Искатели кладов

Летом 1967 г. на страницах центральных газет появилось такое сообщение: "Уже несколько лет в Смоленской области, на Стоячем озере, ведутся поиски "клада Наполеона" - ценностей, которые якобы были спрятаны им во время бегства из Москвы. На озере сейчас начали работу электроразведывательный отряд Воронежской геофизической экспедиции, сейсмокаротажный отряд из Калуги и аквалангисты - члены морского клуба при Московском авиационном институте". Следовательно, клады ищут и в наше время? Ищут, да еще, как видим, с применением новейшей техники и с немалыми затратами средств. Куда уж бедному Бонавентуре с его примитивным снаряжением - щупом и веревкой. Вы, конечно, помните этого кладоискателя-неудачника, о котором один из героев комедии И. К. Карпенко-Карого "Сто тысяч" говорит: "Как будто и умный, а глупый. Тридцать лет ищет клады и голым стал, как бубен, потому что все на кладах, говорят, прокопал".

С незапамятных времен по свету бродят искатели кладов. Люди разных профессий и характеров, старые и молодые, сообща и в одиночку ищут бочонки с золотом, жемчуг и самоцветы, мешки с соверенами и дукатами, драгоценные цепочки и украшения - все, что их взбудораженное воображение рисует при слове "клад".

В тысячах сказок, легенд, преданий, песен рассказывается о спрятанных в далеком прошлом кладах и об увлекательных приключениях их искателей. Традиция, то есть передача из уст в уста и из поколения в поколение, придавала им богатое оформление в виде драматических, а иногда и фантастических аксессуаров, связанных с сокрытием и отыскиванием кладов.

Сведения о кладах и о людях, которые стремились их найти, содержатся не только в устных преданиях и легендах. Их сохранили даже авторитетные исторические источники начиная с древнейших времен. В известном "Поучении" Владимира Мономаха, которое датируется приблизительно 1117 г., читаем: "И в земле [богатств] не прячьте, то нам большой грех". Итак, уже тогда закапывание кладов было довольно распространено, поскольку Мономах вынужден был сказать об этом, перечисляя наиболее типичные недостатки современного ему общества.

Трудно ответить на вопрос, почему общественная мысль древности, выразителем которой в данном случае был Мономах, осуждала закапывание кладов. Возможно, на этот вопрос в какой-то мере сможет ответить "Киево-Печерский патерик" (начало XIII в.), где сказано: "Не копите себе кладов на земле, где воры подкапывают и крадут". Но для нас интересно не церковное осуждение сребролюбия (по большей части неискреннее, для видимости), а это "подкапывают", которое свидетельствует о том, что на Руси ценности обычно закапывали в землю и что тогда были, так сказать, профессиональные искатели кладов. В том же "Киево-Печерском патерике" рассказана история монаха-кладоискателя, представляющая для нас интерес не только своею давностью, но и большим количеством конкретных подробностей.

Пещерник Федор пришел на указанное ему волшебным видением место, начал там копать и нашел клад, в котором было золото, серебро и ценная посуда. Однако оказалось, что клад послан чертом, решившим прельстить монаха богатством. Богобоязненный Федор выкопал глубокую яму и спрятал находку. Тем не менее о ней узнал киевский князь Мстислав Святополкович, схватил монаха и начал требовать, чтобы тот показал тайник. Монах сказал: "Да, я нашел клад, и он спрятан мною в пещере". Тогда князь спросил у него: "Много ли, батюшка, там золота, серебра и посуды?" Федор ответил: "Эта пещера служила кладовой у варягов, и действительно, посуда там латинская. Поэтому пещера и ныне зовется варяжской. Золота и серебра там неисчислимое множество". Однако тайник Федор отказался показать, сказав, что забыл это место.

Такой ответ разгневал князя. Он приказал заковать монаху ноги и руки и три дня не давать ему хлеба и воды. Но Федор упрямо твердил: "Не знаю, куда закопал его". Мстислав Святополкович жестоко пытал монаха - красноречивое опровержение россказней об искреннем уважении к церкви в раннем средневековье. Князь жег Федора на костре, а другого монаха - Василия, которому Федор открыл тайну клада, поразил стрелой из лука. Оба умерли в муках, но так и не выдали сокровищ.

Мы не случайно столь подробно изложили эту легенду. Ведь если отбросить ее мистическое оформление, ситуация выглядит вполне правдоподобно. Известно, что и в старину короли, князья и другие крупные феодалы охотно кичились своей набожностью, не пропускали возможности публично демонстрировать ее, но при этом с завистью поглядывали на богатства церкви. При случае они запускали руку в церковную мошну. Поэтому высокие стены монастырей и похожие больше на крепости, чем на божьи храмы, церкви были убежищем не только от врага, но и от "собственных" феодалов. Возможно, в "Патерике" речь шла не о случайно найденном кладе, а о монастырской сокровищнице, которую безуспешно пытался прибрать к рукам Мстислав Святополкович. В этой древней истории (князь Мстислав погиб в междоусобной войне в 1099 г., а описанные события происходили незадолго до его смерти) отчетливо улавливаются фольклорные наслоения в виде "нечистой силы", черта, который искушает человека.

Однако в источниках раннего средневековья сохранились лишь единичные легенды о кладах и о кладоискателях. Письменные памятники XI-XV вв. вообще редки, их основную массу составляют летописи и жития святых - официальная литература, авторы которой интересовались только "высокими материями", описывая войны, княжеские деяния, подвиги святых и различные чудеса, которые преподносились как проявления божественного провидения. История с кладом Федора попала в "Киево-Печерский патерик", являющийся сборником рассказов о святых монахах, только как иллюстрация той мысли, что даже князю нельзя поднимать руку на слугу церкви. Как повествуется в "Патерике", Мстислав Святополкович был убит той самой стрелой, которой он поразил монаха Василия. Перед смертью князь будто бы понял, что его постигла кара божья.

Множество народных преданий древних времен бесследно погибло. Лишь в XIX в., когда начинают систематически записывать устное народное творчество, появляется письменная литература восточнославянского фольклора.

При чтении огромного количества легенд и преданий о кладах вырисовывается определенная система построения фольклорного повествования. Попробуем систематизировать эти предания, иллюстрируя рассказ примерами, взятыми из украинского народного творчества.

Кто укрывал клады. Народные предания чаще всего связывают сокрытие кладов с запорожцами и гайдамаками. Вот пример легенды, записанной на территории современной Запорожской области в конце прошлого столетия: "Когда-то в Сагайдачном был такой лес, что не видно было и скал... Еще деды нам рассказывали, что на скалах и возле них жили запорожцы... На Средней скале, говорят, есть клад Сагайдака (казак Сагайдак - один из самых излюбленных персонажей украинского фольклора. - Н. К.), он где-то под камнями, а на Дурной [скале] - там жили побратимы, 12 казаков, и они заложили там 12 кладов... На тех скалах и всюду по балкам в Сагайдачном есть пропасть казацких денег, но не каждому они суждены". Еще один пример народного повествования на эту тему: "Клады больше всего прятали запорожцы... Чаще всего говорят, казаки закапывали деньги на курганах, по балкам, под дубами и на островах".

Наряду с запорожцами среди тех, кто прятал клады, фольклорные произведения называют гайдамаков: "В Умани, где застали гайдамаков (речь идет о Колиивщине, народном восстании 1768 г., одним из центров которого была Умань. - Н. К.), на том месте, где они стояли в дубраве кошем, там, смотри, на одном корне три дуба; это [гайдамаки] подкопались под дуб, насколько можно было достать, и подсунули казаны с деньгами под корень прямо". Или: "За Белой Церковью в степи корчма, там в пристройке пять тысяч спрятали, и гайдамаки корчму сожгли, до Зализняка еще". Как и запорожцы, гайдамаки боролись за свободу и независимость своего народа и потому были излюбленными героями народных легенд, а особенно преданий о кладах.

Целый раздел народной литературы о кладах составляют рассказы о ценностях, спрятанных историческими личностями: гетманами, полковниками, предводителями восстаний, крупными вельможами. В конце прошлого столетия историку и этнографу Д. И. Яворницкому показывали вблизи городка Мишурин камень с выбитой на нем буквой "М", заверяя, что она означает инициал Мазепы и что именно в этом месте, спасаясь бегством после Полтавского поражения, изменник-гетман приказал бросить сундуки с деньгами и драгоценностями в Днепр. Не правда ли, эта легенда, как близнец, похожа на упомянутую выше легенду о "кладе Наполеона"?

Очень часто захоронение кладов приписывается народным героям - Палию, Гонте, Кармалюку. Записанная О. Федьковичем гуцульская легенда рассказывает, что Олекса Довбуш закопал в горах огромный клад, в котором золота и серебра столько, сколько смогут увезти шестьдесят лошадей. Никто не знал, где спрятан тот клад. Бесчисленное множество людей искало клад Довбуша. И среди них бедный юноша Марко, которому деньги нужны была для того, чтобы иметь возможность жениться на любимой девушке - дочери богатых родителей. Целый год копал юноша в разных ущельях Карпат. И днем, и ночью видели его с лопатой. Прошел год, срок, данный ему отцом невесты, а Марко так и не нашел клада. Девушка с горя умерла, а сам Марко погиб.

Гораздо меньше преданий о кладах, спрятанных лихими людьми: разбойниками, злодеями и богачами. В народном представлении романтика кладоискательства обычно не связана с убийствами, обманом, кражами и неправедно нажитыми деньгами, хотя сюжеты подобного рода все-таки встречаются.

Наконец, хотя и очень редко, в народных преданиях клады прячут люди ничем не примечательные. Но в этих случаях рассказ бывает обычно будничным, без фантастических аксессуаров, что-то наподобие такого варианта: "Вблизи ясенька тот дед таки прятал с бабой деньги, а парень видел ночью, как они прятали, потому что приходил груши красть".

Вообще укрыватели кладов занимают в народных повествованиях сравнительно скромное место. Главное здесь - перипетии, связанные с процессами сокрытия и отыскивания кладов.

Как прятали клады. Классическим образцом народного предания о сокрытии клада может быть легенда, записанная этнографом Я. П. Новицким в 1875 г. вблизи города Мариуполя (ныне Жданов). "Утром, при восходе солнца, взбежал вожак на курган, стал, а тень так и протянулась на запад. Тогда он велел копать яму там, куда пришлась тень головы. Выкопали яму, спустили на цепи казан и поклялись, чтобы никто не брал, пока вторично не вернутся из разъезда. Затем засыпали деньги землей, оседлали коней и подались. Через год стали съезжаться. Многие вернулись, а вожака нет, и клад не взят и до сих пор. В казане говорят, лежат червонцы, сверху медные [деньги], поверх медных - серебряный талер, чтобы не плесневели. Деньги, говорят, закопаны и затоптаны лошадьми, чтобы не осталось следа. Примета такая: как солнце восходит - стань на курган и смотри на свою тень; заметь место где кончается голова, беги и копай. Сверху будет железное кольцо, тяни и вытянешь шкворень; копай глубже затем - дужка и казан".

В легендах клад всегда прячут группой (как правило, состоящей из двенадцати человек), что отражает народное представление о коллективизме и боевом побратимстве воинов - запорожцев или гайдамаков. "В степи Неплюева, неподалеку от хутора, есть могила Долгая, а возле нее запорожцы спрятали клад в подземелье. Деньги серебряные и золотые, в бочонках, а серебряная посуда поставлена возле них. Клад спрятали двенадцать казаков и поклялись: "Кто будет один откапывать, того дождь зальет". Пробовали копать, так куда там: откуда только берется дождь, так и льет, так и льет!" Здесь содержится очень распространенный фольклорный мотив - заклятие клада, чтобы никто другой не откопал его.

Вот рассказ "очевидца" о том, что произошло с ним "лет восемьдесят тому назад". В степи к рассказчику на резвом коне подъехал старый дед, казак с виду, с двумя пистолетами за поясом. "Маленький мальчик, каким был тогда рассказчик, почтительно отнесся к старику, и тот сказал: "Смотри на меня, мне сто четыре года, и, быть может, я уже последний". Затем показал камень вблизи кургана и добавил, что там он с запорожцами закопал клад: "Этот камень положили двенадцать человек, под ним яма, а в яме три бочонка: в одном медь, в другом серебро, в третьем золото. Они [деньги] закляты, их мне без товарищей брать нельзя, а тебе - другое дело, бери как свое". По неизвестным причинам "очевидец" так и не извлек тот клад.

Заклятие - чрезвычайно интересная черта украинского фольклора. Это остатки дохристианских, языческих верований. Как свидетельствуют народные произведения о кладах, в абсолютном большинстве случаев их прятали с заклятиями. Какими именно были эти заклятия, говорится очень редко. Известно только, что одни клады заклинали на определенное время, другие - навечно. Укрыватели, особенно если то были недобрые люди, накликали болезнь или вообще несчастье на того, кто возьмет клад. Вот пример заклятия, записанного на Харьковщине в прошлом столетии: "Когда закапывают деньги или когда опускают их в воду, то заклинают их: будьте вы трижды прокляты, прокляты, прокляты. Кто эти деньги возьмет, тот и сам проклят". По окончании срока заклятия клад сам "давался" искателю или даже выходил на поверхность. Из одного предания известно, что в древности люди закапывали клады при свидетелях и клали сверху в яму доску, на которой мелом было написано заклятие.

В случае нарушения заклятия на виновного обрушивались различные напасти. Характерна своей антифеодальной направленностью легенда, повествующая о том, как граф Потоцкий пытался извлечь заклятый клад.

Где-то вблизи поместья Потоцких в окрестностях Бердичева стояла высокая старая башня. Под ней подземелье, закрытое на двенадцать дверей, а в нем клад. Этот клад однажды "дался" бедному человеку, который таким образом избавился от нужды. Услышал об этом граф Потоцкий и начал разваливать стены башни, как вдруг "ему глаза на затылок вывернуло и шею скрутило". Никак не мог граф вызволиться из беды. Лишь когда он приказал восстановить разрушенную стену, ему стало легче. С тех пор Потоцкий боялся даже близко подходить к старой башне.

Расскажем еще одну очень красивую легенду, бытующую на Волыни. Однажды в городе Изяславе появился старец и предложил княгине добыть клад, спрятанный в руинах замка вблизи города. Старец предупредил, что как только землекопы достигнут драгоценностей, начнет гореть Изяслав а когда извлекут весь клад, город сгорит дотла. Однако по стоимости клад втрое перекроет убытки, причиненные пожаром. Княгиня согласилась, ей не было дела до страданий подневольных, лишь бы ее собственный дворец остался целым и невредимым. Начали раскапывать руины замка. И каждый раз, как только начинали копать, в Изяславе вспыхивал пожар, но сразу же прекращался, едва работу приостанавливали. Между тем старец торопил землекопов. Наконец достигли железных дверей сокровищницы. Тогда запылал весь город. Жители Изяслава едва уговорили княгиню прекратить раскопки. Да она и сама поняла, что имеет дело с заклятым кладом. Она отозвала землекопов, после чего пожар начал ослабевать. Общими усилиями город спасли. Старец исчез без следа, это был злой колдун. Старые развалины по приказу княгини были засыпаны землей.

Особенно суровое наказание ожидало человека, предавшего товарищей, вместе с которыми он прятал клад. Вблизи г. Александровска (ныне Запорожье) Я. П. Новицкий услыхал историю об окаменевшем человеке, стоящем на одном из курганов. Тот гайдамак не сдержал обещания охранять вместе с товарищами спрятанный клад: "Пошел он на курган - и где стал, там и окаменел. Будет он стоять, пока светит солнце... Возле кургана, говорят, на восток, сбоку, спрятаны деньги, и никто их не возьмет, потому что сразу окаменеет, как и этот казак". Читатель, конечно, понял, что в действительности на кургане стояла половецкая каменная скульптура, каких было много в степях Украины.

Сквозь фантастическую оболочку легенд о заклятых кладах просвечивают не только древние праславянские верования. В них отразились народные наблюдения над обстоятельствами случайного обнаружения кладов, в чем усматривали проявление каких-то магических сил.

Места сокрытия кладов. В народных легендах и поверьях излюбленным местом сокрытия клада является курган. "Таких высоких курганов, как Караватка (вблизи Запорожья. - Н. К.), мало и есть... Когда-то, говорят, мимо кургана проходила Большая дорога, а на кургане стояла каменная баба, лицом на восток. На этом же кургане жил и запорожский вожак... На кургане и возле кургана есть, говорят, и клады, только одни закляты на двести лет, а другим срок вышел, можно бы и взять, да не наметили места". Или легенда про "Медведь-курган", который потому так и зовется, "что закопан медведь, говорят, отлит из меди и набит червонцами. Кое-кто из людей пробовал копать, так не дает: станет медведище на дыбы да и ревет. Люди, известно, разбегаются".

По преданиям клады прятали также в реках, озерах, прудах, то есть "опускали в воду" ("Заилил на дне Волчьей червонцы в воловьей шкуре. Ружья люди находили, а червонцы глубоко вошли в землю"), закладывали в руины старых замков и крепостей, в пещеры ("В пещере стоят три бочонка вместе, с золотом, а четвертый, сам по себе, - с серебряными талерами. Клад спрятали запорожцы и закляли на двенадцать человеческих голов, а кто отважился бы взять - двери закроются и пропал"), бросали в колодцы ("На том острове, ниже Черной скалы, есть Музыкина балка, а в балке колодец; в том колодце запорожцы спрятали медный чугунок с червонцами. Там те деньги и до сих пор, потому что страшно брать - закляты"), наконец, просто закапывали в землю, не забывая при этом о приметах, которые указывали на место сокрытия.

В чем только не укрывала клады буйная фантазия народных рассказчиков! Бочонки и макитры, медные горшки и чугунные казаны, сундуки, кувшины, переметные сумки, кошельки, мешки, бутылки и т. д. обычно служили оболочкой для кладов в фольклорных повествованиях. Ею могли быть такие на первый взгляд непригодные для этой цели предметы, как ульи ("спрятан улей серебра, вглубь выше колена"), даже возы ("напротив окна церкви спрятана добыча, повозка денег"). Иногда клад просто заворачивали в бурку или шкуру.

Приметы кладов. Народные повествования о найденных и ненайденных кладах содержат немало примет, руководствуясь которыми будто бы можно отыскать клад. Эти приметы бывают довольно романтическими. Невольно вспоминается рассказ Эдгара По "Золотой жук", в котором есть такие жутковатые детали, как естественное кресло в скале, откуда видно одинокое дерево с человеческим черепом на нем. Но разве уступит вымыслу писателя такое, скажем, народное предание: "Стоит дуб, в корень низко забит шкворень возовой; от дуба на восход солнца три шага отмерь и копай вглубь, в колено; там добыча спрятана и стоймя пистолет сверху".

О некоторых приметах мы уже говорили. Это одинокое дерево, чаще всего дуб или груша, большой камень, три дерева, растущие в стороне от остальных, воткнутый в землю обломок сабли, просто возвышение грунта, которое обязательно толкуется как казацкая или гайдамацкая могила. Но главной приметой является огонь. Тут отразились старинные языческие верования наших предков, которые считали огонь самым могущественным божеством, дарующим человеку жизнь и все связанные с ней блага.

Еще в древнерусском сказании о Борисе и Глебе читаем: "Аще бо или серебро или злато сокровенно будет под землею, то многи видят огнь горящ на том месте, то диаволу показующему сребролюбивых ради". Но в большинстве случаев народные сказители не считали дурной приметой появление огня на месте зарытия клада.

Поэтический образ огненного всадника сохранила следующая легенда: "В голове острова Хортицы есть немалая могилка, вся обложенная камнем. Лет тридцать тому назад там темной ночью, бывало, часто показывался клад: выскочит на могилу казак с саблей, да так огнем и засияет! Казак золотой, а под ним конь серебряный. То, говорят, золотые и серебряные деньги. Те деньги или взяты, или показываются не каждому".

На Черниговщине записано предание, в котором говорится, что молния бьет в землю именно там, где спрятан клад.

Клад показывается и в виде свечки: "В той могиле, говорят, еще есть деньги, потому что раз в год там сверкает свечка". Все же в большинстве случаев ориентиром для отыскания клада служит просто огонь: "Около груши кругом ищи - видели, что горит" или: "Где огонь сверкает - то деньги перечищаются. Они перечищаются трижды в год: под Новый год, на Пасху и под Ивана Купала".

В актовых книгах Полтавской городской управы за 1671 г. даже запротоколировано свидетельство о находке клада, на который указал огонь: "Вызнал Васко, скотар Гринцов, о найденю скарбу... Вигналем рано пасти товар по Святой недiлi с понедiлка на вовторок, и так обачилем - огонь горит розними материями, и домислилемся, же то скарб мiет быти, и сталем копати... и докопалемся казан, прикритий глиною... Теди Гринец, господар мой, дождав... вечера, открил той казан, гроше и злитое серебро мixoм носил в лiс". Затем хозяин забрал все ценности себе, а батрака оставил ни с чем. В данном отрывке действительность (находка клада) причудливо переплелась с вымыслом.

Народные предания часто содержат подробные указания, руководствуясь которыми можно будто бы разбогатеть: "Как деньги показываются, иди на огонь. Если погаснет - не тебе суждены, если нет - твой клад. Как найдешь деньги, не бери все, так не годится, оставь сколько-нибудь заплатить за место и не бойся ничего; а если заберешь все, не обойдется без напасти". Или: "Всякий клад нужно брать не сверху, а сбоку, потому что не каждому известно, заклятый он или нет. Если брать сбоку, то деньги рассыпятся, а с ними рассыплется и заклятие".

При извлечении клада из тайника строго запрещалось браниться, поминать нечистую силу и т. п. Очаровательная в своей непосредственности, исполненная мягкого юмора легенда рассказывает о каком-то деде, который увидел свечу под грушей, сообразил, что это знак клада, и начал копать яму. "Смотрит затем - казан с червонцами. Давай он его поднимать за дужку. Силился, силился - глаза на лоб лезут, ничего не сделает. У него с языка и сорвалось: "Ну и тяжелый же, черт его батьке!" Только это проговорил, а деньги в землю так и зашумели... Начал он тогда и молиться, и креститься - ничего не помогло".

Предания утверждают, что чаще всего удача приходит в ночь на Ивана Купала. Тогда, только раз в году, цветет папоротник, и тот, кому посчастливится сорвать его цвет, найдет клад. Кто не знает грустной истории, описанной прекрасным знатоком украинского фольклора Н. В. Гоголем в повести "Вечер накануне Ивана Купала". Бедный юноша Петро в отчаянии: его невесту отдают за другого, богатого. Он спознается со злым колдуном Басаврюком. В ночь на Ивана Купала Петро идет в глубокий, густо поросший лесом овраг и срывает там, несмотря на различные фантастические препятствия, цветок папоротника. Однако, чтобы найти клад, юноше приходится совершить убийство. Деньги не приносят ему счастья.

Во многих легендах речь идет о "предназначенном" кладе, то есть о таком, который доступен только определенному человеку. Вот пример: "Горит свечка синим огнем, этот свет видит только тот, кому деньги суждены". Чаще всего клад "давался" детям. По народным поверьям, судьба наиболее ласкова к малолетним, которые еще не успели провиниться перед нею. Вот одна из характерных историй такого типа. "В прежние времена клады сами ходили. У одного человека дитя было, так - лет двух. Как-то сидит оно и кашу ест, а петух выскочил из-под пола да и клюет себе, а оно его ложкой - так кучка денег и насыпалась".

Можно было бы без конца пересказывать старинные и более поздние легенды о кладах и кладоискателях, однако наша задача иная. Пусть фольклористы исследуют происхождение и структуру этих легенд, а нашему читателю, вероятно, интересно знать, есть ли истина во всех этих преданиях, какова их реальная основа?

Стоит ли искать клады? Этот вопрос издавна интересовал не только кладоискателей, но и серьезных ученых, Некоторые из них даже пытались использовать народные легенды о кладах при археологическом изучении определенной территории, при составлении археологических карт и т. п. В солидном издании "Труды III Археологического съезда" (т. 2, К., 1878) помещена статья П. С. Иващенко "Предания и суеверные повествования о кладах как данные к вопросу об археологической топографии Гадяцкого уезда". Приведя десятка полтора легенд о кладах, автор утверждает, что "такими и подобными им данными можно было бы пользоваться при археологических исследованиях и описаниях местностей". Таким образом, в народных преданиях о закопанных ценностях Иващенко усматривает авторитетный исторический источник.

Издатель "Запорожской рукописи, указывающей, в каких именно местах и какие сокрыты клады гайдамаками и местными жителями" Н. Сементовский писал во вступлении, что эта книга "может принести по крайней мере небольшую пользу этнографам и историкам, а может быть и археологам, если последние приложат усилия старательными исследованиями отыскать некоторые клады из указанных в рукописи". Как видим, Н. Сементовский пошел еще дальше П. Иващенко, прямо настаивая на реальности легенд о кладах.

Свой рассказ мы начали с газетного сообщения о поисках "клада Наполеона", осуществляемых не только энтузиастами, но и научными экспедициями. Это не единственный случай наивности, трудно понимаемой в наше время. В архиве Государственного Эрмитажа в Ленинграде хранятся материалы археологической экспедиции, которая накануне первой мировой войны по указаниям какого-то казака с Кубани искала клад, а нашла... черепки и уголь. Оказывается, клад привиделся казаку во сне! В 1926 г. Всеукраинский археологический комитет принял решение послать экспедицию в местечко Жорнище на Киевщине, потому что, как записано в постановлении комитета, молва о спрятанных в подземельях кладах "может иметь какие-то реальные основания". К постановлению присовокуплена даже смета экспедиции, где определены суточные археологам и землекопам, расходы на снаряжение и т. п. К сожалению, не известно, состоялась ли эта удивительная экспедиция.

Часто предания и легенды о кладах содержат такие подробности и "точные" указания на место сокрытия, что нетрудно поверить в них. Особенное впечатление на легковерных людей производят рассказы "очевидцев". О встрече с таким "очевидцем" поведал в конце прошлого столетия дед из села Вознесенки в окрестностях Запорожья. Когда в молодости, чумакуя, он возвращался из Крыма, подошел к чумакам старый, белый, как лунь, но краснощекий дед и сказал: "Охота же вам чумаковать. Таким молодым и здоровым можно бы и без того богатеть... Ведь вы живете возле урочища Сагайдачного... Там столько денег, что не только для вас - хватило бы на две губернии Никто не знает так Сагайдака, как я, не один год жил я с ним в том урочище, которое по его имени названо Сагайдачным". Затем старик рассказал, что Сагайдак со своим кошем жил неподалеку от Хортицы. В минуту опасности "Сагайдак вскочил в землянку, выгреб из сундука серебряные и золотые талеры (заметим, что золотых талеров никогда не было, только серебряные.- Н. К.) высыпал на две шкуры и понес на Среднюю скалу. Встряхнул шкуры - и пошли деньги между камнями... Он тогда вынес еще бочонок и ведро с деньгами неподалеку от скалы". Сагайдак, сказал в заключение старик, погиб в тот же день, а клад остался нетронутым.

Ну как, услыхав подобный рассказ, не покинуть семью, хозяйство, родной дом и не отправиться на поиски кладов? И таких было немало. Литература доносит сведения о многих фанатиках. Один из разделов подлинно научной книги В. И. Гошкевича "Клады и древности Херсонской губернии", изданной в Херсоне в 1903 г., не без основания назван автором "Кладоискательство как душевная болезнь".

Бывало, что "кладовая" лихорадка охватывала целые села и города. Иностранный путешественник, посетивший в конце XVIII в. польский городок Волин в Западном Поморье, с ужасом писал, что все здесь перекопано ямами и рвами. Некоторые дома разрушаются, многие вот-вот рухнут. Часть жителей, истратив на поиски все свои деньги, пошла с сумой. Что же искали жители Волина? Оказывается, золотую цепь, которая приснилась одному из мещан и по его заверениям была спрятана непременно в Волине. Удивительная и к тому же массовая легковерность, - скажет читатель. А "клад Наполеона"? - ответил мы ему. Не забудем, что предания о кладах относятся к таким, которым всегда охотно верили. И даже теперь, когда люди не верят сказкам о ведьмах и нечистой силе, они иногда склонны считать легенду о спрятанном кладе достоверной.

Для того чтобы ответить на вопрос, есть ли хоть крупица истины в легендах о кладах, необходимо проанализировать их с точки зрения построения, развития действия аксессуаров и т. п.

Уже отмечалось, что предания о кладах есть у разных народов, что появились они в различное время, но сохранились в подобных версиях. Даже при поверхностном ознакомлении с ними бросается в глаза однородность их композиции. Клад обычно сам дает о себе знать, его вестниками бывают старый, но еще крепкий дед, реже баба. В роли вестников выступают и звери: петух, лошадь, теленок, медведь. Чаще всего указывает на клад огонь - от феерического сверкающего всадника на казацкой могиле до скромной свечечки на бугорке. Клады закапывают в местах, окутанных таинственностью: в запорожских курганах, на кладбищах, в развалинах крепостей и замков, возле заброшенных степных колодцев, в глубоких оврагах, в непролазных чащах, опускают в воду вблизи порогов и т. д. "Даются" клады не всем, лишь тем, кому предназначены, чаще всего маленьким детям. Правда, если срок, на который заклят клад, закончился, его может найти любой, но при соблюдении определенных правил. Лучше всего искать клады под Новый год, на Пасху и накануне Ивана Купала.

Наибольшие сомнения в достоверности легенд о кладах вызывает наличие традиционных чисел. Излюбленные числа - двенадцать и три, которые столь же часто фигурируют в сказках и преданиях иной тематики. Клад прячут 12 казаков; в башне, где спрятаны деньги, 12 дверей; ценности уложены в 12 бочонков; от ориентира, до клада следует отмерить 12 шагов и т. д. Клад спрятан между 3 могилами; под 3 дубами; он находится в 3 сумках и т. д. Специалист-фольклорист мог бы более подробно проанализировать предания о кладах, но и из изложенного видно, что такие предания - фольклорное творчество с почти стопроцентной легендарной основой.

Мы сказали "почти"... Из анализа народных произведений кладоискательской тематики можно было бы сделать вывод, что они не имеют реальной основы. Однако это не совсем так. Время от времени люди все-таки находят клады!

Клады, каковы они в действительности. И в наше время находят клады: их выпахивают плугами, выгребают бульдозерами на стройках, обнаруживают в дуплах старых деревьев, вода в реках вымывает старинные монеты.

Однако - и это самое главное! - обычный, типичный клад состоит из нескольких десятков некрупных, позеленевших и потемневших от времени и грязи полусеребряных или медных монет, которые уложены в небольшой горшочек либо просто завернуты в обрывок ткани. Материальная ценность такого клада мизерная: в пересчете на современные деньги она едва достигает рубля. Встречаются смешанные, монетно-вещевые находки, однако и в них преобладают монеты.

Подлинные материальные ценности в кладах встречаются крайне редко. Каждая такая находка едва ли но уникум. А неприглядные кучки старых монет в житейском понимании никак не могут считаться кладами. Ведь для искателя, так же как и для слушателя легенд, слово "клад" сияет золотом, мерцает самоцветами, звенит пудовыми мешками монет. И все-таки эти находки скромных кладов послужили канвой, по которой народная фантазия вышила яркие цветы легенд и преданий об огромных ценностях, которые ждут своего находчика. Все или почти все такие легенды навеяны смутными сведениями о реальных, не представляющих существенной материальной ценности кладах, а буйная фантазия безымянных авторов и традиция охотно заменяли серебро - золотом, медь - серебром, дешевые стеклышки копеечных перстней и сережек - самоцветами. Ведь абсолютное большинство монетных кладов вообще не содержит золотых монет, даже единичных. Во все времена золото, за некоторыми исключениями, не употреблялось в повседневном денежном обращении, и золотых монет выпускали очень мало.

Все сказанное нами, как правило, не известно человеку, не знакомому с нумизматикой. Вот он нашел клад и дрожащими руками разворачивает ткань или кожу, в которую завернуты предполагаемые ценности. Представляете его разочарование! Вместо золота и драгоценных камней - какие-то кружочки из темного металла и такие же дешевые погремушки. В прошлые времена, когда люди жили в плену суеверий, в таких случаях невольно рождалась мысль: здесь что-то неладно. Вероятно, не обошлось без нечистой силы: черт подменил драгоценности никому не нужным хламом.

Мы уже упоминали рассказ Н. В. Гоголя "Вечер накануне Ивана Купала". Теперь обратим внимание на финальную часть рассказа. Петро, вспомнив, что клад достался ему ценой страшного преступления, бросается к деньгам. И внезапно червонцы в мешках превращаются в черепки. Черепки вместо золота... Быть может, подобное встречается только в жутких историях о том, как за деньги человек отдает душу дьяволу (ведь таков один из аспектов легенды, которую рассказал нам великий писатель)? Нет, и в веселом, юмористическом рассказе Гоголя "Зачарованное место" выкопанный дедом казан оказался вместо золота заполнен каким-то мусором, опять-таки в результате вмешательства нечистой силы. Тонкий и чуткий художник, прекрасный знаток украинского народного творчества, Гоголь умело раскрыл психологию кладоискательства, подметил главное в легендах и преданиях о кладах.

Вернемся, однако, к человеку, который, найдя клад, испытал большое разочарование, а потому пришел к выводу, что в дело вмешалась нечистая сила (речь идет о фольклорных историях, записанных в далекие времена). Мы убеждаемся, что мотив превращения золота и других ценностей в мусор базируется на реальном содержании абсолютного большинства монетных кладов. Мотив черепков также легко понять, если принять во внимание, что монетные клады обычно закапывали в глиняных горшочках, которые легко разлетались на куски при первом прикосновении лопаты (не говоря уже об ударе плуга или бульдозера). Эти черепки и видел разочарованный искатель, осматривая место клада.

Взволнованный и часто возмущенный, убедившись в непригодности находки для личных надобностей, он может просто выбросить ее или, в лучшем случае, отдать кружочки неизвестного металла детям. Вот здесь и случается беда. Гибнет для науки, уничтожается уникальный, неповторимый памятник прошлого, живой свидетель денежного хозяйства своей эпохи.

Остается ответить на вопрос: можно ли отыскать клад, руководствуясь указаниями преданий или даже самостоятельно изучая определенную местность?

Мы уже говорили о том, что произведения о кладах создавались по общим законам устного народного творчества. Их реальная основа не дает надежд на отыскание материальных ценностей. Но если даже предположить, что существуют заслуживающие доверия сообщения о таких кладах, то и в этом оптимальном случае шансы искателя ничтожны, если их вообще можно принимать во внимание. Ведь время неумолимо стирает прежние приметы, по которым можно отыскать заветное место: высыхают колодцы, гибнут деревья, вода размывает кручи и острова, реки меняют течение, распахиваются курганы, исчезают руины старых замков и крепостей.

Не приведет к успеху и обследование местности по приметам из народных легенд. Дело в том, что укрыватели кладов меньше всего были заинтересованы в выборе заметных ориентиров - казацких могил да одиноких дубов. Для них указанием на тайник служили обычные, неприметные для постороннего глаза детали: дерево в саду, изгиб тропинки, небольшое возвышение грунта и т. п. Именно потому немало кладов осталось в земле, что человек не находил потом места, где спрятал собственные деньги. Укрыватели, вероятно, довольно часто забывали свои ориентиры из-за того, что местность ночью (а большинство кладов припрятывалось, естественно, именно в такую пору) выглядит иначе, чем днем. Были, очевидно, и другие причины - внезапная смерть укрывателя, бегство от врага, плен и т. п. Перечисленным несчастным случаям обязаны мы сохранением до нашего времени драгоценных памятников прошлого - монетных кладов.

Кажется, не стоит добавлять, что экспедиция на Стоячем озере потратила немалое время, но так и не нашла "клада Наполеона".