Глава IV. Денежное обращение западных земель Руси в XI в.

К концу X в. Древнерусское государство вступает в полосу развитого феодализма. Одним из важнейших проявлений этого переломного момента его истории явилось бурное развитие городской жизни. Если летописные источники, говоря о IX-X вв., упоминают 25 городов, то для XI в. эта цифра возрастает до 89.

Крупные города были не только административными, политическими и культурными, но и экономическими центрами. В XI в. русские ремесленники славились как искусные гончары, деревообделочники, кожевники, строители и оружейники. Они превосходно усвоили сложнейшую технику ювелирной обработки различных металлов - чеканку и литье, чернь, скань и зернь.

Зарождалось ремесленное производство и в деревне, но, в отличие от городского, оно носило преимущественно натуральный характер, так как предназначалось в основном для удовлетворения потребностей самих производителей. На городских же рынках процветала торговля, в которой ремесленным изделием горожан противостояли привозимые из сельской местности продукты питания и сырье.

Окрепнув, города содействовали начавшемуся распаду Руси на ряд удельных владений. Успех этого закономерного процесса был предрешен, прежде всего непрочностью экономических связей между различными землями огромного государства и господством на подавляющей его части натурального хозяйства.

Первым юридическим оформлением начальных результатов феодального дробления Руси стало решение шести князей, собравшихся в 1067 г. в г. Любече на Днепре. Суть решений Любечского съезда сводилась к словам "кожно да держить отчину свою". Таким образом, официально признавалось уже существовавшее на практике право на независимость от великого князя киевского многих уделов.

Государственная раздробленность, создавшая благоприятные условия для внутренних междоусобиц и вторжений внешних врагов, в целом отрицательным образом сказалась на дальнейших судьбах Руси. Тем не менее она имела и ряд положительных следствий. При значительной разнице в уровне развития различных областей выделение их в политически, а следовательно, и хозяйственно самостоятельные единицы способствовало усилению экономических связей городских центров с ближайшими сельскими округами, расширению ассортимента и объема как ремесленной, так и сельскохозяйственной продукции.

Внутренняя торговля Руси достигла в XI в. значительных успехов. На ее западных землях наиболее значительным экономическим и торговым центром стал Полоцк. Его князь Всеслав Брячиславович, разгромленный 3 марта 1067 г. в битве на Немиге, был предательски схвачен Изяславом, Святославом и Всеволодом Ярославичами, отвезен в Киев и брошен в "погреб" (темницу). В следующем году Ярославичи потерпели сокрушительное поражение от половцев, чем вызвали всеобщее возмущение киевлян. Открытое выступление горожан вынудило великого князя Изяслава бежать из Киева. Восставшие, сообщает "Повесть временных лет", "...сташа у двора Брячиславля и реша: "Пойдем, высадим дружину свою ис погреба". Освобожденный Всеслав полоцкий на семь месяцев занял великокняжеский престол... Что же представлял собой "двор Брячиславль", упомянутый "Повестью"? Это было торговое подворье полочан, основанное еще отцом Всеслава князем Брячиславом (около 997-1044 гг.).

Несмотря на очевидные достижения, внутренние торговые связи на землях Руси не могли в целом изменить натурально-хозяйственных основ ее экономики. Как и в IX-X вв., внешняя торговля в это время была более развита, чем внутренняя.

Потерянный в конце X в. восточный партнер Руси в этой торговле был сменен западным. Это событие не явилось чем-то неожиданным, свершившимся в короткий промежуток времени. Связи русских земель со странами Западной Европы начали складываться очень рано. Упоминавшаяся в предыдущей главе Вертинская хроника (839 г.), повествующая о посольстве "народа Руси" в Византию, сообщает, что, выполнив свою дипломатическую миссию в Константинополе, оно отправилось затем ко двору франкского императора Людовика Благочестивого.

Русская торговля в западном направлении начиналась с контактов со славянскими странами. Таможенный устав моравского города Раффельштеттена (903 г.), упоминая купцов, "приходящих из русов", подчеркивал, что пошлины, взимаемые с них, отличаются от соответствующих поборов с местных славян. Араб ал-Бекри (X в.), посетивший Прагу, пишет о своих встречах с русскими купцами, прибывшими сюда через Краков. "Повесть временных лет" содержит рассказ о походе в 967 г.. Святослава с дружиной в Болгарию. Одержав победу, киевский князь решает поселиться в городе Переяславце. Объясняя матери, княгине Ольге, свое решение, он заявляет: "Не любо мне в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - там средина земли моей; туда со всех сторон свозят все дорогое: от греков злато, ткани, вина, овощи разные; от чехов и венгров - серебро и коней; из Руси - меха, воск, мед и рабов". Эти слова позволяют сделать вывод, что к этому времени в Переяславце Дунайском русские купцы уже неоднократно встречались с западными и византийскими торговцами.

В X в. русские купцы осваивают многочисленные рынки центральной и северной Германии.

Знакомство Руси с европейскими странами выражалось не только в торговых контактах. Сохранились известия, что еще во времена князя Игоря (912-945 гг.) отряды русов сражались под королевскими знаменами в далекой Италии.

"Песнь о Роланде", выдающийся памятник французского эпоса, сложившийся в конце XI - начале XII в., посвящен борьбе короля франков Карла с эмиром "мавров" (арабов) Балиганом в конце VIII в. Ее авторы, стремясь показать трудность победы, одержанной христианами, подчеркивают, что воинство Балигана состояло не только из арабов:

 Нубийцев, русов в третий полк он свел... 
 В шестой - армян и угличей свирепых.

Эти строки, вполне понятно, нельзя рассматривать как несомненное доказательство участия русских воинов в битвах VIII в., развернувшихся на Пиренеях. Важно другое: создателям "Песни о Роланде" Русь известна очень хорошо (они не только говорят о "русах" вообще, но и называют их конкретное племя - угличей).

"Повесть временных лет" рассказывает, что, когда посланцы Владимира, проводившего "испытание вер", вернулись из царства Волжских Болгар и заявили, что мусульманство неприемлемо для Руси (в Булгаре, по их словам, они "видеша скверньная дела"), великий князь приказал им: "Идете паки в немци, съглядайте тако же".

В конце X-начале XI в. Киев встречает посольства из Венгрии, Польши, Чехии, Германии, Франции, Рима, Скандинавии. Заключаются династические браки между киевским и западноевропейскими престолами - дочери Ярослава Мудрого (1019-1054) становятся королевами Франции, Венгрии и Норвегии.

Экономические, политические и культурные связи Руси с государствами Западной Европы не были односторонними: иноземцы в свою очередь посещали ее города. В 1005-1007 гг. через русские земли проезжал германский миссионер Бруно, направляющийся для проповеди христианства к печенегам. В одном из писем императору Генриху II он сообщает о гостеприимстве "сеньора русов" князя Владимира.

"Сказание о Борисе и Глебе" (конец XI - начало XII в.), излагая обстоятельства убийства Глеба, сообщает, что вместе с ним погиб и его слуга Георгий, "родом угрин" (венгр). Титмар Мерзебургский в хронике, охватывающей время с 919 по 1018 г., основываясь на сведениях немецких купцов, отмечает, что в Киеве насчитывается восемь рынков. Он же пишет о датчанах, помогавших киевлянам защищать город от печенегов.

Другой хронист Германии - Адам Бременский в своей "Истории гамбургских архиепископов" (около 1075 г.), называя Киев соперником Константинополя, обстоятельно описывает путь к нему через Гамбург, устье Эльбы и Новгород.

С X в. устанавливаются отношения Древнерусского государства не только с западной, но и с северной Европой. Героические сказания - скандинавские саги - не раз упоминают ее под названием "Гардарик" - "страна городов". Сага о святом Олафе утверждает, что он служил русскому "конунгу (королю) Вальдемару" (князю Владимиру). К XI в. подворья русских купцов имелись в шведском городе Сигтуне и на балтийском острове Готланде.

Наконец, продолжают развиваться русско-византийские взаимоотношения. В XI в. в Константинополе попрежнему существует особый квартал - обол, заселенный русскими купцами. В 1043 г. возник конфликт между киевским и византийским дворами, вызванный избиением в столице империи русских торговцев и убийством одного из них. В многочисленных константинопольских монастырях оседали русские монахи, усердно занимавшиеся переводами на родной язык сочинений греческих и южнославянских авторов.

Русь поставляла на внешний рынок мед, смолу, воск, пушнину, лен и льняные ткани, оружие, замки, резную кость, ювелирные (преимущественно серебряные) изделия, скот. Импорт был представлен в основном предметами роскоши и оружием (главным образом стальными клинками, рукоятки к которым монтировались в Киеве).

В условиях расширения внутреннего товарооборота и внешних экономических связей Древнерусского государства росли потребности его рынков в деньгах. При отсутствии собственного монетного производства они могли быть удовлетворены лишь за счет внешних источников. Вполне естественно, что при переориентации русской внешней торговли на запад именно европейские страны должны были стать и стали поставщиками на Русь чеканных средств обращения и платежа.

Как уже отмечалось, становление русско-европейских связей относится к IX-X вв. В это время арабская монета играла существенную роль в обслуживании денежного хозяйства западноевропейских государств, получавших ее от русских земель. Теперь Русь и Западная Европа поменялись ролями: по дороге, уже проторенной дирхемом, но в направлении, обратном его движению, хлынул европейский серебряный денарий.

На территории Белоруссии зарегистрированы 13 кладов, содержащих денарии (всего около 2280 экземпляров), и 9 их единичных находок (преимущественно в курганных погребениях). Самый старший не только в Белоруссии, но и во всей Восточной Европе клад, в котором впервые "встретились" монеты Востока и Запада, открыт в 1926 г. у села Старый Дедин Мстиславльского района Могилевской области. Это денежное сбережение (201 дирхем; 1 византийская и 2 германские монеты), спрятанное между 980 и 985 гг., стало своеобразной вехой, определившей завершение периода дирхема и наступление эпохи денария, продолжавшейся на Руси до конца первой четверти XII в.

До середины XI в. в кладах преобладают германские (пфенниги и англосаксонские (пенни) денарии; иногда попадаются единичные денарии Чехии, Венгрии, Франции, северной Италии, Скандинавии. Исключением из этого правила стала уникальная находка 1957 г.: при разравнивании улицы в деревне Дегтяны Копыльского района Минской области найден зарытый около 1050 г. глиняный горшок, наполненный монетами и ювелирными изделиями. Из 320 известных ныне монет 123 оказались весьма редкими чешскими денариями (достаточно сказать, что во всех других белорусских кладах XI в. их насчитывается только четыре, а в находках на всей остальной, кроме Белоруссии, европейской части СССР - едва 60 экземпляров).

Клады второй половины XI - первой четверти XII в. характеризуются относительным единообразием: в них при подавляющем преобладании пфеннигов другие виды европейских монет почти не встречаются.

Поступления денария и его обращение в различных областях необъятной Руси не были в равной мере продолжительными. Ввоз его северными (новгородскими) землями осуществлялся до конца первой четверти XII в., южными (современная Украина) прекратился уже в первом десятилетии XI в. Западнорусские земли (современная Белоруссия) заняли в этом отношении "золотую середину", импортируя продукцию европейских монетных дворов примерно до середины 60-х гг. XI в.

Район бытования денария на территории Западной Руси охватывал верхнее Поднепровье и Подвинье, в целом совпадая с топографией кладов последнего этапа обращения куфического дирхема.

В "период денария" европейская монета не была абсолютным монополистом на русских рынках, что особенно отчетливо доказывается кладами Белоруссии. Среди ее нумизматических памятников XI в. лишь один состоит исключительно из образцов европейской чеканки^*; 12 остальных кладовых находок содержат значительные (до 30% от общего числа) примеси куфических дирхемов. Иными словами, окончание поступлений на Русь серебра Арабского Халифата в конце X в. отнюдь не означало полного прекращения его обращения.

^* (Обнаружен в 1934 г. на хуторе Людвище Кобринского района Брестской области. Сокрыт в первой половине 1060-х годов.)

Незначительные по объему, но очень характерные элементы русского денежного хозяйства XI в. представлены чеканкой Византии и первыми русскими монетами. В белорусских владениях зафиксированы вкрапления византийских серебряных милиарисиев и золотых солидов; в виде единичных, внекладовых находок встречаются медные фоллисы.

Особенно замечательны русские серебряные (сребреники) и золотые (златники) монеты, эмиссия которых начата в Киеве Владимиром Святославичем (972-1015) вскоре после принятия им христианства. Златники выпускались немногим более десяти лет - до конца X в., сребреники - и в XI в. как Владимиром, так и его кратковременным (по 1019 г.) преемником на великокняжеском престоле Святополком. Очень специфическими видами представлены еще две группы древнейших русских монет. Это, во-первых, "Ярославле сребро" - сребреники Ярослава Владимировича (Мудрого), чеканенные им в Новгороде, который он "держал" до овладения киевским престолом (1019 г.). Во-вторых, это серебряные монеты, выпущенные около 1078 г. в Тмутараканском княжестве на Тамани правившим там Олегом-Михаилом.

Важно отметить, что златники и сребреники - самая компактная и наиболее обильная группа древнейших памятников русской письменности. В X в. легенды их лицевых сторон выступают в двух редакциях - "Владимир, а се его злато (сребро)" или "Владимир на столе", на оборотной стороне "Иисус Христос". Сребреники XI в. объединили оба варианта прежней легенды лицевой стороны: "Владимир (Святополк) на столе, а се его сребро". В настоящее время известно более 300 сребреников и 11 златников, причем 6 златников происходят из пинского клада 1804 г.^* Интересно отметить, что несколько экземпляров сребреников обнаружены за пределами Руси - в западной и северной Европе, а в Скандинавии даже велась подражающая им чеканка. Эти факты сами по себе являются совершенно определенными свидетельствами существования широких внешних экономических связей Древнерусской державы и ее высокого авторитета на общеевропейской арене.

^* (Архив Государственного Эрмитажа, ф. 1,оп. 1, 1804 - ед. хр. 1, л. 1-3; ед. хр. 5, л. 1.)