3. Учет на глине

"Действительные деньги всегда являются деньгами мирового рынка". Это высказывание К. Маркса в такой же степени предваряет будущие открытия в области экономической истории, как открытия в физике - мысль Ленина: "Электрон так же неисчерпаем, как атом".

На равнинах, где располагались месопотамские города, не было базальта и потому нечем было перетирать ячмень в муку, не было металла для сошников, инструмента и оружия, не было камня и леса для построек. Древняя Месопотамия не могла существовать без внешней торговли. Два тысячелетия оставались неизменными основные торговые пути. По ним везли уже не медь и олово, а железо, не шерсть, а шелк, не драгоценные камни, а жемчуг и пряности. Хозяйственная структура ориентированная на поступление сырья извне, продолжала существовать.

Американский востоковед А. Л. Оппенгейм, один из исследователей древней Месопотамии, выделил два типа торговли в III тысячелетии до нашей эры. Первый - экспорт готовых изделий ради получения сырья и других товаров, необходимых в городе-экспортере. Второй - перевозка товаров, купленных в одном месте и продаваемых в другом. При первом типе торговли можно обойтись без денежных средств, но для второго в какой-либо форме деньги необходимы.

Имеет смысл рассказать о наиболее интересной стороне экономической жизни древней Месопотамии - стороне, непосредственно связанной с появлением денежного обращения, с выделением денег из мира товаров.

Любого, кто знакомится с древнешумерскими общественными отношениями, не может не впечатлять непрерывная и всеохватывающая учетно-отчетпая кампания, которой было подчинено практически все, каждое, даже самое незначительное, хозяйственное событие. Например, на каждое плодовое дерево в момент его посадки заводилась глиняная табличка, как бы паспорт дерева, его учетная карточка. Каждый год часть поверхности таблички смачивалась и на ней фиксировалось количество плодов, собранных с дерева в текущем году. С годами дерево старело, сборы падали, и приходил момент, когда компетентное должностное лицо обращалось в вышестоящую инстанцию с предложением вышеуказанное дерево срубить. Разрешение срубить записывалось на той же табличке. Текст на ней завершался утверждаемой свыше справкой, свидетельствовавшей, что ствол упомянутого дерева поступил на склад.

"Шумерская бюрократия оставила нам ошеломляющее число текстов. Трудно представить, сколько еще табличек, кроме тех (их свыше ста тысяч), которые находятся сейчас в распоряжении музеев, сокрыто до сих пор в земле Южной Месопотамии", - отмечает А. Л. Оппенгейм.

Шедевры клинописи свидетельствуют о длительной эволюции письменности, которая постепенно обособлялась из некоторой, более общей, знаковой системы. На чем же могла основываться первичная знаковая система, состоящая из условных графических символов, которые прямо не связаны ни с речью, ни с изобразительным копированием окружающих человека объектов?

Во второй половине 60-х годов французский археолог Дениз Шман-Бессера обнаружила, что у протошумерской системы письма существовал спутник - маленькие стилизованные скульптурные изображения из глины. Цель, поставленная перед ней, укладывалась в рамки науки о надписях - эпиграфики: изучить самые ранние свидетельства месопотамской письменности на глине. Д. Шман-Бессера обратила внимание на небольшие изделия из глины, встречавшиеся во многих французских археологических коллекциях, посвященных древнему Двуречью. Эти скульптурки (обычно из необожженной глины) размерами не превосходили, как правило, грецкий орех и в музейных собраниях классифицировались то как детские игрушки, то как предметы неизвестного назначения, то как атрибуты неизвестного ритуала. После обследования музеев Ближнего и Среднего Востока Шман-Бессера пришла к заключению, что заинтересовавшие ее глипяные предметы встречаются археологам па огромной территории: от нынешнего Хартума па юго-западе до Копет-Дага на северо-востоке, от средиземноморского побережья Малой Азии до устья Инда. Самые древние находки относились к IX тысячелетию до нашей эры и были, таким образом, древнее любой письменности. В дописьменную эпоху, как оказалось, существовала объемная знаковая система из мелких скульптурных изображений.