорговца и предтечи "королевских пиратов". Адмирал возглавил экспедицию, снаряженную для захвата испанских городов в Центральной Америке, чтобы получить возможность беспошлинной торговли неграми с местными плантаторами. Набег этот кончился плачевно: пять кораблей попали в руки испанцев, и лишь тот, которым командовал Дрейк, вернулся в Англию.

Начиная с 1572 года Дрейк не раз плавал к Новому Свету, где разграбил порт Веракрус и ряд прибрежных поселений, захватив богатую добычу. Лихие пиратские набеги на города, абордажные схватки с хорошо вооруженными испанскими кораблями, подавление восстания в Ирландии- все эти "подвиги" снискали ему в Англии столь громкую славу, что он удостоился чести быть представленным самой королеве Елизавете. Фрэнсис Дрейк изложил ее королевскому высочеству смелый план: нападать на испанцев там, где они не ожидают. Королева отнеслась к задуманному предприятию благосклонно. После аудиенции Дрейк был произведен в адмиралы и получил пять кораблей с экипажами из ста шестидесяти матросов.

15 ноября 1577 года "королевско-пиратская экспедиция" покинула Англию. Основной целью новоиспеченного адмирала по-прежнему был грабеж. Со своей задачей он справился блестяще, хотя и потерял в бесчисленных баталиях четыре корабля.На оставшемся фрегате "Голден Хайнд", что значит "Золотая лань", Дрейк совершил второе после Магеллана кругосветное плавание, впервые обогнув Огненную Землю.

Появление английских пиратов у беззащитных гаваней тихоокеанского побережья Южной Америки можно сравнить с вторжением лисы в курятник: там его действительно никто не ждал. Когда Дрейк подошел к Кальяо, на рейде было тридцать испанских судов. И все же адмирал рискнул. Его корабль вошел в гавань и простоял в окружении врагов всю ночь. Испанские моряки громко рассуждали о "золотых галеонах", недавно отплывших с ценным грузом в сторону Панамского перешейка. Среди них был королевский галеон "Карафуэго", якобы "битком набитый сокровищами". С первыми лучами солнца Дрейк снялся с якоря и бросился в погоню. Быстрая на ходу "Золотая лань" легко догнала галеон у берегов Эквадора. "Карафуэго" был взят на абордаж. Когда же изумленный шкипер робко спросил, объявлена ли война между Англией и Испанией, Дрейк без тени смущения ответил, что в свое время испанцы отняли у него парусник и что теперь он-де возмещает убытки.

После этого Фрэнсис Дрейк предпринял дерзкий маневр. Вместо того, чтобы исчезнуть в бескрайнем океане, он двинулся вдоль побережья, грабя города и поселения. В конце концов ему стало известно, что испанцы готовят карательную экспедицию, и он почел за благо вернуться в Англию. В сентябре 1580 года "Золотая лань", пройдя Тихий и Индийский океаны и обогнув мыс Доброй Надежды, достигла Ла-Манша. На подходе к Плимуту Дрейк остановил рыбацкое судно и спросил у капитана: "Королева жива и здравствует?" Получив утвердительный ответ, пират ввел "Золотую лань" на плимутский рейд. Адмирал отлично понимал, что сменись за время его плавания в Англии власть, болтаться ему на рее военного корабля в "доке казней", ибо испанцы давно требовали его голову. Ведь Две их страны находились в состоянии мира, и рейд Дрейка нельзя было расценивать иначе чем обыкновенное пиратство.

Через некоторое время в Плимут из Лондона примчался королевский гонец с приказом адмиралу прибыть со своим кораблем в устье Темзы - в Дартфорд. Там на борт "Золотой лани" соизволила подняться сама королева. Выслушав подробный отчет о плавании, она повелела устроить на корабле грандиозный банкет для команды, а капитана- пирата в торжественной обстановке возвела в рыцарское звание. Такая неслыханная щедрость объяснялась просто: стоимость сокровищ, "подаренных" Дрейком королеве, составляла миллион фунтов стерлингов по современному курсу.

Пиратский рейд Дрейка открыл для английских кораблей морские пути, известные ранее только испанцам и португальцам. Но теперь на смену "королевским пиратам", типа Дрейка в Карибское море пришли буканиры и флибустьеры. Происхождение этих морских разбойников весьма любопытно. К началу XVII века коренные жители Эспаньолы - индейцы, будучи не в силах терпеть бесчеловечное отношение и беспощадную эксплуатацию испанских завоевателей, почти все покинули свой остров и разбрелись по разным уголкам Центральной Америки. Вскоре на Эспаньолу, как на "землю обетованную", начали стекаться со всех концов Нового и Старого Света гонимые и отверженные- беглые матросы, преступники, жертвы религиозных гонений, потерпевшие кораблекрушения. Основным занятием этих пришлых людей стало скотоводство. У оставшихся на острове индейцев они научились заготавливать мясо крупного рогатого скота впрок без применения соли - продукта в те времена редкого и дорогого. Мясо разрезали на узкие и длинные куски и обжаривали на медленном огне, в который добавляли кости и шкуры убитых животных. Очаг, на котором таким способом коптили мясо, индейцы называли "букан", а заселившие остров охотники получили имя буканиров.

Испанские законы, запрещавшие какую-либо торговлю с иностранцами на территории колоний Нового Света и даже торговлю между самими колониями, породили в Карибском море оживленную контрабанду. Ее развитию на Больших Антильских островах способствовали буканиры: они снабжали "неофициальный купцов" отличным копченым мясом, за которое получали ножи, ружья, свинец и порох. Испанцы неоднократно пытались выселить с Эспаньолы не званных пришельцев, подрывавших монополию их торговли. После прибытия туда в 1639 году карательного отряда буканиры покинули ее, перебравшись на соседний остров Тортуга. Чтобы защитить свою независимость, колонисты Тортуги создали свое войско, флот и казну. Островом управлял совет старейшин из опытных пиратских вожаков, нашедших на Тортуге надежное укрытие. Они-то и превратили маленькое государство охотников и скотоводов в вотчину морских разбойников. Основным занятием буканиров стало не скотоводство и охота на Эспаньоле, которая с ее богатыми пастбищами все еще оставалась их главной продовольственной базой, а грабеж "Золотого флота" Испании.

Со временем обитатели Торгуги выбрали себе новое имя - флибустьеры (от голландского слова "фрипутер"), что значит "пират". Сначала колонисты-англичане переделали его в "фри бутер" - "свободный грабитель", а потом выходцы из Франции уже придали ему окончательное звучание. Правда, свободолюбивые жители острова не считали себя пиратами в обычном понимании и всячески старались это подчеркнуть. Пиратами они были только по отношению к ненавистным им испанцам.

Географическое положение Тортуги облегчало флибустьерам атаки на "Золотой флот". Наветренный проход - океанские ворота Кубы в Атлантику. Огромные морские караваны растягивались в пути на многие мили. Этим пользовались флибустьеры, нападая на отставшие от конвоя корабли на своих быстроходных бригантинах, корветах и барках. Причем больше четырнадцати пушек флибустьеры на свои корабли никогда не ставили: в основном расчет делался на мушкеты и искусство абордажного боя.

Самыми выдающимися вожаками флибустьеров Тортуги были Легран, Эдвард Мэнсфилд, Генри Морган, Джон Коксон, Джон Кук и Эдвард Дэвис. Под их руководством организовывались систематические налеты не только на испанские галеоны, но и на форты и гавани испанских колоний в Нрвом Свете. Наибольший ущерб нанес Испании Генри Морган, избранный вожаком в 1667 году. Уже следующей весной он буквально опустошил гавани Портовельо и Маракайбо. Тремя годами позже Морган высадился на восточном берегу Панамского перешейка, добрался до Панамы, сжег этот город и с грузом награбленного золота возвратился на корабли. За шесть лет "королевский пират" ограбил двадцать два города, двадцать пять селений и 250 судов! Причем за свои разбойничьи подвиги король флибустьеров получил от английского короля дворянское звание и пост вице-губернатора Ямайки, избранной им своей базой.

Но дни республики были сочтены. Англия наконец поняла, что такой союзник, как "вольница Тортуги", ей невыгоден. Ходили слухи, что рабы на английских плантациях тайно получают оттуда оружие. Опасность восстаний на Барбароссе и Ямайке превысила те выгоды, которые получали британские наместники за выдачу патентов жителям Тортуги на право действий против испанцев в открытом море. И когда в 1697 году Франция объявила флибустьеров вне закона, вскоре то же самое сделала и Англия. Флибустьеры превратились в обычных пиратов, покинули острова Тортугу, Эспаньолу и Ямайку, и стали грабить уже не только испанские корабли, но и захватывать без разбора любые купеческие суда - английские, французские, голландские, датские, немецкие. Вплоть до середины XIX столетия потомки бывших охотников и скотоводов были сущим бичом торгового мореплавания в Карибском море. Их корабли нередко выходили на просторы Атлантики, появлялись даже у берегов Европы, Африки и Азии. Эти "рыцари удачи" оставили баснословное наследство, в основном невостребованное до наших дней,- многие сотни пиратских кладов.

Награда за упорство

Говорят, что кладоискательство - исконная страсть человечества. В незапамятные времена на тропу искателей ценностей выходили и принцы и нищие. Одни бредили золотом, якобы покоящемся в могилах Чингисхана, Аларика - короля готов, Аттилы - вождя гуннов. Другие шли по следам морских катастроф, пытаясь вернуть ценности, отнятые у людей морем. Огромный риск, опасности и приключения, с которыми сталкивались охотники за затонувшими сокровищами, окружали их деятельность романтикой и таинственностью. Судьба затонувших богатств всецело зависела от профессиональных водолазов, от дорогостоящих подводных экспедиций. Поэтому на протяжении нескольких столетий кладоискательство на море было уделом одиночек.

Когда после второй мировой войны появился акваланг, этот простой и удобный прибор стал главной причиной очередной "золотой лихорадки", на этот раз в глубинах моря. Каждый, кто знает, как пользоваться аквалангом, без особого труда освоит глубину десять - двадцать метров. Хорошо тренированный ныряльщик свободно достигает сорока - пятидесяти метров, а отдельные аквалангисты- профессионалы оставили позади стометровую глубину. И вот тут-то и энтузиасты подводных прогулок, и кинолюбители, и охотники с подводным ружьем вспомнили, что на дне океанов и морей лежат не только морские звезды и кораллы. Началась эпоха непрерывных находок. Сначала попадались древние якоря, пушки, балластные камни, остатки старинных судов. Потом пошли золотые монеты, слитки серебра.

...4 февраля 1967 года в Нью-Йорке, в выставочном зале "Парк Берне", удар молотка возвестил об открытии необычного аукциона. На нем собрались не только нумизматы и ценители антиквариата, но и знатоки истории географических открытий и путешествий. На стендах в зале "Парк Берне" были разложены сокровища, поднятые с четырех испанских галеонов: старинные золотые и серебряные монеты, слитки золота и серебра, посуда и украшения. Среди них была золотая цепь длиной в три с половиной метра, состоящая из 2176 звеньев.

Конечно, это была не первая находка сокровищ в Карибском море. В семидесятых годах XVII века американский моряк, судовой плотник Вильям Фиппс услышал от флоридского рыбака рассказ об испанском галеоне, затонувшем у острова Багама. Вскоре он раздобыл у флибустьеров подробную карту места гибели корабля и кое-какие записи, относящиеся к трагическому происшествию. Сначала Фиппс не мог разобраться в этих записках, поскольку не умел читать. Но стремление завладеть подводным кладом заставило его выучиться грамоте.

Четыре года собирал он сведения о погибшем галеоне. Они были весьма подробными, и Фиппс настолько поверил в их подлинность, что в 1684 году поехал в Англию, где обратился к герцогу Альбермарлийскому, дабы заручиться его помощью в подъеме ценностей. Герцог представил Фиппса английскому королю Чарльзу III, которого поразил рассказ о багамских сокровищах. Король решил снарядить в Карибское море экспедицию, назначив Фиппса командиром фрегата "Алджиер Роз".

Экспедиция закончилась полным провалом: несколько месяцев Фиппс искал галеон, но безрезультатно. Тем временем на корабле кончился провиант, экипаж "Алджиер Роз" угрожал своему командиру мятежом. Все же Фиппсу Удалось привести фрегат обратно в Англию. Там он узнал, что король Чарльз III умер. Настойчивый плотник вторично обратился за помощью к герцогу Альбермарлийскому. На этот раз американец явился к нему не один: с ним был его матрос Джон Смит - житель острова Багама.

Смит поклялся перед герцогом, что еще несколько лет назад своими глазами видел со шлюпки лежащий на дне, среди кораллов, разбитый галеон и даже блеск золота и серебра в трюме судна...

Герцог не потерял веру в Фиппса и уговорил "Компанию джентльменов - искателей приключений" собрать 800 фунтов стерлингов на новую экспедицию. Король Англии Джеймс II выдал американцу новое разрешение и тот отбыл в Карибское море на двух шхунах, нагруженных товарами для контрабандной торговли с флибустьерами Ямайки. Матрос Джон Смит стал лоцманом экспедиции.

Прибыв на Багамские острова, Фиппс на индейском каное начал поиски среди коралловых рифов. Ныряльщики- индейцы время от времени спускались под воду, ища следы затонувшего корабля. Джон Смит по памяти направлял пироги индейцев то к одной, то к другой гряде рифов. Но проходили дни, недели, месяцы. Минул год, а затонувший галеон обнаружить никак не удавалось. Дело стало казаться безнадежным, и Фиппс, наконец, решил признать себя побежденным. Он созвал совещание офицеров экспедиции, чтобы сообщить о намерении прекратить поиски. Объявляя им свое решение, он топнул под столом ногой. От удара из-под стола выкатился какой-то твердый предмет. Внешне он напоминал большой кусок кораллового нароста. Но, странное дело, у этого коралла была какая-то удивительно правильная форма. Когда коралл раскололи, внутри оказался деревянный ящичек. Фиппс разбил его - на пол посыпались золотые и серебряные монеты. Этот "кусок коралла" принес в штаб один из ныряльщиков- индейцев. Тот немедленно был послан под воду в том месте, где он добыл свою последнюю находку. На третий раз индеец вынырнул, держа в руке слиток серебра, покрытый толстым налетом.

Фиппс решил спуститься под воду сам. Бывший плотник быстро соорудил себе из дерева и свинца водолазный колокол, в котором можно было находиться под водой пятнадцать минут. Фиппс работал лихорадочно, не теряя ни одного дня: он боялся, что о сокровищах пронюхают флибустьеры. С помощью этого простого сооружения - подводного колокола - за три месяца было поднято тридцать тонн серебра и множество ящиков с золотыми и серебряными монетами. Немало ценностей извлекли на поверхность и индейские ныряльщики. Общая стоимость добытых сокровищ составила по тогдашнему курсу триста тысяч фунтов стерлингов. В сентябре 1687 года шхуна "Виллиам-Мэри" прибыла в Лондон. Англия была потрясена успехом предприимчивого американца. Фиппсу устроили триумфальную встречу. Конечно, львиная доля добычи досталась герцогу Альбермарлийскому и "Компании джентельменов - искателей приключений". Сам Фиппс получил "всего" 75 тысяч фунтов стерлингов. Правда, его возвели в звание рыцаря и дали пост королевского губернатора Новой Англии. Лоцман экспедиции Джон Смит, который навел Фиппса на место гибели галеона, не получил ни пенни. Тогда он обратился с жалобой к королю, и герцог Альбермарлийский вынужден был выделить ему несколько сот фунтов стерлингов.

Клондайк для аферистов

Успешный подъем Фиппсом испанских сокровищ вызвал эпидемию "золотой лихорадки" в Карибском море. В Англии стали создаваться всевозможные компании по поиску затонувших галеонов, продававшие "золотые" акции для организации новых экспедиций и выкачивавшие деньги у романтических легковеров, одержимых мечтой найти затонувший клад. Собрав приличный капитал, организаторы подобных экспедиций тайно покидали берега "Туманного Альбиона" и, прибыв на острова Карибского моря, находили приют у гостеприимных флибустьеров. Впрочем, рассказы о невероятных находках Фиппса, Мак-Ки, экспедиции Кип Вагнера, искаженные до неузнаваемости, безотказно действуют и в наши дни. Ежегодно с берегов Флориды в лазурные воды Карибского моря отправляются очередные группы охотников за затонувшими кладами.

"А какова вообще вероятность успеха, на которую могут рассчитывать искатели сокровищ? Удается ли в конце концов найти ценности?" - спросит читатель.

Начнем с неудач. Основная их причина кроется в сомнительности сведений о месте затонувшего корабля. Дошедшие из глубины веков легенды о погибших ценностях на девяносто девять процентов дезориентирут "подводных шерлокхолмсов". Часто оказывается, что на корабле, ставшим объектом поисков действительно был ценный груз, но он никогда не терпел крушения. Или же затонуло судно, чье название было сходным с тем, на котором везли ценности. Бывает и так, что историческая достоверность факта гибели "золотого галеона" неоспорима, а вот место кораблекрушения известно лишь приблизительно. Зачастую в руки жаждущих разбогатеть попадают карты, где указано крестиком место гибели корабля сокровищ. И вот тут-то их подстерегает "подводный риф".

Большая часть таких карт не что иное, как подделки, причем выполненные с блеском, с применением новейших полиграфических средств.

За последние годы в США ловкие дельцы-авантюристы хорошо изучили психологию людей, страдающих манией кладоискательства. Изготовление "старинных" морских карт, рейсовых донесений, коносаментов, пиратских грамот и других документов стало весьма прибыльным бизнесом. Теперь уже далеко не всякий специалист-картограф или историк может отличить старинный подлинник от "липы". На фальшивых картах прогорела не одна хорошо продуманная и отлично оснащенная экспедиция. Липовые карты разорили сотни честных людей, которые вложили деньги в поиски затонувшего золота.

В 1952 году нью-йоркский бизнесмен Ф. Л. Коффман лишил работы многих аферистов и изготовителей фальшивых старинных карт. Основав в Нью-Йорке "Поисковую ассоциацию", "Коффман издал объемистое пособие для кладоискателей - "Атлас сокровищ".

На суперобложке атласа Коффман жирным шрифтом напечатано воззвание ко всем желающим разбогатеть: "Вы тоже мечтаете найти клад? Пожалуйста! Прежде всего вы должны иметь карты. Купите "Атлас сокровищ"! Только десять долларов! На картах этого атласа указано местонахождение 3047 затонувших судов с кладами. Любой может быть вашим! Возможно, одна из карт окажется для вас счастливой. Только десять долларов - рискните!"

В первые же дни, когда "Атлас сокровищ" появился на прилавках книжных магазинах Америки, он стал бестселлером. Хитрый Коффман знал психологию обывателя и бил наверняка. Расчет его оправдался: открыв атлас, люди видели настоящие современные морские карты с грифом гидрографического управления военно-морского флота США. "Сорок одна настоящая морская карта с кораблями сокровищ!" - приходил в восторг потенциальный кладоискатель и начинал читать предисловие к атласу. А в нем была запрятана вторая приманка Коффмана:

"Раньше карты сокровищ были редкими и дорогими. Теперь они доступны каждому по умеренной цене. Не забывайте, что если карты этого атласа покупать врозь, на это уйдет не меньше ста долларов".

В 1957 году Коффман выбросил на книжный рынок США второе, расширенное издание атласа, где вместо прежних 3047 кладов было помещено ровно 3500. Кроме того, "Поисковая ассоциация" этого предпринимателя распродала по цене два доллара за штуку триста тысяч карт.

Что можно сказать об атласе Коффмана?

Если подделки флоридских "подводных гидов" и "пиратский путеводитель" Ральфа Одама - мелкое жульничество и халтура, то "Атлас сокровищ" - халтура высшего класса. И вот почему.

Предположим, что Коффман в самом деле занимался долгих восемнадцать лет исследованиями великого множества кораблекрушений. Но ведь сам-то он на. затонувшие корабли не опускался! Он лишь указал предположительные места на основании сохранившихся записей. Причем записи зачастую относятся ко временам конкистадоров, то есть имеют многовековую давность. С тех пор берега Америки сильно изменились: в одних местах море отступило, в других - суша ушла под воду. Карты же в атласе современные.

Невольно возникает вопрос: а на всех ли 3500 кораблях были сокровища?

Без тени сомнений можно сказать: нет, далеко не на всех.

Перечисляя многочисленные прибрежные клады, Коффман пишет так: "Неизвестное затонувшее судно, широта - 36 градусов 33 минуты 00 сек. долгота 75 градусов 40 минут, 00 секунд". Тут, естественно возникает недоумение: "Если человек не знает даже название погибшего судна, то откуда ему известно, что на нем был ценный груз?"Атлас пестрит подобными записями. К тому же места, где, по мнению Коффмана, лежат затонувшие "золотые" суда, обозначены кружками и, кроме их координат, никаких других ориентиров нет. Координаты же в атласе даны с точностью только до одной минуты, а значение секунд во всех случаях приводится в нулях, то есть секунд не знает и сам Коффман. Для непосвященных заметим, что площадь "одноминутного" морского квадрата - квадратная миля. Спрашивается, как же на такой обширной территории морского дна кладоискателю удастся найти занесенный многометровым слоем ила или песка корпус древнего галеона? Во всяком случае, с момента выхода в свет "Атласа сокровищ" никто из американцев, воспользовавшихся услугами Коффмана, не превратился в миллионера.

Но поиски подводных кладов продолжаются: на смену отчаявшимся и ушедшим со сцены приходят другие. И когда случается редкая удача, по газетам и журналам всех пяти материков проносится сенсация: "Опять найдено золото".

Дело для профессионалов...

Больше всего охотников за сокровищами влечет Карибское море. Кладоискателям известны места на побережье, где покоятся останки примерно ста галеонов. Столько же галеонов затонуло у юго-восточной оконечности Флориды. Багамские и Бермудские острова - кладбище 63 испанских кораблей. И наконец около 70 "золотых" судов лежат на дне Мексиканского залива.

В последние годы внимание подводных кладоискателей привлекают мели Силвер-Банкс, где в 1643 году свирепый ураган потопил сразу шестнадцать галеонов "Золотого флота". Исторические материалы, сохранившиеся в архивах Испании, свидетельствуют, что общая стоимость груза этих кораблей составляет 65 миллионов современных американских долларов, а поднято золота и серебра только на два с половиной миллиона. Аквалангистов заинтересовали так- же подводные рифы Бохиа-Ки, где после сильных ураганов море нередко вымывает на берег старинные золотые монеты. Их,находят и близ Ки-Уэста на мелях Бамбу-Банкс. Предполагают, что когда-то в этих местах погибло сразу четырнадцать галеонов "Золотого флота". Несколько лет назад американский рыбак Гарри Джильберт на берегу острова Мотекумбэ-Ки собрал после шторма семьдесят золотых монет. Единый год их чеканки красноречиво говорил, что эти монеты не что иное, как часть груза одного из галеонов "Золотого флота". К сожалению, сам галеон до сих пор найти не удалось. Вероятно, в свое время он был выброшен ураганом на рифы, а обломки корабля, перекатываемые зыбью на мелководье, рассеялись.

Самый большой успех выпадает обычно на долю искателей-профессионалов. Это, как правило, в прошлом водолазы или специалисты в области судоподъема. Они лучше других знают, что искать и где искать. Типичный подводный кладоискатель - профессионал - американец Гарри Ризеберг. Окончив службу водолазного специалиста в военно-морском флоте США, он занялся обследованием старинных погибших судов, организовал несколько подводных археологических экспедиций. По его инициативе ученые обследовали Порт-Ройял - город на острове Ямайка, который ушел под воду после сильного землетрясения в 1692 году. Ризеберг - первый из американцев, кто отважился опуститься в "подводном роботе" на глубину 500 метров. Отличное знание дела обеспечило этому профессионалу успех. В 1948 году Y Багамских островов близ Горда-Ки он обнаружил среди рифов разбитый испанский галеон "Эль Капитан". С этого корабля Ризеберг поднял окованный железом сундук, в котором находилось пятьдесят слитков золота, одиннадцать старинных золотых статуэток и несколько сот пиастров. Позже с другого галеона, "Сан Пауло", он извлек богатейший клад серебряных слитков.

Одна из любопытных историй, относящихся к подводным сокровищам, связана с заливом Кумана на побережье Венесуэлы. Во время национально-освободительной войны в Южной Америке в июне 1815 года генерал Боливар, потерпев в боях с испанской армией поражение, собирал в Венесуэле новое войско. Между тем роялисты получили из Европы сильное подкрепление - на рейд залива Кумана прибыл испанский линейный корабль "Сан Педро де Алькантра". Он доставил 1200 отборных солдат, оружие и порох. Судно отдало якорь напротив небольшого острова Маргарита, в двенадцати милях от берега Венесуэлы.

А в маленькую деревушку Кумана съехалось около двухсот богатейших испанских семейств - бывших владельцев латифундий. Изгнанные армией Боливара из своих поместий, они с нетерпением ожидали отправки в Испанию на "Сан Педро де Алькантра". Капитан корабля, приняв на борт знатных пассажиров, подошел к испанской эскадре, стоявшей на рейде между островами Кубагуа и Коче. Испанцы хотели организовать мощный конвой и отправить его в Европу. Задержка была за тремя фрегатами, которые застряли у берегов Каракаса.

Но произошло непредвиденное. Темной июньской ночью воды залива Кумана озарились багровым пламенем. Огромной силы взрыв многократным эхом пронесся между побережьем Венесуэлы, островами Маргарита, Убагуа и Коче. "Сан Педро де Алькантара" - гордость испанского королевского флота ушел на дно залива. Патриоты Венесуэлы, боровшиеся с испанскими захватчиками, взорвали его.

В том же году "Сан Педро де Алькантара" заинтересовались охотники за подводными кладами. Было известно, Что корабль взорвали до того, как с него на берег выгрузили жалованье испанской армии в Венесуэле. На борту находилось золото в слитках, драгоценные камни. Историки начала прошлого века оценили сокровища, лежавшие на дне залива, в пять миллионов долларов по курсу того времени.

Первым в Куману прибыл американский капитан Гудрич. Встав на якорь, он с помощью деревянного подводного колокола собственной конструкции за несколько дней поднял ценностей на сумму тридцать тысяч долларов. Потом там появились кладоискатели из Балтимора, но их подводная техника оказалась менее совершенной, нежели у капитана-изобретателя, и они вернулись ни с чем.

В начале пятидесятых годов прошлого века в Нью- Йорке была создана фирма "Провиденс" специально для спасения испанского золота. Однако, прежде чем поднимать клад с затонувшего корабля, нужно было его найти. Водолаз Давид Эгню полтора месяца работал в заливе Кумана. После этого он составил подробную карту места гибели "Сан Педро де Алькантара" с точно нанесенными глубинами. Получив обещанные деньги, Давид Эгню исчез. Никто не знает, раздобыл ли он что-нибудь для себя или просто провел обследование затонувшего судна. На карте, составленной им, корабль находился на дне, в двенадцати милях от берега Венесуэлы, немного восточнее острова Ла Гуайра.

Подняла ли сокровища фирма "Провиденс", неизвестно. Во всяком случае американской прессе того времени об этом нет никаких упоминаний. Карта, составленная Давидом Эгню, переходила из рук в руки. Следующим ее владельцем в 1869 году стала "Америкен Сабмарин компани" в Нью-Йорке. Она пустила на бирже в продажу свои акции по доллару за штуку. План глубоководных поисковых работ фирма поручила составить инженеру Джорджу Фуллеру - изобретателю подводного аппарата. Техническое оснащение экспедиции было тщательно продумано. Оборудование обошлось в 20 500 долларов.

Летом 1871 года бриги "Нелли Грэй" и "Мэри Гэйдж" прибыли с участниками поисков сокровищ в залив Кумана. Оборудование выгрузили на остров Ла Гуайра. Водолазы внимательно обследовали корпус затонувшего корабля, сильно разрушенный взрывом. На поверхность были подняты якоря, пушки, ядра, мушкеты, но сокровищ не нашли. Тогда Джордж Фуллер решил применить землесос. Вскоре участники экспедиции обнаружили золотые дублоны. Стало ясно, что мощный взрыв, разрушив кормовую надстройку "Сан Педро де Алькантара", где хранились сокровища, разметал их по дну моря вокруг корабля. Поиски продол-жались год. Результаты были скромные - всего несколько десятков монет, оцененных в 1200 долларов. Фирма "Америкен Сабмарин компани" потерпела крах.

Печальный опыт ее экспедиции отбил желание пытать счастье у охотников за подводными кладами. Почти столетие "Сан Педро де Алькантара" лежал на дне залива Кума- на. Только после окончания второй мировой войны вновь заговорили об этом корабле. Американец Гарри Ризеберг прибыл на своей яхте к берегам Венесуэлы, по копии с карты Давида Эгню определил место, где лежало судно, и приступил к спускам. Хотя останки корабля сильно поросли кораллами, он нашел медный нагель, потом - два пистолета, несколько пригоршней серебряных монет - дублонов и пиастров. Через пять дней Ризеберг неожиданно исчез из залива Кумана. В США он продал найденные монеты за 21000 долларов. С тех пор аквалангисты время от времени посещают затонувшее судно у берегов Венесуэлы, находят среди кораллов одну-две золотые монеты, и на этом все кончается.

...И дело случая

Как свидетельствует статистика, значительная часть находок делалась случайно. Иной раз баловень судьбы даже не сразу понимал, богатство лежит под руками. Так было с одним флоридским рыбаком в 1939 году. С небольшой глубины он поднял несколько тяжелых продолговатых камней. Они были нужны ему для балласта. Позднее он спокойно бросил их за борт. Случайно остался один камень, на котором старик молотком выпрямлял гвозди. Прошло два года, От частых ударов камень почему-то стал мягким и начал блестеть. Рыбак с изумлением понял, что его "наковальня" вовсе не камень, а слиток чистейшего серебра. Рыбак едва не зарыдал от жалости к самому себе. Еще бы! Ведь там, где он поднял свое сокровище, таких "камней" была целая груда... Разве могла ему тогда прийти в голову мысль, что это серебро со старинного галеона! Рыбак вспомнил, что находка была сделана где-то возле рифов к юго-востоку от острова Пиджен-Кейс. Он вернулся туда, избороздил все бухты вдоль и поперек, но время стерло в памяти ту ничем не примечательную гряду рифов, где достал со дна свои балластные камни-слитки.

Лет тридцать назад в штате Нью-Джерси, на берегу Атлантического океана, в живописном загородном парке "Эсбари" рабочие рыли котлован под плавательный бассейн. Неожиданно ковш грейфера подцепил какой-то плотный и тяжелый предмет, повредив его оболочку. И тогда изумленный механик грейфера увидел, как из странного предмета золотым дождем посыпались монеты. Оказалось, что это огромный кожаный мешок, туго набитый старинными золотыми монетами Франции, Англии и Испании. Так случайно был найден один из пиратских кладов.

Несколькими годами раньше в том же Нью-Джерси рыбак Вильям Коттрелл прогуливался летним утром по пустынному пляжу в местечке Хайлендз, под Нью-Йорком. Неожиданно в песке блеснула золотая монета. Это был испанский дублон чеканки 1713 года. В тот же день приятель Коттрелла нашел еще один дублон, но уже другого года чеканки. В последующие пять дней жители Хайлендза, побродив по пляжу, отыскали еще пять золотых дублонов. О находке пронюхали газетчики. Этого оказалось достаточно, чтобы тихий дачный поселок на берегу залива Санди-Хук утратил свою прелесть. В Хайлендз бросились алчные кладоискатели Нью-Йорка. Сначала они приезжали сотнями, потом повалили тысячами. Пляж оказался перекопанным как у рачительного хозяина огород. Кто-то пустил слух, что уже найдены несколько слитков золота. И тогда началось...

Электропоезда, автомашины и автобусы доставляли на пляж Санди-Хука все новые и новые толпы кладоискателей. Те, кто успел "застолбить" участки пляжа, не подпускали пришельцев к своей территории. Повсеместно вспыхивали жестокие драки. Полиция штата Нью-Джерси вынуждена была выслать на берег залива патрули. Любопытно, что многие охотники за кладами приехали с собаками. Животные, должно быть искренне изумленные поведением своих хозяев, тем не менее принимались за работу. Все, и люди и собаки, в исступлении рыли песок, вгрызались в землю. Полторы недели "хайлендзская золотая микролихорадка" трясла ньюйоркцев. Всего они нашли 23 золотых дублона, зато заплатили владельцам скобяных лавок несколько сот тысяч долларов. Бойкие торговцы перевезли на пляжи целые склады лопат, кирок, граблей. Спрос на них был огромен.

Ну, а как же попали испанские дублоны на пляж тихого залива? Сотрудники национального исторического музея Нью-Йорка предположили, что, поскольку этот залив издавна посещался "джентльменами удачи", 23 монеты не что иное, как зарытый в песке и размытый прибоем пиратский

Впрочем, возможно и другое объяснение. Представьте себе, что те же производители кирок и лопат, осененные гениальной идеей, в одно прекрасное утро разбросали по пляжу старинные дублоны. Остальное довершила алчность.

Распространение в США электронно-магнитных металло-искателей значительно пополнило ряды охотников за сокровищами, промышляющих на суше. Настоящей "меккой" для них стала Амелия - крошечный островок у северовосточного побережья Флориды. Здесь Эдвард Тич, известный в истории пиратства по кличке "Черная борода", ремонтировал свои корабли, устраивал дикие оргии, прятал свои сокровища. Американцы считают, что на острове Амелия Тич зарыл не менее тридцати кладов.

Как повествуют хроники, делал он это весьма оригинальным способом. Вернувшись с моря на остров, Тич уходил с одним из не полюбившимся ему матросом в глубь острова. Вожак пиратов нес две переметные сумы с драгоценными камнями- (они были его слабостью),- а матрос тащил тяжелый мешок с золотом и лопату. Черная борода выбирал подходящее место и приказывал матросу копать яму. Матрос начинал рыть, а вожак, устроившись где-нибудь поудобнее, раскуривал трубку. Когда матрос кончал работу, Тич стрелял ему в затылок из пистолета. Бросив в яму драгоценную ношу, Черная борода закапывал в ней и труп матроса. Потом заметив место клада по особым ориентирам, возвращался на свой корабль. Когда его осторожно спрашивали, куда делся спутник, вожак неизменно отвечал, что тот либо "завяз в болоте", либо "сорвался в море с утеса".

Смерть настигла Эдварда Тича в ноябре 1718 года близ мыса Гаттерас. Бриг Черной бороды оказался запертым в заливе Памлико английским королевским фрегатом. Во время жестокой абордажной схватки Черная борода вышел на поединок с командиром карательной экспедиции Джорджем Мейнардом. Тичу не повезло: пистолет пирата дал осечку, а сабля его сломалась. Лейтенант Мейнард одолел Тича и повесил его голову под бушпритом своего фрегата.

После Эдварда Тича на острове основали свою базу французские пираты братья Жан и Пьер Лафитты. Они грабили в Карибском море американских работорговцев. Захватив груз "черной кости", братья выгодно сбывали его плантаторам на побережье Мексиканского залива. Вырученное за негров золото пираты, по свидетельству современников, прятали в глубине острова. В английских архивах сохранились записи о судьбе их корабля. В них говорится, что в 1809 году английский фрегат настиг его у северного берега Мексиканского залива. Оказавшись в ловушке, Лафитт-старший затопил свой корабль в маршах озера Миллер близ селения Уаллисвилл. Это произошло в тот момент, когда пираты собирались начать выгрузку награбленных ценностей на берег, но не успели.

В 1949 году для поиска этого судна в Америке была создана фирма "Кирджер энд Бин эксплорейшн компани". Работы велись двумя мощными землесосами. Однако поиски ни к чему не привели. По всей вероятности его корпус со временем очень глубоко засосало в ил не дне озера.

Помимо французских Лафиттов, на острове частенько находили убежище и другие менее известные "рыцари черепа и костей": Бартоломео Роберте, Якос де Сорес, Монбарс и другие. К началу XIX века остров стал "второй Тортугой". Грабеж в водах Флориды принял такие масштабы, что Британское адмиралтейство направило на разгром пиратской вотчины эскадру фрегатов. Выход в море такой армады не мог пройти незамеченным. Одна пиратская бригантина оказалась быстрее английских кораблей: она примчалась к Амелии ровно на сутки раньше королевских фрегатов. Когда эскадра ворвалась в бухту Фернандина, там уже никого не было - пираты ушли в открытое море.

Кладоискатели, промышляющие на острове, успокаивают себя мыслью, что грабители не могли укрыть свои сокровища далеко от побережья, поскольку у них для этого не оставалось времени. Вот почему клады ищут даже под корнями прибрежных пальм. Хотя американская печать официально не сообщала о находках на Амелии, жители острова иногда проговариваются, что "кое-что найдено".

Вошел в "антологию золотых островов" Карибского моря и остров Мона, расположенный между Гаити и Пуэрто-Рико. В 1939 году американская экспедиция нашла на острове клад, спрятанный английским пиратом Вильямом Дженнингсом. Около миллиона долларов было выручено на аукционе в Чикаго от продажи золотых монет и драгоценных камней.

У читателя может сложиться впечатление, что ищут только испанские галеоны с ценностями и клады пиратов. Вовсе нет. Есть и другие корабли, погибшие с ценным грузом на борту в более поздние времена.

Атлантическое побережье Америки может привлечь золотоискателя, например, сокровищами английского военного транспорта "Гуссар", который затонул в 1780 году в проливе Хелл-Гейт, на территории нынешнего Нью-Йорка (между полуостровом Манхэттен и островом Лонг-Айленд). Достоверно известно, что на борту этого корабля в момент его гибели находилось золото для выплаты жалованья английским солдатам, сражавшимся против американской революции. Время от времени в песке пролива Хелл-Гейт попадаются золотые соверены. И каждый раз это подстегивает тех, кто не потерял надежду стать обладателем клада в полтора миллиона фунтов стерлингов.

Еще одна заманчивая, хотя и не менее призрачная, добыча - золото французского каперского корабля "Де Браак", затонувшего 25 мая 1798 года в устье реки Делавэр. Издавна местные жители после шторма находят у кромки прибоя на мысе Хенлопен золотые монеты - груз, отнятый французскими приватирами у испанцев.

То же самое, что и о "Де Брааке", можно сказать и об американском каперском корабле "Дефенс", который в 1799 году погиб у Стонингтона, на побережье штата Коннектикут. Здесь тоже изредка волны выносят на берег золотые монеты. Немало попыток предприняли искатели сокровищ достать ценности и с американского колесного парохода "Лексингтон", трагически сгоревшего 13 января 1840 года на пути из Нью-Йорка в Стонингтон. При этом ужасном кораблекрушении из 163 находившихся на борту человек спастись удалось всего четверым. В архивах Нью-Йорка имеются документы, свидетельствующие о том, что на "Лексингтоне" перевозили сундук золотом, которое оценивается в наши дни в пять миллионов долларов.

Весной 1966 года удача посетила трех молодых канадских водолазов из города Луисбурга на полуострове Новая Шотландия. После трехлетних поисков, включавших исследование парижских архивов, им удалось обнаружить останки интендантского судна XVIII столетие "Ле Шамбо", которое вышло в свое последнее плавание 26 августа 1745 года, имея на борту большое количество золотых и серебряных монет. Судно затонуло в 15 милях от нынешнего Луисбурга на глубине, 21,5 метра. В течение 20 дней водолазы работали, поднимая монеты на поверхность корзинами, преодолевая стремительные приливно-отливные течения, достигающие в этих местах большой силы. Добытое со дна золото оценивается в 250 000 фунтов стерлингов. Но предполагается, что извлечено еще далеко не все.

Район мыса Гаттерас - сплошное кладбище погибших кораблей. Здесь покоятся не только десятки испанских галеонов, но и многие другие корабли. Уже давно на дне близ этого страшного мыса аквалангисты ищут разбитый штормами и замытый песком корпус американского парусно-колесного парохода "Сентрал Америка". В сентябре 1857 года это судно, направляясь из Гаваны в Нью-Йорк, было застигнуто жестоким штормом близ мыса Гаттерас. "Сентрал Америка" затонул, унеся на морское дно 423 пассажира и многомиллионный груз золота.

А вот довольно любопытная история американского парохода "Мерида". 12 мая 1911 года это судно, выйдя из Нью-Йорка в Лондон, в первый же день плавания столкнулось в густом тумане с английским пароходом "Адмирал Фаррагат", "Мерида", получив в борту огромную пробоину, через десять минут уже лежала на дне. Тут же мир облетела весть, что с пароходом ушли на дно драгоценные камни на пять миллионов долларов.

История погибших с "Меридой" сокровищ кратко сводилась к следующему. В середине прошлого века немецкий граф Ганс Герман, находясь в Индии, убил служителя одного из священных храмов и похитил бриллианты. Вскоре он выгодно продал их семейству Габсбургов. Затем бриллианты попали в руки австрийского эрцгерцога Максимилиана. В 1861 году войска французского императора Наполеона III вторглись в Мексику. С помощью штыков была создана марионеточная "Мексиканская империя" с эрцгерцогом на престоле. Империя эта оказалась недолговечной. Мексиканский народ восстал против иноземцев и выгнал их из пределов родной земли. Парижский ставленник "император" Максимилиан был расстрелян мексиканцами. Бриллианты, которые он вывез из Европы, попали в руки генерала Порфирио Диаса, совершившего в стране военный переворот. Новый диктатор Мексики, решив продать драгоценности в Лондоне, тайно погрузил их на борт "Мериды", но...

Через несколько лет после катастрофы погибший пароход разыскали. За прошедшие десятилетия на "Мериде" поработало немало подводных экспедиций, однако индийские брильянты остаются в морских глубинах.

Тайна бухты Виго

После того как в Мадриде королем Испании был провозглашен Филипп V, его дед французский король Людовик XIV объявил Австрии войну за испанское наследство, длившуюся целых двенадцать лет. Для ее ведения французскому монарху требовались деньги. Самой богатой страной в те времена была Испания, имевшая золотые и серебряные рудники в колониях - Перу, Мексике, Чили.

Опасаясь за судьбу награбленных за годы войны в Америке сокровищ, испанцы после долгих колебаний, наконец решили перевезти их в Европу. Летом 1702 года на девятнадцать испанских галеонов было погружено большое количество золота, драгоценных камней, серебра, жемчуга, амбры, индиго, красного и бальсового дерева, ванилина, какао, имбиря и прочего, всего на сумму свыше тринадцати миллионов золотых пиастров. 11 июня испанский караван под командованием Мануэля де Веласко вышел из Веракрус. В море он встретился с французской военной эскадрой из двадцати трех кораблей, которой была поручена охрана каравана. Опасаясь нападения англо-голландского флота, французы поручили командование знаменитому тогда адмиралу Шато-Рено, который за время своей долголетней службы не раз одерживал победы и над голландцами и над англичанами.

Конвой должен был идти в Кадис, но, узнав через разведку, что этот порт блокирован английским флотом, Шато-Рено направился на северо-запад Испании в бухту Виго.

Имея полную возможность сгрузить сокровища на берег под охрану французских войск, которых в это время в Испании было достаточно, нерешительный Мануэль де Веласко стал, однако, дожидаться из Мадрида распоряжения, куда следовать дальше.

Весть о том, что в бухте Виго стоят галеоны, на борту которых находится неслыханное богатство, облетела берега Испании и дошла до англичан. Ответ из Мадрида пришел только через месяц. В тот момент, когда Мануэль де Веласко распечатывал в своей каюте секретный пакет, доставленный гонцом в ночь на 21 октября, в бухту Виго ворвалась англо-голландская эскадра из ста кораблей под командованием адмирала Джорджа Рука. Тридцать часов продолжались ожесточенные абордажные бои. Испанцы успели поджечь часть своих судов, чтобы они не достались неприятелю. Англичане, потеряв флагманский корабль и шестьсот человек, вместе с голландцами захватили и потопили несколько французских военных кораблей. Шато-Рено удалось прорвать блокаду и уйти в море. А в бухте затонуло Двадцать четыре судна.

Какова судьба сокровищ, которые во время боя находились в трюмах галеонов? Почти триста лет этот вопрос остается без ответа.

По одним источникам англичанам удалось захватить драгоценности на сумму в пять миллионов фунтов стерлингов. Другие источники утверждают, что весь груз пошел на дно бухты вместе с галеонами. Французы предполагают, что Шато-Рено по приходу эскадры в Виго выгрузил ценности на берег и под охраной французских войск отправил их своему правительству. Иначе за что же Людовик XIV после этих событий произвел его в маршалы вместе с чином полного адмирала?

После окончания войны за испанское наследство бухта Виго сразу же привлекла к себе внимание. Сделав несколько неудачных попыток поднять затопленные сокровища, испанское правительство объявило всем частным предпринимателям о свободном доступе в бухту Виго и всеобщем праве поиска ценностей при условии, что девяносто процентов найденного должно быть отдано в казначейство.

В июле 1738 года в бухту Виго прибыла французская судоподъемная экспедиция, возглавляемая Александром Губертом. После тщательных промеров были определены места нахождения нескольких затонувших кораблей. Выбор пал на галеон, лежавший на глубине шести метров при малой воде. Судно поднимали с помощью строп, деревянных понтонов, шпилей и двадцати двух толстых пеньковых канатов. Наконец, после кропотливого и мучительного труда в феврале 1742 года его настолько близко подвели к берегу, что при отливе трюм оказывался сух. Это был испанский галеон "Тохо" водоизмещением около 1200 тонн, но кроме шестисот тонн каменного балласта, двенадцати чугунных пушек, нескольких сотен ядер, десятка мешков ржавых гвоздей и пустых глиняных горшков на нем ничего не было. В итоге, истратив на экспедицию более двух миллионов франков, французы ни с чем покинули неприветливую бухту.

После них здесь появились англичане. Одному из них - Вильяму Эвансу - посчастливилось поднять серебряные слитка, оцененные в несколько сотен фунтов стерлингов. Возможно, что ему удалось бы обнаружить и другие ценности, но Испания неожиданно запретила искать сокровища в испанских водах представителям нации, потопившей ее галеоны.

В 1748 году испанцы сами попытались найти драгоценный груз, однако безуспешно. Далее на протяжении почти трех четвертей века, исключая, может быть, отдельные бы лазки местных жителей, водолазные работы в бухте не проводились.

В 1825 году в бухту неожиданно вошел английский бриг "Энтерпрайз". На его борту находился подводный колокол новой конструкции. Капитану брига Диксону пришлось работать под охраной вооруженных испанцев, которые с нетерпением ждали свою львиную долю добычи. Через несколько недель бриг исчез из бухты. Ходили слухи, что англичанам удалось поднять с помощью колокола значительное количество золота, после чего, напоив охрану, они подняли паруса и сбежали.

В конце 50-тых годов правительство Испании продало право на поиски французскому дельцу Давиду Лэнглэнду, который перепродал это право, конечно, не без выгоды, парижскому банкиру Сикарду. Поскольку денег на экспедицию у парижанина не хватало, он в свою очередь обратился за помощью к преуспевающему банкиру Ипполиту Магену. Тот тщательно проверив рассказ Сикарда по данным старых испанских архивов, согласился финансировать ее. Однако при организации экспедиции возникло неожиданное препятствие в лице известного в то время в Англии специалиста по водолазным работам капитана Гоуэна. Оказалось, что Лэнглэнд умудрился продать право на подъем сокровищ и Гоуэну, который уже успел распродать в Лондоне много акций своего предприятия.

После длительных проволочек Маген наконец приступил к обследованию затонувших галеонов. Старый испанский рыбак, который еще в 1825 году принимал участие в работе экспедиции капитана Диксона на бриге "Энтерпрайз", за приличное вознаграждение показал, где лежат на дне пять судов. Чтобы получить более точные сведения и сохранить тайну, Маген приказал завинчивать смотровое стекло шлема готовившегося к спуску водолаза до того, как будет снят шлем поднявшегося на палубу его товарища. Таким образом, ни один из них не мог услышать, что рассказывали после выхода из воды другие водолазы. За двенадцать дней удалось обнаружить десять кораблей.

Скоро из Франции начало прибывать подводное оборудование и снаряжение. В него даже входил подводный электрический фонарь весом девятьсот фунтов и подводная наблюдательная камера, которая могла вместить двух человек. Первой находкой оказалась старинная железная пушка с забитым пробкой дулом, в котором еще сохранился воздух! После этого водолазами были извлечены двести ядер, медный сосуд, топор для абордажного боя, рукоятка от кортика, серебряный бокал, футляр от трубки, мешок бразильских орехов. Все это лежало среди остатков галеона, который местные жители почему-то называли "Мадерой".

Наступившие осенние штормы заставили водолазов прекратить работы на этом судне и перейти на галеон "Ла Лигура", который затонул в глубине бухты. Здесь они смогли добраться до судового лазарета, где обнаружили несколько медных тазов и различные сосуды. Когда галеон взорвали, то к числу находок прибавились компас и железная чаша. А вот золота и серебра, увы, не было. Средства Магена кончались, всему предприятию грозил крах. Было решено попытать счастья на галеоне "Тампор". Приходилось спешить, работы велись даже в ночное время.

И вот тут-то неожиданно был найден первый слиток серебра, а вскоре его вес достиг ста тридцати фунтов. В приподнятом настроении Маген выехал в Париж. Ему удалось быстро распродать дополнительные акции и собрать приличную сумму денег. Кстати, из бухты Виго он захватил с собой тяжелый темный брусок, чтобы отдать его на исследование. Водолазы обычно не поднимали их со дна, а в тех редких случаях, когда они случайно попадали на палубу водолазного бота, выбрасывали обратно в воду. К радостному изумлению Магена этот невзрачный на вид кусок металла оказался чистым серебром!

Тем временем в Европе началась франко-прусская война. Париж, где находился руководитель экспедиции, был окружен войсками неприятеля. В последнем полученном из Испании письме сообщалось, что почти все водолазы парализованы, спуски может продолжать только один. Дело в том, что ни о какой декомпрессии в те дни не было и речи. Поэтому несмотря на сравнительно небольшую глубину, кессонная болезнь подорвала здоровье водолазов. Да и сам Маген оказался прикован к постели.

Водолазные работы в Виго возобновились лишь через два года. Французы обнаружили еще пять судов затонувшей эскадры. Но золота по-прежнему не было и в помине. В ноябре 1872 года поиски прекратились. У экспедиции не осталось даже денег, чтобы вывезти из бухты водолазное оборудование.

Позднее неудачливый руководитель французской экспедиции Ипполит Маген издал в Париже книгу "Галеоны Виго", где в увлекательной форме рассказал историю испанских сокровищ и высказал свои соображения по поводу их подъема. После выхода книги испанцы засекретили все исторические материалы, относящиеся к бухте Виго.

В конце девятнадцатого века было предпринято еще несколько экспедиций. Наиболее серьезно взялась за дело американская "Компания для поисков сокровищ бухты Виго", которая просуществовала почти пятьдесят лет. Вот только каких-либо ценностей, по крайней мере официально, она обнаружить не смогла. Правда, однажды американцам удалось подвести тали под хорошо сохранившийся галеон, но при переноске его краном на берег судно переломилось, и обе половины корпуса затонули.

В 1904 году по следам американцев пошли испанцы Иберти и Пино, которые на одном из двух затонувших кораблей нашли несколько золотых статуэток и серебряных слитков весом по восемьдесят фунтов каждый. Наконец, спустя тридцать лет была создана акционерная компания, взявшая концессию на ведение подводных работ в течение восьми лет. Увы, они тоже не принесли ничего, кроме разочарования.

Казалось бы, эта неудача навсегда отобьет охоту у искателей подводных кладов тратить время и деньги на, возможно, даже и не существующие сокровища на дне бухты Виго. Ведь ранее там побывали двенадцать больших водолазных экспедиций! Среди затонувших в 1702 году судов, пожалуй, невозможно найти такое, которое люди не пытались бы поднять или осмотреть. За два с половиной века бухта стала синонимом несбывшихся надежд.

И все же, как это ни странно, в ноябре 1955 года английская фирма "Венчур" купила у испанского правительства право на проведение водолазных работ в Виго. Внимание англичан привлек галеон "Сан Педро", в который еще никто не смог проникнуть. По некоторым историческим документам было известно, что на этом судне в самом начале сражения испанцы пытались перевезти сокровища на берег. Галеон был расстрелян английскими кораблями и затонул на сравнительно мелком месте, а местные рыбаки, чтобы золото не досталось врагу, завалили галеон большими глыбами. От времени камни срослись между собой, образовав прочный панцирь, который закрыл судно от кладоискателей.

Однако, как и ее предшественники, "Венчур" вытянула пустышку. Это было тринадцатая по счету в истории бухты Виго попытка найти один из самых знаменитых и сомнительных подводных кладов.

"Лютин" И "черный принц"

В одном из залов английского страхового общества "Ллойд" стоит красивое деревянное резное кресло. На спинке прибита медная дощечка с надписью: "Это кресло сделано из деревянного руля фрегата Его Королевского Величества "Ля Лютин", который утром 9 октября 1799 года отплыл с ярмутского рейда, имея на борту большое количество золота, и затонул той же ночью у острова Влиланд. Все находившиеся на судне люди, кроме одного человека, погибли. Руль был поднят с затонувшего судна в 1859 году, после того как пролежал под водой шестьдесят лет.

В Англии трудно найти моряка, который бы не знал историю "Лютина". Когда-то этот тридцатидвухпушечный фрегат считался одним из самых красивых и быстроходных судов французского военного флота. В одном из сражений он был захвачен эскадрой английского адмирала Дункана и приведен в Лондон. С тех пор на фрегате заполоскался английский флаг, и английские моряки стали называть его просто "Лютин", опуская французский артикль.

Пасмурным утром 9 октября 1799 года фрегат под командованием капитана Ланселота Скиннера вышел из Ярмута к берегам континента. Спустя восемнадцать часов, когда корабль находился у входа в залив Зейдер-Зе, начался сильный шторм. Стараясь избежать грозившей судну опасности быть выброшенным на прибрежные отмели, капитан Скиннер решил штормовать в открытом море. Но попытка отойти от берега не удалась; "Лютин" сел на мель между островами Тершеллинг и Влиланд. Северо-восточный ветер ураганной силы опрокинул судно, и оно затонуло на небольшой глубине. Из двухсот человек экипажа до берега добрался лишь один раненый матрос.

Сообщение об этом кораблекрушении произвело в Англии сенсацию. Ведь "Лютин" вез в Гамбург собственность группы купцов - золотые гинеи, пиастры, луидоры и слитки из благородного металла на сумму в 1 175 000 фунтов стерлингов!

Пока в Лондоне обсуждались планы подъема сокровищ с "Лютина", слухи о затонувшем кладе распространились по всему побережью. Воспользовавшись тем, что Англия и Голландия находились в состоянии войны, ее король объявил судно своей собственностью. Во время сильных отливов его борт оказывался над водой и проникнуть в трюм не составляло особого труда. Полтора года местные жители и рыбаки Зейдер-Зе собирали золотой урожай. Поощряя золотодобытчиков, правительство Голландии разрешило им оставлять у себя треть найденных сокровищ. За полтора года с "Лютина" было снято золота на семьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Но с каждым месяцем пробираться в это золотохранилище делалось все труднее: фрегат оседал в мягкий грунт, а сильное течение непрерывно заносило его корпус песком. Вскоре кладоискателям пришлось вообще прекратить опасный промысел.

О фрегате вспомнили лишь через пятнадцать лет, когда в Европе утих пожар наполеоновских войн. В 1821 году король Нидерландов Вильгельм I утвердил концессию, по которой жители острова Тершеллинг могли доставать золото с "Лютина", оставляя себе половину найденного. Остальное они должны были сдавать государству. Спустя два года Вильгельм подарил концессию английскому королю Георгу, который в дальнейшем передал ее Ллойду. С этого момента спасением клада в основном занимались англичане. За пять лет они подняли около сорока тысяч фунтов стерлингов. Помимо золотых монет и слитков, были найдены судовой колокол "Лютина" и руль. Страховщики Ллойда решили увековечить память фрегата: из досок дубового руля сделали стол и кресло для председателя общества, а колокол подвесили в главном зале Ллойда, чтобы извещать о печальном событии очередной жертвы Нептуна.

Вплоть до начала нашего века снаряжались все новые и новые экспедиции, разрабатывались грандиозные планы, создавались акционерные общества, тратились огромные состояния. Вряд ли какой-нибудь из видов водолазного оборудования, появлявшегося в конце прошлого века, не применялся для поисков клада "Лютина". Использовались всевозможные кессоны, водолазный колокол, землечерпалки, землесосы и прочее снаряжение. Часто бывало так, что после месяцев упорного труда, наконец, удавалось откопать развалившийся корпус фрегата, но тут течение буквально за несколько часов снова заваливало его песком.

В мае 1911 года близ острова Влиланд появилось судно "Лайонс" под командованием английского капитана Гарднера, хорошо изучившего местные подводные течения. Через некоторое время с помощью мощных насосов под двенадцатиметровым слоем песка был обнаружен остов "Лютина". После долгой и упорной борьбы с песчаными заносами водолазы смогли приступить к поискам. Каждое погружение приносило что-нибудь новое: то ржавую пушку, то ядро, то обломок шпангоута. К концу лета, когда корпус "Лютина" полностью очистили от песка, водолазы принесли радостное известие: сохранился пороховой погреб, где должно находиться золото. Правда, сотни железных ядер, спаянные ржавчиной, превратились в прочный сейф, мешавший добраться до него. В конце концов, путем подрыва небольших зарядов удалось постепенно разрушить эту броню. Однако начавшиеся осенние штормы заставили экспедицию уйти на зимовку в Амстердам.

К весне "Лютин" опять занесло песком. Возобновить работы капитану Гарднеру не пришлось: деньги, отпущенные экспедиции, кончились. Сама же она подняла только несколько золотых и около трехсот серебряных монет.

В дальнейшем еще не раз делались попытки достать золото с "Лютина", но ни одна из них не увенчалась успехом. И лишь гулкие удары его колокола в зале Ллойда да высокая железная конструкция вблизи острова Влиланд, так называемая "Башня Бекера", сооруженная одним из искателей клада, напоминают сегодня о почти двухвековом неравном поединке человека со стихией.

Сходная судьба постигла и другой английский корабль, вошедший в историю морского кладоискательства под названием "Черного Принца".

...К началу Крымской войны английское правительство зафрахтовало для перевозки войск и амуниции в Крым свыше двухсот торговых судов, принадлежащих частным компаниям. Среди них был парусно-винтовой фрегат "Принц". 8 ноября 1854 года вместе с другими английскими кораблями он прибыл на внешний балаклавский рейд. Через пять дней над Крымским полуостровом пронесся ураган невиданной силы. На прибрежных скалах Балаклавской бухты погибло тридцать четыре корабля. В этот скорбный список вошел и "Принц".

Еще не закончилась война, а по всему миру уже расползлись слухи, будто у берегов Крыма затонул английский паровой фрегат "Черный Принц" с грузом золота, предназначавшегося для выплаты жалованья войскам. Правда, название этого судна с момента, когда его спустили на воду на реке Темзе, было "Принц". Почему корабль стали называть "Черным Прицем", сказать трудно. Может быть, в романтическом эпитете "черный" повинны английские солдаты, не получившие денежного довольствия?

Почти сразу же после заключения мира начались поиски останков "Черного Принца". Корабль искали одинаково безуспешно итальянцы, американцы, норвежцы, немцы. Но примитивная водолазная техника тех времен не позволяла опуститься достаточно глубоко. В 1875 году, когда появился водолазный скафандр, во Франции учредили крупное акционерное общество с большим капиталом. Французские водолазы обшарили дно Балаклавской бухты и все подходы к ней. Нашли более десяти затонувших кораблей, но "Черного Принца" среди них не оказалось. Работы велись на огромной для конца прошлого века глубине - почти 40 саженей, где самые сильные и выносливые водолазы могли находиться под водой лишь несколько минут...

Постепенно вокруг "Черного Принца" начали распространяться легенды. Стоимость затонувшего с кораблем золота возросла до шестидесяти миллионов франков. В 1896 году поисками занялся русский изобретатель Пластунов. Но и ему не повезло.

Самыми терпеливыми оказались итальянцы. Изобретатель глубоководного скафандра Джузеппе Рестуччи сам возглавил экспедицию в 1901 году. Через несколько недель после начала работ он обнаружил железный корпус большого корабля. Под его руководством водолазы подняли со дна металлический ящик со свинцовыми пулями, подзорную трубу, винтовку, якорь, куски железа и дерева. Но... никаких следов золота. Весной 1903 года итальянцы покинули Балаклаву, с тем чтобы через два года снова вернуться сюда. На этот раз, уже совсем в другом месте, им попался еще один железный корабль. Никто до сих пор не знает, был ли это "Черный Принц" или какое-либо другое судно. Во всяком случае золота на нем не оказалось.

Мысль о сказочном кладе не давала покоя многим изобретателям, водолазам, инженерам. Министра торговли и промышленности России завалили письмами с предложениями поднять золото "Черного Принца". В конце концов царское правительство стало отказывать и своим и иностранным золотодобытчикам, ссылаясь на то, что работы близ бухты стесняют деятельность Черноморской эскадры в районе Севастополя. И лишь первая мировая война положила конец ажиотажу вокруг "Черного Принца".

Впрочем, как оказалось, ненадолго. В 1922 году ныряльщик-любитель из Балаклавы достал со дна моря у входа в бухту несколько золотых монет, и мир снова заинтересовался "Черным Принцем". Посыпались предложения одно другого фантастичнее. Один изобретатель из Феодосии утверждал, что "Черный Принц" наверняка лежит на дне в самой бухте. А раз так, надо вход в нее перекрыть плотиной, воду откачать, после чего золото на корабле хоть лопатой греби. Однако были и достаточно серьезные проекты. В 1923 году флотский инженер В. С. Языков пришел в ОГПУ и сообщил, что с 1908 года он самым подробным образом изучал обстоятельства гибели английской эскадры и готов хоть сейчас начать работы по поднятию ценностей. Его энтузиазм подкреплялся толстой папкой документов по "Черному Принцу". Доводы Языкова подействовали. В марте того же года было решено организовать специальную экспедицию, получившую название ЭПРОН - Экспедиция подводных работ особого назначения. Через несколько недель ЭПРОН начал свою деятельность. По его заказу советский инженер Е. Г. Даниленко создал глубоководный аппарат, который позволял осматривать морское дно на глубине 80 саженей. Аппарат имел "механическую руку" и был оборудован прожектором, телефоном и системой аварийного подъема в случае обрыва троса. Экипаж аппарата состоял из трех человек, воздух подавался по резиновому гибкому шлангу.

Пока строился глубоководный аппарат Даниленко, специалисты ЭПРОНа разыскали и тщательно опросили старожилов Балаклавы - очевидцев шторма 14 ноября 1854 года. Но никто из них не мог указать место гибели "Принца". Больше того, их показания оказались крайне противоречивыми. Тем временем тральщики произвели промеры глубин, и весь предполагаемый район гибели "Принца" был разбит вехами на квадраты. И вот в первых числах сентября 1923 года ЭПРОН приступил к поисковым работам. Каждый день небольшой катерок спускал аппарат Даниленко для обследования очередного квадрата. Было обнаружено множество обломков деревянных кораблей: мачты, реи, куски шпангоутов, бимсов и бортов, сильно источенные морским червем, обросшие ракушками. Считалось, что разыскать "Принца" среди этих обломков не особенно трудно: в исследовании инженера Языкова значилось, что "Принц" - единственный железный корабль из числа погибших. Однако прошел целый год, а долгожданная отметка на карте так и не появилась.

В октябре врач ЭПРОНа К. А. Павловский проводил с молодыми водолазами учебные спуски близ старых Генуэзских башен к востоку от входа в бухту. Молодые зпроновцы, тренируясь, поднимали с восьмисаженной глубины камни, раковины, обломки дерева. Неожиданно один из них заметил на дне недалеко от берега чуть выдававшийся из грунта большой железный ящик странной формы. Он попробовал подвести под него строп, но безуспешно. Заинтересовавшись находкой,- вдруг это походный сейф? - Павловский пригласил опытных водолазов. Вскоре загадочный предмет подняли на поверхность: это был весь изъеденный ржавчиной допотопный паровой котел кубической формы с чугунными дверцами и горловинами. Любопытная находка заставила эпроновцев тщательно обследовать этот район. Под обломками скал, обрушившихся с береговых утесов, водолазы нашли разбросанные по всему дну останки большого железного корабля, наполовину замытые песком.

За два месяца водолазы достали со дна десятки кусков железа различной формы и величины, часть обшивки борта с тремя иллюминаторами, медицинскую ступку из белого фарфора, несколько неразорвавшихся бомб, железный рукомойник, части паровой машины, свинцовые пули. И опять ни малейшего намека на золото...

Перед Новым годом в районе Балаклавы начались жестокие штормы, работы пришлось прекратить.

К этому времени поиски "Неуловимого корабля" обошлись ЭПРОНу почти в 100 тысяч рублей. Как быть дальше: стоит ли продолжать поиски? Мнения специалистов разделились, тем более, что у ЭПРОНа не было достоверных документов, подтверждавших наличие золота на "Принце". Запросили советское полпредство в Лондоне. Однако британское адмиралтейство, сославшись на давность события, а также на законы, ограничивающие допуск иностранцев к архивам, ничего конкретного не сообщило. Поэтому руководство признало дальнейшие работы нецелесообразными.

В это время Советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы "Синкай Когиоссио Лимитед" поднять золото с "Принца". Фирма считалась одной из самых известных и удачливых. Последним в ее "послужном списке" значился английский корабль, затонувший в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось с сорокаметровой глубины достать сокровища на два миллиона рублей.

"Синкай Когиоссио" предлагала ЭПРОНу 110000 рублей в качестве оплаты за предварительные работы по розыску и обследованию "Принца", а также принимала на себя все дальнейшие расходы. Заключили договор. Поднятое золото должно было делиться между ЭПРОНом и фирмой в соотношении 60 и 40 процентов. Кроме того, японцы были обязаны ознакомить советских водолазов со своей глубоководной техникой, а после окончания работ передать ЭПРОНу по одному экземпляру оборудования.

Летом 1927 года японцы - они рассчитывали без особого труда получить 800 000 рублей золотом, приступили к работе. Каждые сутки их водолазы поднимали не менее двадцати каменных глыб весом по 500 пудов. Тысячепудовые же куски скал оттаскивались в сторону с помощью паровых лебедок, установленных на баржах. 5 сентября водолаз Ямомато нашел прилипшую к камню золотую монету - английский соверен чеканки 1821 года. После этого за два месяца изнурительного труда водолазам попались лишь четыре золотые монеты: английская, французская и две турецкие.

К середине ноября 1927 года разбитый корабль был полностью обследован, и фирма прекратила работы в Балаклаве. К этому времени в ее активе были две вилки и ложка белого металла, кусок саперной лопаты, втулка от колеса, подковы, лошадиные кости, офицерская сабля, лопаточка для пирожных, галоша с датой 1848 года, несколько кожаных подметок и прочее барахло. Перед отъездом из Балаклавы представители "Синкай Когиоссио" заявили, что корабль, на котором они проводили работы, по их мнению, был "Принцем". Однако, несмотря на самые тщательные поиски, им не удалось найти среднюю часть корабля. Оставшиеся части корпуса были сильно разрушены, причем разрушения носили явно искусственный характер. Это обстоятельство привело их к выводу, что англичане, которые оставались в Балаклаве в течение восьми месяцев после кораблекрушения, подняли бочонки с золотом еще до окончания Крымской войны.

Между тем, как ни странно, никто из кладоискателей не задумался: а было ли вообще золото на "Принце"?

На этот вопрос исчерпывающе ответил Иван Степанович Исаков, адмирал флота Советского Союза, член-корреспондент Академии наук СССР: "Принц", "Принц-Регент", "Черный Принц". 200 000... 500 000 франков, 1 000 000 фунтов стерлингов, 60 000 000 франков, миллионы рублей золотом. В исторических источниках приведены разные названия корабля, разные суммы, разные места его гибели... Однако до сих пор нет достоверных сведений, что пять золотых монет, поднятых японцами, были из тех бочонков, которые вез "Принц" для выплаты жалованья солдатам.

Историки, пытавшиеся восстановить подлинную картину катастрофы "Принца", забыли или не сочли достойным внимания один примечательный факт.

Ни одна шинель, телогрейка, пара сапог, ни один соверен не могли попасть в Балаклаву без санкции суперинтенданта британских экспедиционных силонных сил, действо- ваших в Крыму. Суперинтендант был подчинен непосредственно финансовым органам в Лондоне, а его контора во время Крымской войны находилась в Константинополе.

Доставленные "Принцем" в Истамбульский порт обмундирование, амуниция, продовольственные запасы и золото должны были быть направлены в Балаклаву по списку, представлявшемуся из Крыма главнокомандующим. Списки людей, погибших в боях, от болезней и эпидемий, с дьявольской последовательностью каждый день расходились с фактическими потерями, а "разница" оставалась в руках разбитных клерков (конечно не без ведома их начальника - суперинтенданта).

Прибыльность таких манипуляций с золотом и снаряжением очевидна. Вот почему наиболее достоверной версией надо считать ту, которая утверждает, что бочонки с золотом были перегружены в Истамбульском порту на какой-нибудь другой корабль и после этого "Принц" ушел в Балаклаву.

А вот другое веское свидетельство того, что на "Принце" не было золота. В эпопее "Принца" жестоко пострадали многие страны, кроме Англии. Так, Франция на поиски клада истратила полмиллиона, Италия - двести тысяч, Япония- почти четверть миллиона рублей золотом, в то время как Англия даже ни разу не предпринимала попыток получить лицензию на право работ для извлечения погибшего корабля флота его величества. Бросается в глаза еще один факт. Почти все исторические материалы, относящиеся к периоду Крымской войны, не упоминают, что на борту "Принца" к тому времени, когда он прибыл на балаклавский рейд, было золото.

О бочонках с золотом говорят источники более позднего времени, когда широкая молва сделала "Принца" "Черным".

Впрочем, работа ЭПРОНа по поискам "Принца" не пропала даром. Она обогатила наших водолазов новым, дополнительным опытом, пользуясь которым ЭПРОН в трудные годы разрухи молодой Советской республики приступил к подъему судов и грузов, потопленных во время гражданской войны белогвардейцами и интервентами. За первые десять лет своего существования ЭПРОН поднял 110 судов, из которых 76 были восстановлены. Стоимость этих кораблей превышала 50 миллионов рублей. Более того, водолазы ЭПРОНа подняли с морского дна более 13 тысяч тонн черного металла, 4700 тонн брони, 1200 тонн цветного металла, 2500 тонн механизмов, которые были реализованы. "Черный Принц" - легендарный клад на дне Черного моря - явился школой ЭПРОНа, которая себя оправдала не меньше, чем британские законы, препятствующие допуску иностранцев к архивам, относящимся к некоторым оказиям Крымской войны".

И все же хочется верить, что в истории "Черного Принца" последняя точка еще не поставлена. Кто знает, не откроет ли со временем Балаклавская бухта одну из своих самых романтических тайн...