ОТ ФЕОДАЛИЗМА К НОВОМУ ВРЕМЕНИ [1973 Векслер А.Г. Мельникова А.С.

XVIII век внес множество изменений в жизнь русских людей. Разительные перемены произошли в быту, культуре, экономике. Ощутимыми были и нововведения в денежном деле. После петровской реформы новые монеты постепенно вытеснили старые, невзрачные серебряные копейки. Однако денежное обращение XVIII века получило весьма своеобразные черты, которые совершенно не предусматривались инициаторами реформы.

Новый металл XVIII века

В чем же заключалась особенность русского обращения этого периода? Сначала вспомним торжественные, величавые, знакомые с детства стихи Михаила Васильевича Ломоносова:

Это строки из "Оды на восшествие на престол императрицы Елизаветы Петровны", написанной М. В. Ломоносовым в 1747 году.

Ода была щедро оценена императрицей. Поэт получил за нее 2 тысячи рублей. Но эти деньги были выплачены ему... медной монетой - бывшими тогда в обращении деньгами и полушками. 2 тысячи рублей составляли или 400 тысяч экземпляров денег, или 800 тысяч экземпляров полушек. Вес этого гонорара составлял 3200 кг. Для доставки его понадобилось несколько тяжело груженных подвод.

Но мы напрасно будем считать, что этот случай был единственным в своем роде в XVIII веке. Рассказывают, что во времена Анны Иоанновны великой княжне Елизавете Петровне, будущей императрице, содержание платили тоже медной монетой. Видя в этом тайное желание унизить ее, Елизавета якобы велела бросить в Неву мешки с медью. В год она получала 40 тысяч рублей, что считалось очень небольшой суммой для великой княжны, любившей наслаждения и роскошь.

В XVIII веке медные деньги стали столь же общеупотребительны и распространены, как в XVII веке серебряные монеты. Правда, в XVIII веке чеканились золотые монеты, серебряные рубли и более мелкие номиналы. И все же медные монеты, игравшие в денежной системе роль разменных, преобладали в денежном обращении страны. Это было неожиданное, непредусмотренное явление, причины которого следует искать в особенностях экономического развития переломного века для России.

Об этом неожиданном "фокусе" русского денежного хозяйства XVIII века нам рассказали главным образом клады. В Москве и Подмосковье зафиксировано около 70 кладов монет, сложившихся после 1725 года, года смерти Петра I. Из этих кладов лишь один содержит золотые монеты (№ 332); шесть состоят из серебряных и медных монет (№ 226, 236, 237, 250, 255, 328). Зато между кладами медных и серебряных монет диспропорция весьма значительная: лишь 15 кладов содержат серебряные монеты; 41 клад состоит исключительно из меди. Клады с медными монетами составляют, таким образом, 60 процентов от общего числа кладов XVIII века!

Банки и хранение сокровищ

В 1754 году в России были основаны первые банки: Дворянский, который выдавал ссуды под залог серебра, золота, алмазов, жемчуга, сел и деревень с крестьянами и угодьями и обслуживал дворянство, и Купеческий, обслуживавший купцов и богатых крестьян, который выдавал ссуды под залог товаров. В 1760 году был создан Банк артиллерийского и инженерного корпусов, капитал которого состоял из медной монеты, начеканенной из старых медных пушек. В 1786 году организовался Государственный заемный банк, одной из главных задач которого было кредитовать торгово-промышленное население городов.

Сокровища господствующего класса - как земельные владения, фабрики, заводы, так и драгоценные украшения - стали использоваться как средство для получения кредита в банках. Дворянство начало проматывать на увеселения, на роскошную праздную жизнь не только феодальную ренту, как это велось исстари, но и значительную долю государственных доходов в виде полученных в банках кредитных ссуд. При императрице Анне Иоанновне, например, роскошь, расточительство вменялось в обязанность придворным. На приемы во дворец запрещалось являться два раза в одном и том же платье. В правление Елизаветы Петровны за ношение старых платьев при дворе на фалды накладывалась печать. Кто хотел угодить императрице, одевался и выезжал как можно богаче и пышнее. Горный генерал-директор Шомберг, например, приглашенный ко двору на свадьбу, явился в гусарском мундире с бриллиантами на 150 тысяч рублей.

Но все же ростки новых, буржуазных отношений пробивались сквозь толщу феодальных порядков. Появление кредитных учреждений для торговли и промышленности было следствием роста товарного производства и капиталистических отношений в России. Все свободные капиталы потекли в банки и промышленность. Однако их использование для развития экономики страны все же было крайне затруднительным.

Всю вторую половину XVIII века банки находились в трудном положении. Лишь незначительная часть их капиталов использовалась как товарные ссуды или на организацию промышленных предприятий. Основную же часть активных операций банков составляли ссуды под залог дворянских имений и передача средств в ссуду государственному казначейству. Значительная часть вкладов оставалась без употребления. Банки терпели убытки, капитал их лежал без движения и не увеличивался.

Однако появление банков, конечно, способствовало тому, что формы хранения сокровищ существенно изменились по сравнению с предшествующими веками. Все более или менее значительные сбережения поступали в банки и хранились там.

Страна капитализировалась, и клады как пережиток прошлого постепенно отмирали вместе с феодальной экономикой. Не случайно в Москве был найден лишь один клад золотых монет, состоявший из 152 пяти- и десятирублевиков 1764-1778 годов (возле церкви Харитона-исповедника в Огородниках, ныне Б. Харитоньевский пер.). Больше ни одного клада золотых монет XVIII века в Москве и Подмосковье не зафиксировано. Да и клады серебряных монет, как мы уже отмечали, довольно редки для XVIII века и невелики по размерам. Лишь один клад из Раменского района (№ 260) насчитывал 1076 экземпляров серебряных монет "разных достоинств". Так как сообщение не указывает, какие "достоинства" были представлены в кладе, то о его истинной величине судить трудно.

Очень любопытны клады, зарытые около середины века и содержавшие старые, чеканенные до реформы Петра серебряные копейки. Так, помимо известного нам клада (№ 273) из Ступинского района найден еще клад в Щелковском районе (№ 278). Кроме 20 экземпляров серебряных рублей 1724-1755 годов, в нем было около 2500 экземпляров серебряных дореформенных копеек Петра I. Такие анахронизмы в XVIII веке свидетельствуют не только о живучести традиций, но и говорят о том, что новые буржуазные отношения еще очень медленно проникали в быт русских людей, особенно в деревне. Если горожане уже знали о существовании банков и наиболее зажиточные и предприимчивые ими: пользовались, то для деревни банк оставался такой же диковиной, как пудреные парики, бритые бороды, кринолины и французский язык. Как и в XVII веке, мужики ходили в зипунах п лаптях, носили бороды и предпочитали хранить накопленные нелегким трудом капиталы по дедовскому обычаю - в земле.

Кто и почему зарывал клады в XVIII веке?

Для того чтобы получить право называться купцом, во второй половине XVIII века требовалось иметь капитала на такие суммы:

Год	Купец 1-й гильдии	Купец 2-й гильдии	Купец 3-й гильдии
1775	На 10000 руб.	На 1000 руб.	На 500 руб.
1785	На 10000 руб.	На 5000 руб.	На 1000 руб.
1794	На 16000 руб.	На 8000 руб.	На 2000 руб.

По сравнению с такими капиталами размеры известных нам кладов серебряных монет XVIII века представляются совершенно мизерными. Конечно, владельцы этих кладов не принадлежали к купеческому сословию. Очевидно, зарывали их мелкие ремесленники, торговцы и мелкие чиновники - потомки посадских людей XVII века, носители старых традиций. Характерно, что 6 кладов с серебряными монетами из 15 происходят из города: видимо, серебро было более "городской" монетой, чем "деревенской".

Деревенские клады серебра, очевидно, принадлежали наиболее зажиточным слоям, крестьянства. Их размеры, как мы уже говорили, в среднем колеблются в пределах 30-60 рублей. Подушная подать с крестьянина составляла в 1724 году 80 копеек, в конце века - 1 рубль; с городских жителей брали 1 рубль 20 копеек в начале века и 2 рубля - в конце. Пуд хлеба в начале века стоил около 3 копеек серебром, в середине века - около 10 копеек, в конце - около 12 копеек. В сравнении с этими цифрами размеры кладов представляются нам довольно внушительными.

Однако не серебряные монеты определяют "лицо" кладов XVIII века. Мы уже говорили, что основную массу их составляли клады медных монет, преимущественно 5- и 2-копеечников. Размеры медных кладов действительно поражают воображение. Историки встретились здесь с такими цифрами: 80 кг (№229); 1675 экземпляров пятаков (№ 231); 2208 экземпляров общим весом около 100 кг (№ 239); 1466 экземпляров весом около 60 кг (№ 242), около 100 кг (№ 245) и т. д. В переводе на рубли эти клады составляют громадные суммы - приблизительно 80, 70, 100 с лишним рублей. А ведь основную массу кладов медных монет составляют клады из сельской местности. Существует даже термин для определения их - "крестьянские клады". Можно, конечно, предположить, что во второй половине XVIII века уровень жизни русского крестьянства значительно повысился. Но не будем спешить с выводами.

Ассигнации - знаки медных денег

Если мы попытаемся уловить какую-то закономерность в хронологии кладов XVIII века, нам сразу бросится в глаза, что они датируются по большей части 80-90-ми годами XVIII века. Только один клад выпадает из этой схемы: он содержит набор медных монет 1730-1750 годов (№ 262).

По предшествующим наблюдениям мы знаем: раз на какой-то отрезок времени приходится большое количество кладов, значит, нужно искать события, вызвавшие это явление. Знаем мы и другое: эти события надо искать прежде всего в экономической жизни страны. В рамках этих экономических явлений могут действовать различные факторы политического или социального порядка, но не они будут определяющими при выяснении закономерности захоронения кладов в каждую конкретную эпоху.

Из всех экономических событий, которыми так богато время правления Екатерины II, наибольшее значение для истории денежного обращения имело невиданное новшество - введение бумажных денег в 1769 году. Масса кладов с медными монетами начинает попадать в землю вскоре после этой даты. Нельзя не связать эти два явления.

Выпуск бумажных денег правительство мотивировало неудобством обращения и перевозки медных монет, а также необходимостью организовать кредит. В указе о введении бумажных денег говорилось: "Тягость медной монеты, одобряющая ее собственную цену, отягощает ея ж и обращение; во-вторых, что дальний перевоз всякой монеты многим неудобностям подвержен". Однако эти соображения были не единственными: нужно было пополнить царскую казну, сильно истощенную войнами второй половины XVIII века, разворованную казнокрадами и фаворитами, растраченную на ослепительную роскошь столичной жизни. (Известно, например, что на содержание каждого очередного фаворита императрицы в год расходовалось около 250 тысяч рублей.)

Менять пробу и вес серебра было рискованно: только в 60-х годах содержание серебра в рубле сократилось до 18 г. В течение всего XVIII века не прекращались поиски наиболее выгодного и удобного для казны веса медной монеты. Ценность медной монеты постоянно колебалась: от 20 рублей из пуда меди до 40 - при Петре I, от 10 рублей из пуда до 16 и даже до 32 - при последующих правителях. В 1755 - 1757 годах чеканилась монета но 8 рублей из пуда; с 1763 по 1781 год специально для Сибири из колыванской меди чеканилась монета по 25 рублей из пуда. Неустойчивость стопы медных денег порождала множество неудобств в денежном обращении. Эксплуатировать чеканку медной монеты для увеличения доходов казны больше было невозможно. Тогда и появились ассигнации - первые русские бумажные деньги.

С 1 января 1769 года в Москве и Петербурге был открыт ассигнационный банк с конторами во всех крупных городах империи. "Святостью слова царского" было заверено, что число ассигнаций в государстве не будет превышать 100 миллионов рублей. Выпуск ассигнаций обеспечивался медными деньгами. Хотя ассигнации должны были ходить в стране наравне со всеми прочими денежными знаками, однако размениваться они могли только на медную монету разных номиналов.

Через три года "святость слова царского" была бесцеремонно нарушена: количество выпущенных ассигнаций превысило 100 миллионов, а затем печатный станок заработал беспрепятственно. В 1769 году ассигнационный рубль приравнивался к 99 копейкам серебром, в 1774 году - даже к 100 копейкам, в 1799 году - только к 65 с половиной копейкам, а в XIX веке он уже составлял почти четверть рубля.

Падение курса ассигнаций вызвало падение ценности медных денег, "коих ассигнаций суть изображения", как писал известный вельможа екатерининских времен Платон Зубов. С 1786 года правительство прекратило размен ассигнаций на серебро, а с 90-х годов - па медные деньги. Однако подати казна предпочитала получать металлической монетой. В 1812 году этот порядок приобрел силу закона.

Когда в обращении появились и начали повсюду распространяться бумажные деньги, ценность которых падала с каждым годом, повысился интерес к медным деньгам. И хотя ценность их тоже падала, однако "тягость медной монеты, одобряющая ея собственную цену", придавала ей известную популярность по сравнению с ничего не стоящими бумажками. Так появилась масса кладов с медными монетами, зарытыми в первые десятилетия существования бумажных денег. Реальная ценность медных монет была много ниже номинальной: ведь медная монета обесценивалась вместе с ассигнациями! Поэтому мы не должны верить колоссальным суммам в медных кладах. В действительности огромный екатерининский пятак весом почти в 50 г иногда приравнивался почти к копейке.

Следовательно, нельзя делать вывод о повышении жизненного уровня населения во второй половине XVIII века на основании наблюдений над кладами. Наоборот, как говорил русский экономист второй половины XVIII века Н. Мордвинов, "превышение меры в выпусках бумажной монеты по строгой правде не может быть иначе представляемо, как в виде неприметного похищения частей из имущества каждого".

"Гроза двенадцатого года" и клады

В начале XIX века, как и за двести лет перед тем, Москва сыграла исключительную роль в истории народа. В 1812 году, во время нашествия наполеоновской гигантской армии "двунадесяти языков", на долю Москвы, которая, по справедливому замечанию А. П. Герцена, "для народа все время оставалась истинною столицею", выпали тягчайшие испытания.

"Нумизматической" памятью об Отечественной войне 1812 года является несколько кладов, найденных в Москве п Подмосковье.

Огромный, в 60 кг весом, клад медных монет 1758-1811 годов обнаружили в Истре - городе, через который интервенты шли на Москву. Был ли это частный клад, или это были казенные деньги - подати, собранные с крестьян, пли же эту сумму кто-то собрался разменять на ассигнации - неизвестно. Но датировка клада напоминает о тревожном лете 1812 года, когда армия Наполеона двигалась на Москву, помещики с семьями бежали из поместий, крестьяне прятали добро, жгли деревни и уходили в леса...

К западу от Москвы, в Шаховском районе, также по пути следования наполеоновских войск, найден клад медных монет, датированный первыми годами XIX века.

Особого рассказа заслуживает, пожалуй, интереснейший клад серебряных монет, найденный в Москве, в 3-м Переведеновском переулке, неподалеку от станции метро "Бауманская" (№ 283). Клад этот был зарыт, видимо, незадолго до французского нашествия, а обнаружен зимой 1971 года при небольших земляных работах во дворе детского сада. Когда в траншее на двухметровой глубине под отбойным молотком откололся ком мерзлой земли со множеством крупных зеленоватых монет, рабочие приняли их за медные: столь сильно они были окислены. Клад некогда лежал в деревянном ларце, от которого осталась лишь древесная труха. Рядом был обнаружен железный ключик. В кладе оказалось 106 серебряных русских рублей, причем хронологический диапазон их растянулся почти на целый век - от конца правления Петра I до времени Александра I.

Великолепной сохранности, с четкими изображениями и надписями предстали перед исследователями монеты после реставрации и дали большое разнообразие типов.

На рубле 1723 года - Петр-император, чело победителя шведов украшает лавровый венок; на обороте (реверсе) монеты - четыре буквы П, завершенные коронами, составляют крест (отчего монета п звалась "крестовик").

Клад серебряных рублей XVIII-XIX веков из Переведеновского переулка

Целую галерею изменяющихся портретов императриц можно проследить на монетах клада. Злое, с тонкими чертами лицо Анны Иоанновны. Щеголиха Елизавета Петровна ("императрица Елизавет" - как указывалось на рубле) - в нескольких различных туалетах. Еще более заметны изменения в облике Екатерины II, рубли которой представлены наиболее полно: их семь десятков, чеканенных в Москве и Петербурге за все время ее длительного правления. Сохранился в кладе и рублевик Петра III, царствовавшего всего полгода. Рубли Павла I не имеют портретных изображений: император предпочитал не чеканить свой профиль с мелкими чертами и коротким вздернутым носом. Зато на его монетах появился в картуше девиз рыцарского ордена тамплиеров - библейская фраза "Не нам, не нам, а имяни (имени) твоему" (да будет хвала). На рублях Александра I "Благословенного" нет ни портрета, ни девиза - лишь обозначение достоинства: "государственная российская монета рубль", дата, герб.

"Вещи имеют свою судьбу",- говорили когда-то римляне. В Переведеновском кладе оказалось несколько монет с особой историей. Так, просверленные в монетах дырочки явно свидетельствуют о том, что деньги эти использовались как подвески-украшения где-нибудь в Поволжье или на Украине. Встретились и монеты со следами пуль. Такие пулевые отметины несомненны на рубле Екатерины II. Видимо, сначала монету прочно закрепили чем-то (следы зажимов виднеются на краях), а затем упражнялись в стрельбе из пистолета, причем одна из пуль расплющила голову императрицы. Деформирован и один из рублей Александра I: били при этом в двуглавого орла. Кто же мог осмелиться на столь крамольное действие - лихие ли гусары, бесстрашные вольнодумцы? Так или иначе поврежденные монеты как серебро все же оказались в кладе.

А что мы знаем о месте находки? Не поможет ли это разгадать происхождение клада?

По "переведенцам", возвратившимся в Москву после страшной чумы 1771 - 1772 годов, заставшим свои жилища сожженными и обосновавшимся тут, в северо-восточном предместье города, и названа была улица Переведеновской. Селили "переведенцев" близ старинного села Покровского, где лежали обширные пашни, огороды, сады. На рукописном плане Москвы Т. И. Тутолмина, составленном в 1806- 1808 годах и хранящемся в Центральном военно-историческом архиве, мы впервые увидели переулок, возникший у Переведеновской улицы (ныне З-й Переведеновский). Среди жителей здешних мест в начале XIX века были купцы и мелкие торговцы, крестьяне Дворцового ведомства. Жили здесь, на окраине разраставшейся Москвы, и так называемые торговые крестьяне. Такую особую податную категорию установил ряд правительственных положений 1810- 1812 годов для крестьянских купцов, предприимчивых скупщиков товаров крестьянских промыслов, богатейших торговых посредников между городом и деревней. Одним словом, это были представители нарождавшейся крестьянской буржуазии.

106 серебряных рублей - много это или мало для начала XIX века? Конечно, для помещика или купца такая сумма не была значительна, но для торговца, а тем более крестьянина являлась изрядной. Ведь в 1812 году годовой оброк с государственных крестьян взимался в сумме 7,5-10 рублей ассигнациями с души мужского пола (в помещичьих вотчинах оброк был различным). Столько же должна была уплатить в это время и крепостная девушка, не хотевшая выйти замуж за назначенного ей нежеланного жениха.

Значит, в суровый военный час в землю была зарыта сумма, примерно равная 10-летнему оброку.

вспоминал впоследствии об этом героическом времени А. С. Пушкин. В августе 1812 года вслед за ратью Москву покинуло почти все население: ушли мастеровые и мещане, купцы и дворовые люди, пригородные крестьяне. Один из ушедших москвичей, возможно торговый крестьянин, доверил земле свои сбережения да так и не вернулся за ними.

Век акций, рент и облигаций... Век буржуазного богатства (растущего незримо зла!)

Восстановив разрушенное хозяйство, Россия в 20-30-е годы XIX века вступила в полосу промышленного переворота. В экономике страны все отчетливее проступали черты, свойственные капиталистическому способу производства. 1861 год- год отмены крепостного права - принято считать условной датой победы капиталистического строя в России. "После падения крепостного права в России,- писал В. И. Ленин,- все быстрее и быстрее развивались города, росли фабрики и заводы, строились железные дороги. На смену крепостной России шла Россия капиталистическая".

В этих новых условиях явным пережитком, данью традициям прошлого выглядят несколько кладов, зарытых в капиталистической Москве: ведь к этому времени почти перестали зарывать клады даже в деревнях. Лишь изредка в подвале какого-нибудь старого дома строители неожиданно натыкаются на помятый кувшин с серебряными и золотыми монетами, со шпагой (Москва, ул. Володарского) или в огороде находят серебряный кувшин со 100 серебряными рублями 1845-1900 годов и медными монетами; там же почему-то оказываются три франка Наполеона III (г. Руза). Все эти находки - отражение случайных, никаким историческим закономерностям не подверженных фактов.

Но в XX веке вновь наступил такой момент, когда неожиданно возродилась старая, казалось бы давно умершая, традиция. Это были годы первой мировой войны, когда из денежного обращения совершенно исчезли металлические монеты, а их место заняли обесценивавшиеся с каждым днем бумажные деньги, марки, купоны облигаций. Обыватель принялся лихорадочно прятать сохранившиеся серебряные деньги. Тревожное время, близость революционных событий заставляли людей не доверять банкам. Так появился большой, размером около 20 кг, клад серебряных монет и столового серебра, найденный неподалеку от Курского вокзала в Москве (№ 290). В Загорске, во дворе священника, нашли около 150 серебряных монет до 1916 года, когда перестали чеканиться серебряные монеты (№ 293). В Егорьевске обнаружили 1160 экземпляров медных и 1171 экземпляр серебряных монет 1910-1915 годов (№ 292). В стене известного баженовского дворца в Царицыне игравшие ребята обнаружили гуттаперчевую коробочку. В ней лежало несколько керенок, 36 медных монет разных лет и достоинств и записка: "На, возьми, Боб, от Щарда. Вернусь после войны. 1919 год" (№ 291).

Плакат о денежной реформе 1924 года. Художник М. Черемных, стихи В. Маяковского

Обладателя этого "клада", конечно, обывателем не назовешь. Это, очевидно, какая-то мальчишеская "казна", может быть даже коллекция, принадлежавшая подростку по прозвищу Щард, отправившемуся воевать, - шла гражданская война...

Совсем недавно на Красной Пресне нашли клад монет, спрятанный... в 1924 году (№ 288). Там были серебряные монеты XIX - начала XX века и несколько советских серебряных рублей и полтинников 1921 - 1924 годов. Клад этот крайне интересен. В 1924 году в стране была осуществлена денежная реформа. Реформа заменила старые, обесценившиеся "совзнаки" твердыми, обеспеченными ценностями деньгами - червонцами золотыми и бумажными и казначейскими билетами. С 1921 года начали чеканиться и деньги из чистого серебра. По весу, пробе и размерам они соответствовали дореволюционным.

Делалось это потому, что все оборудование Монетного двора было приспособлено для чеканки денег дореволюционного образца. Но главная задача новых, советских серебряных денег была в том, чтобы убедить население в их полноценности. На новых серебряных рублях и полтинниках вместо портрета императора появились рабочий и крестьянин - истинные хозяева страны, а вместо двуглавого орла - герб РСФСР (на монетах 1921 - 1923 годов) и герб СССР (на монетах 1924 года).

Чеканкой и пуском в обращение серебряных денег Советское правительство надеялось также извлечь из тайников и кладов серебряные деньги дореволюционной чеканки. Эти деньги обменивались на новые равноценные серебряные монеты. Денежному двору нужно было получить серебро для чеканки; экономике страны важно было не допустить сохранение серебра в виде кладов, в виде мертвого, бесполезного сокровища.

Клад с Красной Пресни свидетельствует о том, насколько правильна была денежная политика Советского правительства. В кладе мирно соседствовали дореволюционные и советские деньги, которые сразу поспешили спрятать из ставшего привычным недоверия к ценности денег. Пресненский клад, очевидно, явление единичное. Газеты тех лет сообщали, что с появлением советских серебряных монет тайники, где хранились старые серебряные монеты, раскрывались, и население спешило менять старые, "николаевские" деньги на новые.

Самый большой спрос на серебряную монету проявило крестьянство. На рынках крестьяне охотнее продавали на серебро; даже цены при продаже товаров на серебряные монеты снижались чуть ли не вдвое. На старую серебряную монету сложился своеобразный курс: старые рубли и полтинники ценились вдвое дешевле советских. К обладателям первых серебряных монет совершались паломничества из дальних сел.

Так клад с Красной Пресни стал еще одним интересным свидетелем времени становления денежной системы Советского государства.

Золотые клады буржуазии

Городом острых социальных контрастов была капиталистическая Москва. В роскошных особняках жили банкиры и фабриканты, в дорогостоящих доходных домах целые этажи занимали крупные торговцы, именитые аристократы, высокопоставленные чиновники. На другом имущественном полюсе - в трущобах Зарядья и Коломенки, в рабочих коечно-каморочных казармах Болота, в подвалах и бараках - ютились семьи рабочих. Великая Октябрьская революция смела эксплуататорский класс, бывшие хозяева бежали за границу. Революция всколыхнула Москву, в городе начался коренной "жилищный передел" - переселение рабочих в благоустроенные дома бывшей аристократии и буржуазии. Убегавшим капиталистам не всегда удавалось увозить свои богатства, или они просто не рисковали брать их в дорогу, наивно надеясь на скорое возвращение. Ценности замуровывали в стены зданий, зарывали в подмосковных усадьбах, укрывали в потаенных местах особняков. Кстати, сюжетная завязка прославленных "12 стульев" отнюдь не фантастична. Совсем недавно, правда, не в Москве, а в городе Лодейное Поле Ленинградской области, при ремонте старинного стула столяры обнаружили газету, в которую была завернута крупная сумма денег в иностранной валюте. Газета имела дату - 14 ноября 1918 года.

С подобными находками нередко везет московским строителям. Так, каменщиков из бригады Ивана Митрофанова в ремстройтресте Дзержинского района столицы зовут не иначе, как кладоискатели. На улице Щепкина (прежде 3-я Мещанская) при ремонте особняка, принадлежавшего богатейшему заводчику-мыловару, эмигрировавшему во время революции, рабочие обнаружили в основании стены дома пять небольших металлических слитков размером, как рассказывали рабочие, "с колоду карт". Когда бруски очистили от налипшей грязи и слегка зачистили, они засверкали червонным золотом. И это действительно оказалось золото 96-й пробы, а общий вес слитков составлял около 18 кг. Интересно, что на следующий день в той же траншее рабочие нашли еще один клад: на сей раз в кожаной сумке лежали золотые часы, браслеты, медальоны - тринадцать золотых предметов весом около 400 г. Обе находки (№ 336) оценены в 18 148 рублей. 25 процентов стоимости - принятое в нашей стране вознаграждение находчикам - составляли свыше 4500 рублей. По закону эти деньги принадлежали Ивану Митрофанову и Виктору Ефимову. Но ведь рядом работали товарищи, найти клад мог каждый, и строители справедливо разделили вознаграждение поровну между членами бригады.

Можно привести немало примеров находок "буржуазного золота" в Москве. Ларец, в котором было 311 золотых предметов, обнаружил в траншее для газовых труб на строительстве экспериментального квартала у ВДНХ слесарь-монтажник Николай Несторин. 240 золотых колец выкопал рабочий Илья Кропачев. 33 золотые монеты обнаружил 14-летний школьник Юра Семенов. Клад из 123 золотых монет был найден в 3-м Переведеновском переулке, неподалеку от места находки описанного нами клада начала XIX века. Однако этот клад оказался не в земле, а внутри дома, под полом, в старой, проржавевшей банке. В другом доме, на Тверском бульваре, где до революции жил банкир, жильцы при замене полов обнаружили три металлических бруска (№ 335). Они не придали брускам значения и нашли им разнообразное применение в хозяйстве: женщины прижимали ими крышки кастрюль, мужчины выпрямляли гвозди и т. п. Лишь спустя несколько месяцев выяснилось, что это слитки чистого золота, весом 2,5 кг каждый. Обладатели счастливой находки получили крупное вознаграждение. Замечательную находку обнаружили недавно школьники на Марксистской улице. Из земли на месте снесенного дома ребята извлекли небольшую коричневую бутылку, в которой было колье со 131 бриллиантом, брошь с рубинами и алмазами, серьги, кольца из золота и платины, усыпанные драгоценными камнями (№ 333). Все эти и многие другие клады были сданы государству.

Клады - собственность народа

Земля и ее недра, любые скрытые в ней ценности являются по советским законам государственным имуществом, и присвоение их карается по Уголовному кодексу РСФСР лишением свободы до шести месяцев или исправительными работами на срок до одного года (если не связано с еще более тяжкими проступками - нарушением правил валютных операций). Такой случай произошел, например, в Мытищах. Рабочий, ломая старый дом, обнаружил в руинах сумку, где лежало 70 золотых монет, и начал "реализацию клада". Находчик успел продать лишь 3 монеты, когда ему пришлось познакомиться в милиции с правовыми положениями, причем незнание закона не избавило его от судебного наказания. К счастью, такие истории у нас не часты.

Клады - сокровища веков - поступают в государственные хранилища - музеи. Клады - "буржуазные богатства" - идут на службу народу, укрепляют экономику страны.