Медали и монеты Петровского времени

Среди памятников искусства, оставленных бурной эпохой русской истории конца XVII - первой четверти XVIII века, видное место принадлежит монетам и медалям. Уже в трудах М.В. Ломоносова высокую оценку получило познавательное значение "медалической истории" нашей родины, главным образом Петровского времени.

Назначение монет и медалей совершенно различно, однако они находятся в близком родстве по способу изготовления: зажатый между штемпелями кружок металла превращается в задуманное изделие. Над штемпелями для чеканки скромных медяков и изысканных медалей работают художники-граверы.

Медаль и монета - произведения особого вида малой пластики, медальерного искусства. Стремительное развитие этого искусства в России в первой четверти XVIII столетия было следствием появления высокоорганизованного монетного производства и одновременно обязательным условием существования последнего.

Монетчики допетровской Москвы выбивали серебряные копейки на заготовках из кусочков расплющенной проволоки. Полуграммовые монетки, выходившие из-под молота, напоминали по виду рыбью чешую. Изготовление монеты меньшего достоинства требовало вдвое большей затраты труда и было невыгодно для денежных дворов. Поэтому в первые годы царствования Петра (до 1700 года) серебряная копейка была единственным номиналом денежного обращения огромной страны.

На штемпелях для копеек в течение почти двух веков сохранялась одна и та же миниатюрная композиция: государь с копьем на коне - отсюда и появилось в первой половине XVI века самое название "копейка". Копейки, выпускавшиеся в конце XVII века, были так малы, что на современной копейке свободно разместятся три таких всадника!

Созданная в России в первое десятилетие XVIII века развитая монетная система с множеством различных - золотых, серебряных и медных - номиналов потребовала самой передовой для того времени монетной техники. Сразу же возникла трудная задача - в кратчайший срок найти и подготовить на месте квалифицированных художников-граверов монетных и медальных штемпелей.

Первый механизированный монетный двор открылся к началу 1700 года в одном из служебных помещений Московского Кремля. Его оборудованием руководил И. Т. Посошков, впоследствии получивший известность как экономист и автор "Книги о скудости и богатстве" (1724). Поначалу здесь выпускали только медную монету трех видов, достоинством меньше копейки. Вполне удовлетворительное качество чеканки первых русских монет правильной формы свидетельствует, что Посошков успешно справился с задачей.

В 1701 году в старых зданиях Хамовного (ткацкого) двора Кадашевской слободы Замоскворечья начал работу второй монетный двор, который назывался Адмиралтейским из-за его подчинения данному учреждению. Этот монетный двор предназначался для чеканки монеты всех видов, включая золотую и серебряную, а также медалей. Однако, кроме новых монет, вплоть до 1718 года здесь выпускались и серебряные копеечки старого образца; поэтому даже в официальной переписке его нередко именовали "Монетным и денежным двором" (для русских людей деньгами были только старые копейки; к слову "монета" еще следовало привыкнуть).

На новый монетный двор "во управление для дела", то есть для руководства технической стороной, назначили русского мастера Федора Алексеева. Он был неграмотен, но зато безупречно владел резцом и обладал инженерным даром. Лично испытав построенный им станок, Петр I вскоре уравнял мастера в жалованье с иностранными специалистами, которым тогда отдавалось предпочтение.

Путешествуя за границей, Петр неизменно интересовался монетными дворами; в Лондоне с действием машин для чеканки его знакомил Исаак Ньютон. Проведение реформы монетного дела в эти годы не могло обойтись без использования опыта Западной Европы - ни в решении технических проблем, ни в части "художества", то есть без приглашения на русскую службу медальеров из-за рубежа. С 1701 года на Адмиралтейском монетном дворе работал "француженин" Соломон Гуэн; вслед за ним в 1704 году был приглашен из Саксонии Готфрид Гаупт. Туда же перешел из Оружейной палаты "мастер золотого и денежного дела" голландец Юрий Фробус, поселившийся в Москве еще в 1660-х годах. Однако не только названные мастера, но и многие русские граверы стояли у истоков медальерного искусства в России. Представление о преимущественной роли иностранцев в этом деле создалось благодаря тому, что русские резчики не имели обыкновения подписывать свои работы.

Материал альбома связан непосредственно с выдающейся личностью Петра I, проявлявшего неизменный интерес к медалям как памятникам истории. Художественный и идейный замысел некоторых медалей и монет определялся им самим. Многие медали, представленные в альбоме, восходят к личной коллекции Петра, положившей основу нумизматической коллекции Кунсткамеры Академии наук, которая впоследствии перешла к Эрмитажу.

Альбом открывается весьма своеобразными медалями раннего Петровского времени - "золотыми", то есть монетовидными воинскими наградными знаками разного достоинства за ратную службу. По старинному обычаю правительница Софья наградила всех без исключения участников Крымских походов 1687 и 1689 годов; даже семьи не вернувшихся воинов получили причитавшиеся погибшим награды. Несмотря на полную безуспешность обеих кампаний, Софья стремилась представить возвращение войск в Москву как триумф командовавшего ими фаворита царевны князя В. В. Голицына.

Мастерами Денежного двора и Оружейной палаты были изготовлены для раздачи тысячи наград, различающихся только размером - от миниатюрных, в четверть червонца, для рядовых стрельцов, до знаков в несколько червонцев - для генералитета и огромного медальона на золотой цепи для самого Голицына. Памятные знаки больших размеров собирались из отдельных частей, изготовленных в технике ручной чеканки.

Известно, что семнадцатилетний Петр противился этим награждениям за бесславный поход и даже отказался принять Голицына и его генералов, пришедших изъявить ему благодарность за награды. После того, как Софья была лишена власти, народная молва усматривала в этих "золотых" намерение царевны умалить царское достоинство братьев и поставить себя на первое место. Действительно, без ясной надписи одиночный и более крупный портрет Софьи воспринимается как главное изображение, а парный портрет царей - второстепенным. "Себя на одной стороне с короной и скипетром, а обоих братьев на другой стороне только в княжеском платьи вообразить велела"^*, - написано в рукописном нумизматическом альбоме 1730-х годов.

^* (Архив АН СССР, разд. 2, опись 1, № 228, л. 33. )

По всей вероятности, штемпели для маленьких "золотых" и изготовлявшиеся отдельно крупные медальоны - работа упомянутого выше Юрия Фробуса, который в Оружейной палате числился "первым среди мастеров золотого дела". За долгие годы жизни в Москве он настолько обрусел, что выходившие из его рук изображения целиком подчинены стилю русского парсунного письма.

Выпуск "новообразцовых" монет осуществлялся исподволь, начиная с самых незначительных медных (восьмая, четверть, полкопейки в 1700 году) и кончая главными номиналами новой системы - серебряным рублем и большой медной копейкой в 1704 году. Но проектирование монет велось задолго до открытия первого монетного двора. Разные художественные мировоззрения представляют две пары пробных штемпелей для полтин, вырезанные в 1699 году в Оружейной палате. Автором одной из них был гравер и ювелир Василий Андреев, имя второго неизвестно, хотя можно предположить, что это был Фробус.

На оттиске первой пары - традиционная парсунная композиция с портретным изображением Петра в царском платье и шапке Мономаха - прямое продолжение стиля "золотых" Софьи. Перед автором другой пары штемпелей не только была поставлена вполне определенная задача - добиться подобия "ефимку" - крупной западной серебряной монете, но и композиция была заранее обусловлена, вплоть до требования разместить вокруг государственного герба цепь ордена Андрея Первозванного - высшего ордена России, учрежденного всего годом ранее. Как и многие ранние монеты 1700-х годов, эта пробная монета показывает, как нелегко было для русского мастера отрешиться от вековых традиций и насколько непривычен и труден был для него заимствуемый с Запада тип героизированного портрета с его аксессуарами - лавровым венком, доспехами, пышными складками мантии.

Более уверенно чувствовали себя русские мастера, работая над штемпелями для медных монет. Указ 1704 года оповестил страну о выпуске первых медных копеек; разъяснялось, что на них находится "воображение его царского величества" - все та же композиция, которая почти два века не сходила с серебряных копеечек и прежде всегда понималась как изображение правящего государя. Именно поэтому в годы совместного царствования Петра с братом Иваном серебряные копейки выпускались отдельно с каждым именем. Надпись на монете была своего рода объяснительной подписью под изображением. На большую, дававшую простор резцу площадь медного монетного кружка привычная композиция легла уверенно. Однако на всех новых копейках голову всадника вместо прежней короны украшает уже шлем или шапка.

Петровские медные копейки в сотнях вариантов составляют огромную серию скульптурных миниатюр. Законченная композиция этих монет - всадник-копейщик с развевающимися складками плаща - веками отрабатывалась в русском искусстве. Красиво выписанные русские надписи, а еще более - обозначенные славянской цифирью даты выпуска монет подчеркивают национальный, свободный от внешних влияний стиль этих маленьких произведений искусства. Копейки изготовлялись несколькими монетными дворами; знаком старейшего из них были буквы БК - "Большая казна" (название приказа, ведавшего этим двором). На монетах Адмиралтейского монетного двора стоит знак МД - "Монетный двор".

Попытки придать медной монете более европейское обличье ограничились несколькими пробными монетами с мифологическими фигурами. Не получил одобрения царя пробный образец пятака 1723 года, на котором впервые на медной монете под копьем всадника появляется дракон - крылатый змей. Это уже не изображение царя, как прежде, но и не святой Георгий-змееборец, о чем говорит отсутствие нимба. Композиция со всадником-копейщиком вскоре утрачивает предусмотренное указом 1704 года значение и сохраняется на монетах преемников Петра как "московский герб". До конца века это изображение именовалось в официальных документах "ездец".

На новых монетах России с самого начала утвердились только русские надписи в отличие от общепринятой на Западе латыни, что вызывало там немало замечаний. Более того, вводя в деловой обиход вместе с новым летосчислением арабскую цифирь, русские монетные дворы надолго задержали в монетных надписях привычное обозначение дат по-старому, славянскими цифрами. Была и еще одна, важнейшая, особенность новых монет России - соотношение их номиналов по десятичному принципу. Ни Петр, ни кто-либо из его современников не были изобретателями десятичной монетной системы, они лишь по достоинству оценили совершенство веками складывавшегося десятичного строя русского денежного счета. Древние чисто счетные понятия "полтина", "рубль", "гривна" и другие воплотились в реальных номиналах монет. Потребовалось почти столетие, чтобы рациональная монетная система России нашла признание и последователей в других странах.

Русская, тоже незнакомая Европе, традиция "золотых" - воинских пожалований - не угасла под натиском новшеств. Она возродилась в наградной воинской медали первой четверти XVIII века. Памятные же медали возникают в России под значительным воздействием искусства Запада. Оживившиеся сношения России с европейскими государствами и, в частности, "Великое посольство" - длительное зарубежное путешествие царя и его сподвижников, на которое Европа откликнулась многими медалями, как и все больший наплыв прочно оседавших в России иностранцев - все это способствовало знакомству русских людей с произведениями западного медальерного искусства. Заметно распространившееся среди русской знати в начале века увлечение составлением "минц-кабинетов" - коллекций монет и медалей, - считавшихся чуть ли не непременной принадлежностью хорошей библиотеки, говорит о том, что, несмотря на трудный насыщенный аллегориями изобразительный язык и латинские надписи, западноевропейские медали вызывали интерес и получали все большую известность в России. В то же время и события, разворачивавшиеся в России, все чаще находили отклик в медальерном искусстве Европы.

В лаврах победителя, с Викторией, попирающей поверженные турецкие трофеи, предстает "царь московитов" на медали в память взятия Азова (1696), исполненной известным амстердамским медальером Яном Боскамом во время пребывания Петра в Голландии. Несмотря на кратковременность визита "Великого посольства" в Саксонию, крупнейшая мастерская Христиана Вермута (1661-1739) в Готе откликнулась на это событие несколькими медалями. Самая крупная из них воспроизводит один из живописных портретов, где Петр изображен в экзотическом для европейца осыпанном каменьями одеянии с отделкой из меха. Окружающая портрет латинская надпись - дословный перевод традиционного титула русских царей; изображение на другой стороне медали Георгия-змееборца на фоне бомбардируемых Азова и Перекопа может быть истолковано двояко - как московский герб и как изображение Петра. Персонификация государственного герба - частое явление в медальерном искусстве того времени; так, например, Карл XII на многих медалях представлен в виде льва.

Надпись на обороте вермутовской медали: Открыв ворота Крыма, Азов в июне и Перекоп в июле он взял... свидетельствует о том, какой отклик получили в Европе победы России над Турцией, полчища которой еще совсем недавно рвались к сердцу Европы и в 1683 году осаждали Вену. Миниатюрные медали той же мастерской, посвященные вояжу русского царя по странам Европы, представляют его на оборотной стороне в виде странствующего Геракла. Такое сопоставление, поначалу случайное, в дальнейшем находило все новые аналогии: подавление стрелецкого мятежа - расправа Геракла с Гидрой; а после начала Северной войны государственная эмблема Швеции - лев - обращает мысль художников к образу Геракла - победителя Немейского льва.

Успешной борьбе с Турцией за северные берега Черного моря посвящена и первая созданная в России памятная медаль. Несмотря на обозначенную на ней дату взятия Азова - 1696, - она не могла быть исполнена ранее 1701 года, когда открылся Адмиралтейский монетный двор. Титул Петра на медали дополнен словами: присно прираститель, молниями и волнами победитель.

Северная война была делом всей жизни Петра. Завершение борьбы России за возвращение захваченных Швецией берегов Невы и выход к Балтике нашли широкое отражение в медальерном искусстве Европы. В Швеции и Дании, Саксонии и Голландии появляются медали-панегирики и медали-памфлеты, живописующие перипетии войны с самых различных точек зрения.

Первые победы русского оружия увековечены несколькими русскими медалями, автором которых был Федор Алексеев. На медали в память взятия Шлиссельбурга (1702) молодой царь, почти юноша, изображен с шапкой вьющихся кудрей, еще не прикрытых традиционными лаврами, в легком украшенном арабесками доспехе. Сдвинутая к самому краю надпись оставляет свободным поле медали, на котором четко рисуется силуэт Петра. Оборотная сторона повторяет часть гравюры Шхонебека с видом штурма крепости, возвышающейся на острове посреди Невы. Круговая надпись Был у неприятеля 90 лет напоминает историю русского Орешка, переименованного захватчиками в Нотебург и после возвращения его законному владельцу названного Шлиссельбургом - "ключ-городом".

Алексеевым исполнена и первая медаль, связанная с историей Петербурга. При попытке шведов в мае 1703 года взять реванш в устье Невы, они потеряли шняву "Астрильд" и бот "Гедан". Слова, начертанные на оборотной стороне медали в память этого события - небываемое бывает, - оценивают смелость невиданного тактического приема - захвата кораблей пехотой, посаженной в лодки. Близка по стилю к работам Алексеева медаль в память взятия Нарвы (1704) - своеобразный ответ на несколько шведских и немецких сатирических медалей, осмеивавших "конфузию" 1700 года.

Штемпелями Алексеева чеканены первые рублевики 1704 и 1705 годов. Тот же, не имеющий графических или живописных аналогий портрет Петра на лицевых сторонах, сочетается с изображением двуглавого орла, отлично вписанным в круг оборотной стороны. В штемпелях Алексеева всегда привлекает изящество шрифта надписей. На монетных легендах (надписях) прослеживается развитие одного из значительнейших начинаний Петра в области русской культуры - замена церковнославянского алфавита новым, гражданским; при этом на редкость упорно удерживается в уже вполне "гражданских" надписях старая буква Ξ (кси) - в отчестве царя, так же как Ψ (пси), соответствующая числу 700 в обозначении дат.

Для большинства памятных русских медалей первой четверти XVIII века характерно стремление к достоверной передаче реального события и как следствие - близость к "документальным" гравюрам, фиксировавшим с максимальной точностью события того времени. С гравюрой медаль роднит возможность многократного воспроизведения. Подобно тому, как с медной или деревянной доски получают множество оттисков на бумаге, так парой штемпелей чеканят сотни медалей. Большой тираж открывал возможность их широкого распространения и воздействия. Русское правительство систематически рассылало медали к иностранным дворам и раздавало их "в презент чужестранным министрам" для пропаганды успехов и побед России.

Произведения медальерного искусства, как и гравюры, имеют надписи, дополняющие и поясняющие изображения; однако размер медалей требует предельно кратких текстов. В Европе с самого возникновения медали ее международным языком стала латынь. Латинские надписи получили и русские медали, рассчитанные на распространение за рубежом; некоторые из них выпускались в двух вариантах - с латинским и русским текстами. Но и русский язык прочно утвердился на медали с ее первых шагов в России. Легенды русских медалей начала XVIII века - красноречивая иллюстрация к словам Ломоносова о сходстве русского и латинского языков. Многие из них сродни ярким изречениям самого Петра и подтверждают упоминания современников о его причастности к сочинению проектов медалей. Лишь со временем простые и лаконичные легенды сменяются более пространными изречениями - в соответствии с усложнением композиций медалей, посвященных победам России в Северной войне.

В наградных медалях для участников этой войны Петр возродил русскую традицию пожалования за ратную службу, сохранив выработанную веками особенность награждений: медали получали все участники сражения, кампании, похода. Как прежде в "золотых", вес и размер наград определялись положением награжденных, так и в петровской армии медали разделились на серебряные солдатские и золотые (меньшие или большие - в зависимости от чина) офицерские. В течение почти столетия это средство патриотического воспитания оставалось только русским обычаем. Соответствуя национальному характеру русской армии, оно было чуждым и непонятным для государств, содержавших армии наемников. Стоит отметить, что первой примеру России последовала Швеция, учредив в самом конце XVIII века матросские медали.

Документально установлено, что первым массовым пожалованием офицеров медалями было награждение за победу при Калише (1706); солдаты тогда получили награды еще старого типа в виде серебряных "алтынов" (увеличенных в несколько раз копеек) неправильной формы. Над типами офицерской калишской медали работали Г. Гаупт, С. Гуэн и несколько русских мастеров, не оставивших своих инициалов на штемпелях. В собрании Эрмитажа хранятся пять разновидностей медалей в один, три, шесть и четырнадцать червонцев. Лавровый венок, богатый доспех, пышно задрапированный мантией, придают портрету Петра торжественность. Такой же характер имеет и эффектная батальная композиция оборотной стороны, дополненная надписью За верность и мужество. Необычная овальная форма медали особенно выигрывает в полковничьих экземплярах, заключенных в украшенную камнями и финифтью оправу.

Вслед за Калишем многочисленные офицерские медали были розданы за победу при Лесной (1708), названную Петром "матерью Полтавской баталии"^*. Сразу после Полтавского сражения вместе с письмами, оповещавшими об одержанной победе, Петр посылает и указы об изготовлении наградных медалей для солдат и урядников (унтер-офицеров) Семеновского и Преображенского полков. Они чеканились в размере рубля и не имели ушков, приделывать которые предоставлялось самим награжденным. Портрет Петра, изображавшийся на лицевой стороне всех медалей, дал основание называть медали "патретами", но солдаты, а порою и сам Петр часто именовали похожие на рубли медали "манетами".

^* (Журнал или Поденная записка государя императора Петра Великого с 1698 года даже до заключения Нейштатского мира, ч. 1. Спб., 1770, с. 169. )

Сохранившиеся наградные документы разных лет, в особенности челобитные солдат и матросов петровской армии и флота, своевременно не получивших заслуженные награды, свидетельствуют о том, как высоко ценил русский воин такую медаль: "...моя братья баталионные солдаты, такожде и матрозы были на той баталии и те получили твои государевы манеты, а я раб твой не получил... Да повелит державство ваше мне рабу твоему за вышеописанную баталию против моей братьи свой Государев манет выдать..."^*.

^* (Архив ВМФ. Фонд Канцелярии Апраксина, дело № 244, 1711 - 1718 гг., с. 126. )

Созданный С. Гуэном для полтавской медали портрет определил целый этап в развитии иконографии Петра. По сравнению с портретом работы Ф. Алексеева, он значительно более мужествен, массивнее вылеплены голова и шея, резче черты лица. Более эффектное обрамление - драпировка торса плащом - намечает черты официального героизированного портрета, который станет каноном для последующей монетной и медальной иконографии. Полтавская медаль надолго определила тип наградных медалей: во всех случаях повод награждения поясняется надписью и подкрепляется изображением.

Оборотные стороны полтавских медалей с воспроизведением сцен боя - работа Гаупта, несколько дробная манера которого делала его идеальным исполнителем многофигурных сцен, копируемых с гравюр. Гуэн и Гаупт работали преимущественно вдвоем: первый исполнял штемпели портретной стороны медали, второй - оборотной.

Расцвет изысканного искусства медальерного портрета в России первой четверти XVIII века особенно очевиден, если обратиться к монетам. В 1707-1714 годах даже на монетах одного года и одного достоинства можно встретить различные портреты, один интереснее другого. Графические или живописные оригиналы большинства из них остаются неизвестными; в ряде случаев их, возможно, и не было.

Одержав победу, окончательно определившую перевес сил, Россия стремилась широко оповестить об этом мир. Слова Овидия Нам позавидуют в сей славе на лицевой стороне коммеморативной полтавской медали выражают сущность и назначение этого памятника. Конному "батальному" портрету Петра на лицевой стороне медали противопоставлено на оборотной стороне изображение Геракла с львиной шкурой. Медаль была исполнена в Нюрнберге в мастерской Филиппа Генриха Мюллера (1654- 1718), что имело особый смысл. При дворах всей Европы существовало мнение, что сделать медаль у Мюллера - признак хорошего тона. Англия, Австрия и Швеция, имевшие прекрасно оснащенные монетные дворы и искусных медальеров, предпочитали поручать Мюллеру наиболее ответственные заказы.

Полтавская медаль - характерный образец медальерного искусства Европы того времени. Цветистый язык аллегорий и латинских легенд, пышный, барочный рельеф изображений делают ее одой русскому оружию, панегириком полководческому гению Петра. В 1709 году русские люди были уже подготовлены к восприятию подобных памятников. Этому помогло знакомство с имевшими широкое распространение "потешными листами" - гравюрами. Выпущенное еще в 1704 году издание "Символы и эмблемата" способствовало пониманию широкого круга международных иносказательных образов-стереотипов. В речи самого Петра нередко проскальзывали подобные образы: "Вся неприятельская армия Фаэтонов конец восприяла"^* - эти слова были положены в основу замысла фейерверка в день празднования Полтавской победы в Москве.

^* ( Письма и бумаги императора Петра Великого, т. 9, вып. 1. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1950, с. 228. )

В 1714 году, когда полный успех России в Северной войне был предрешен, а вожделенный конец ее казался совсем близким, мастерская Мюллера получила новый заказ - на этот раз на большую серию медалей, посвященных успехам России в затянувшемся поединке со Швецией. В 1716 году готовые штемпели были доставлены в Москву, где чеканились все двадцать восемь сюжетов серии с тремя вариантами портрета Петра для лицевых сторон; таким образом, при повторных изготовлениях серии имелась возможность выбора.

Мюллеру были предоставлены планы сражений и гравюры; об этом свидетельствуют композиции оборотной стороны большинства медалей. Обязательным для медалей серии становится введение мифологических персонажей, дополняющих и комментирующих происходящее: Марс с градской короной в руке знаменует победу при Кексгольме; Виктория, подняв трезубец и венок, приветствует корабли победителей при Гангуте. Несколько композиций серии являются аллегориями: сюжет медали на победы в Лифляндии - Геркулес несет на плечах земной шар - прямое заимствование из "Символов".

Медали в память основания Петербурга, как видно, было уделено особое внимание. Поверхность медального кружка перенасыщена изображениями, где реальность причудливо переплетена с мифологией. Над планом крепости посреди Невы и одноэтажными постройками на берегу воспроизведены Минерва и Меркурий, поддерживающие портрет основателя города. Модель Кроншлота (крепости на подступах к Петербургу) в руках богини-покровительницы военной мощи России и тюки с товарами, на которых восседает Меркурий, подкрепляют надпись: Петербург - крепость и гавань. Строительству Кроншлота посвящена особая медаль серии, лицевая сторона которой занята не портретом Петра, а морским пейзажем.

Тексты надписей на медалях всей серии, торжественные и выразительные, почерпнуты из сочинений Овидия, Вергилия, Клавдия, Тибулла. Если текст не помещался на медали, то, помимо оборотных сторон, надписи располагались и на ободке - гурте. Было изготовлено несколько гуртильных колец с различными изречениями, что позволяло при чеканке варьировать не только портреты, но и эпиграфическое содержание медалей.

Мюллеровская серия была предназначена для пропаганды побед России за рубежом, но, чеканенная в России, она здесь расходилась в наибольшем количестве. О популярности этой серии свидетельствуют быстрый износ оригинальных штемпелей и многократные повторения ее медалей резчиками XVIII и даже XIX веков. Для русских медальеров она стала своеобразной школой: мастера последующих поколений постоянно копировали ставшие образцом штемпели.

Быстрый рост морской мощи России в первой четверти XVIII века также дал сюжеты для многочисленных памятников медальерного искусства. Строительство гаваней и кораблей, морские победы и экспедиции, искусство Петра-флотоводца увековечены не только медалями, но и монетами. Композиция медали 1711 года повторена на обороте червонца того же года: двуглавый орел держит четыре флага, олицетворяющие флоты на Белом, Балтийском, Черном и Каспийском морях.

В память победы русских морских и сухопутных войск над шведами, пытавшимися в 1708 году захватить Петербург, отчеканена медаль с портретом командовавшего операцией Ф. М. Апраксина, одного из ближайших сподвижников Петра. Превосходно скомпонованная марина на оборотной стороне окружена выразительным изречением: Храняй сие не спит, лучше смерть, а не неверность. Президенту Адмиралтейц-коллегии Ф.М. Апраксину в то время был подведомствен монетный двор, где изготовлялись все медали и значительная часть выпускавшейся в стране монеты.

26 апреля 1709 года Петр осматривал Таганрогскую гавань и крепость, построенную по проекту и под руководством приехавшего в Россию в 1698 году итальянца Маттео Симонта. Довольный выполненной работой, царь писал Ф. М. Апраксину: "...изволь приказать сделать Матвею Симантову манету золотую с каменьями, ценой ста в три, и на одной стороне чтоб была наша персона, а на другой гаван здешний и подписать тут, что дано ему за труды гавана"^*. Полученная Симонтом медаль, по-видимому, была подобна калишским полковничьим; свидетельство тому - ее овальная форма. В альбоме воспроизведена серебряная медаль, которую получали участники строительства гавани.

^* (Письма и бумаги императора Петра Великого, т. 9, вып. 1. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1950, с. 193. )

Новорожденный русский флот вскоре становится достойным соперником могущественных "владычиц морей". Морские победы отмечены многими русскими медалями. На медали работы неизвестного русского резчика сам Нептун предводительствует эскадрой русских кораблей в экспедиции 1713 года к берегам Финляндии. В 1714 году русский флот одержал блистательную победу при Гангуте, отмеченную памятной медалью и наградными медалями для матросов и офицеров. В июле 1716 года андреевский флаг взвился на мачте адмиральского корабля русско-англо-датско-голландской эскадры, направлявшейся к берегам Швеции. Петру - командующему экспедицией - посвящена медаль этого года, полностью решенная средствами аллегории. Нептун в колеснице, влекомой морскими конями-гиппокампами, - сюжет, часто встречающийся в искусстве того времени, например, на медали из серии Мюллера в память открытия плавания русских кораблей на Балтике или на одном из рельефов Шлю-тера для Летнего дворца Петра в Петербурге.

После рублевиков 1714 года, с очень выразительными портретами, крупные портретные монеты в течение нескольких лет не выпускались. Иконография Петра вновь получает развитие на штемпелях золотых двухрублевиков и крупной серебряной монеты Китайгородского (Красного) монетного двора Москвы, чеканившего монету в 1718-1725 годах. Многие штемпели этих лет помечены попеременно инициалами О. К. и К.О. Поскольку столь произвольное размещение инициалов имени и фамилии для иностранца невозможно, есть все основания полагать, что штемпели были выполнены русским мастером. Еще один тип портрета со знаком К находится на рублях и на гренгамской медали 1720 года. При вполне профессиональном исполнении, эти портретные штемпели уступают более ранним по глубине психологической характеристики. Как общий прототип в них угадывается гуэновский, слишком ранний для этого времени портрет, разработанный чисто внешне - за счет доспехов, плащей, мантий и богатства их декора. В 1721 году в легендах монет и медалей появляется титул императора; в 1722 году и до конца правления Петра изменяется тип оборотной стороны рубля: вместо орла ее занимает крестообразная монограмма, состоящая из четырех букв П.

Западноевропейские медали, посвященные событиям российской истории, выпускались во многих случаях и без какой-либо инициативы со стороны русского правительства. Они свидетельствуют о международном авторитете страны, неизмеримо возросшем в ходе Северной войны, и об интересе, который вызывала деятельность Петра I. Убедительным примером признания недюжинной личности русского царя может служить медаль 1715 года работы X. Вермута с посвященной Петру многозначительной надписью: Пока отложив скипетр, подобно мастеровому сам обучается ремеслам, из ничтожества становится величайшим. Окружающая портрет легенда, опережая события, называет Петра императором и отцом отечества - в духе титулатуры Древнего Рима: эти высокие звания Сенат поднес Петру несколькими годами позже, по случаю окончания Северной войны.

На редчайших экземплярах этой медали между цифрами вырезанной на штемпеле даты MDCCXV (1715) пунсоном дополнительно вбита десятка, превращающая дату в MDCCXXV (1725). Первый издатель медали Ю. Б. Иверсен приурочивал ее к открытию Академии наук, поскольку приведенную надпись окружают атрибуты наук и ремесел. Но содержание и манера исполнения делают несомненной правильность первоначальной даты, а надпись и ее окружение имеют в виду личность Петра в целом, какой она представлялась художнику.

В 1717 году, прибыв в Париж с дипломатической миссией, Петр дважды посетил малолетнего Людовика XV и регента, герцога Орлеанского. Посвященная этой встрече медаль вошла в огромную серию медалей на события царствования Людовика XV и мало чем отличается от ей подобных. Совсем иначе выглядит большая памятная медаль, отчеканенная в присутствии Петра и поднесенная ему на Парижском монетном дворе, где он осматривал прессы для чеканки монет и медалей. Установленные в 1698 году, они все еще оставались чудом техники того времени. Золотой экземпляр этой медали Петр держал на своем столе до конца жизни. К сожалению, следы ее потерялись, но в Эрмитаже хранятся два серебряных экземпляра из числа полученных лицами, сопровождавшими царя.

Медальер Парижского монетного двора Жан Дювивье, вырезавший портретный штемпель, делал наброски, находясь среди свиты высокого гостя. И хотя большого внешнего сходства он не достиг, величественный и суровый образ Петра необычайно выразителен. Оборотная сторона работы М. Рёга (1685-1736) невольно вызывает в памяти слова Феофана Прокоповича: "Слава всемирная есть достойная Петрова проповедница"^*. И в легенде этой медали опережающий события титул императора свидетельствует о мировом признании России как великой, могущественной державы.

^* (Прокопов и ч Ф. Сочинения. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1961, с. 142. )

Провозглашение Петра императором запечатлела медаль в память Ништадтского мира 1721 года, вручавшаяся на торжествах в честь этого исторического события. Композиция ништадтской медали построена на библейских образах, к которым обращалось русское искусство первой четверти XVIII века так же, как к иносказаниям, почерпнутым из античной мифологии. Северную войну, охватившую почти все страны Европы, современники уподобляли всемирному потопу. Поэтому на медали изображен Ноев ковчег и летящий к нему голубь с масличной ветвью в клюве. Эта же композиция - "По потопе Северныя войны" - легла в основу праздничного фейерверка в Москве. Молодой, родившийся в ходе войны Петербург радугой - знамением мира - соединяется на медали с древним Стокгольмом.

Оборотная сторона занята пространной и многозначительной надписью. Восторженный панегирик Петру, провозглашение его императором и отцом отечества, радость по случаю вожделенного мира излагались на двух языках - русском и латинском. На торжествах в Петербурге и в Москве присутствовали многочисленные представители иностранных держав, в зависимости от рангов получившие золотые или серебряные медали соответствующего размера. В надписи нашлось место и для сообщения о том, что впервые чеканка производится из отечественного металла: "домашнее" сибирское золото и серебро были немалой радостью для Петра, уделявшего огромное внимание поискам месторождений драгоценных металлов.

Ништадтскую медаль получило огромное число участников войны. Над штемпелями разных размеров трудилось множество граверов. Характер изображений и отсутствие подписей говорят о том, что это были русские мастера. Наиболее тщательно выполнялись штемпели для больших медалей; многие из них отсылались к иностранным дворам.

Усложнение композиций, использование в них элементов аллегории особенно заметно на памятниках медальерного искусства, посвященных событиям большой государственной важности. Состоявшаяся в 1724 году коронация Екатерины Алексеевны должна была показать, в ком Петр видит своего преемника. На медали запечатлена галантно-героическая сцена возложения короны Петром (представленным в виде римского императора) на голову Екатерины, склонившейся в реверансе. Присутствовавшим на церемонии были розданы золотые медали различной величины, а толпившемуся на улицах народу разбрасывались маленькие жетоны с надписью общая радость. На одной из разновидностей медали расшифровывается монограмма Федора Медынцева, ученика С. Гуэна, - редкий случай подписи русского мастера!

В 1724 году в доме Берг-коллегии на Литейной стороне начал работать Петербургский монетный двор, переведенный в 1725 году в Петропавловскую крепость. На его рублевиках 1724 и 1725 годов в многочисленных вариантах представлен новый тип портрета императора, близкий к растреллиевской прижизненной маске Петра.

Год спустя, в 1725 году, Петербургский монетный двор выполнял траурный заказ - медаль и жетоны по случаю смерти Петра. Композиция оборотной стороны этой медали чрезвычайно усложнена, изобразительный язык ее цветист и многословен. Вечность в виде женской фигуры возносит ввысь Петра, облаченного в одежды античного императора; сидящая на берегу моря в окружении атрибутов наук и искусств женская фигура в сочетании с надписью Виждь какову оставих тя олицетворяет Россию, но вполне может быть истолкована и как императрица-вдова. Очевидно, что резавший штемпели гравер был мало подготовлен к исполнению сложного, несомненно заданного ему, проекта. Но несмотря на погрешности исполнения - идея выражена достаточно ясно: подведен итог не только жизни Петра, но и пути, пройденного Россией за время немногим более четверти столетия.

Произведения медальерного искусства конца XVII - первой четверти XVIII века составляют бесценную летопись событий, созданную руками современников. Имея назначение быть особо торжественным памятником, эти произведения увековечили итоги кровопролитных сражений и внутренней ломки великой державы, занявшей достойное место на мировой арене. Русские медали, яркие, насыщенные глубоким историческим содержанием, заметно отличаются от многих произведений медальерного искусства Европы, которое переживало в то время кризис. Сложившиеся в первые десятилетия XVIII века основные тенденции русской медали и ее три основных варианта - памятная, наградная и персональная -нашли дальнейшее развитие в медальерном искусстве страны.

О большой популярности русских медалей и монет первой четверти XVIII века среди любителей истории России и собирателей-нумизматов свидетельствует многократное повторение этих памятников в середине и второй половине столетия. Взамен старых, изношенных штемпелей, известные русские медальеры Тимофей Иванов и Самойла Юдин изготовили авторизированные копии, исполненные в соответствии с новыми требованиями искусства. Эти копии, получившие самое широкое распространение как в России, так и за ее пределами, нередко принимались за подлинники. Воспроизведение новыми штемпелями старых образцов коснулось и монет.

Потомки сознавали, что медальерное искусство неполно отразило события Петровского времени. В середине XVIII столетия по инициативе М. В. Ломоносова создаются ретроспективные медали, посвященные рождению Петра I, восшествию его на престол, "заведению" флота, подавлению стрелецкого мятежа и учреждению ордена Андрея Первозванного. Спустя несколько десятилетий эти произведения автоматически вошли в число "петровских". Цель настоящего альбома - познакомить с подлинными произведениями первой четверти XVIII века, наиболее полное собрание которых хранится в фондах Государственного Эрмитажа.