Чеканка 1615 - 1617 годов

К 1615 году произошли большие и важные перемены. В Москве утвердилась новая династия. Начался процесс восстановления и упрочения государственного порядка после событий Смутного времени. Польский король Сигизмунд III в 1612 году убедился, что вернуть утраченные позиции поляков во внутренней жизни Русского государства невозможно. Шведы начали понимать, что надежды на мирное включение Новгорода и северо-западных земель России в состав Шведского государства не оправдываются. Шведские гарнизоны требовали больших затрат на их содержание, а население все с большей неохотой кормило интервентов. Попытка принудить новгородцев присягнуть шведскому королю не удалась. Шведы убеждали их, что "Новгородское государство слишком мало, чтобы защитить его принцеву милость и себя самого". Новгородцы в ответ на эти увещевания "с великим шумом отказали, что им всем хотя помереть, а королю креста не целовать, а от Московского государства, от государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси отлученным не быть". У шведов не оставалось после такого ответа никаких иллюзий, а на удержание города оружием сил у Швеции в тот момент не было.

Начались дипломатические переговоры с Москвой. Инициативу взяли на себя новгородцы. В январе 1615 года в Москву из Новгорода направилось посольство Киприана с целью упросить московское правительство начать срочные переговоры о мире. Одновременно посольство везло тайную грамоту новгородцев, где они просили простить им прежние "вины". Посольство оказалось успешным. "Вины" новгородцам в Москве простили, и началась подготовка к переговорам.

Между тем в оккупированных шведами областях разгоралась партизанская война. Шведы перестали церемониться с местным населением. Грабежи и насилия порождали отпор. В 1615 году шведские военачальники - Делагарди, Горн и другие - написали королю, что сельское население покинуло обжитые районы и снабжать продовольствием шведские гарнизоны стало очень трудно. Поэтому, заключали генералы, самым разумным выходом из создавшейся ситуации будет оставить Новгород. В начале 1616 года сам король объездил новгородские земли и убедился в правоте своих военачальников.

Работа Новгородского денежного двора продолжалась все эти годы. Надо отдать должное шведскому военному командованию - в течение 1612, 1613, и 1614 годов оно смогло удержать стабильную весовую норму из расчета 360 копеек из гривенки, хотя в Москве и Ярославле с осени 1612 года перешли к чеканке по четырехрублевой стопе. Причины такой "добропорядочности" шведских оккупантов лежали прежде всего в экономических возможностях Новгородского двора. Во время шведского присутствия новгородское купечество получило свободный доступ к балтийской торговле. Большие заказы на чеканку монеты поступали как от частных лиц, так и от военного шведского командования и самого главнокомандующего Якова Делагарди. Далее нужно учитывать, что новгородско-псковский ареал денежного обращения в годы оккупации оказался практически в полной изоляции, так как военные действия и партизанская война свели к 1615 году почти на нет торговые сношения Новгородской земли с остальными русскими городами. На новгородско-псковской территории пока обнаружены всего три клада времени шведской оккупации, причем состав их резко отличается от синхронных им кладов с других территорий Русского государства: они представлены фактически одними новгородскими или псковскими монетами. Зато мы не встречаем новгородских и псковских монет в кладах, зарытых за пределами территории, оккупированной шведами.

Изменение в 1615 году направленности шведской политики, то есть отказ от намерения мирным путем включить Новгород в состав Шведского королевства, немедленно сказалось на денежном деле. В марте 1615 года вес новгородской копейки снижается - из гривенки начинают чеканить не 360, а 390 копеек. Весовая норма копейки при такой чеканке составляла 0,52 грамма; он снизился по сравнению с весом копейки трехрублевой стопы на три четверти новгородской старой почки (около 0,15 грамма). Изменился и внешний вид копеек - для лицевой стороны ее был использован старый лицевой маточник времени Лжедмитрия I с датой НРГI (Новгород 113=1605 год), для оборотной - старый оборотный маточник с именем Василия Ивановича.

В выпуске копеек, начиная с 1615 года, явственно сказалось новое отношение шведского командования к Новгороду. Во-первых, уже само сочетание датированного 1605 годом лицевого маточника с именем царя Василия Шуйского, который начал царствовать с 1606 года, свидетельствовало о небрежном отношении к чеканке и нежелании соблюдать хоть какие-то правила русского денежного дела. Во-вторых, вес их стал гораздо ниже нормативного и явно уменьшился не на три четверти, а на целых две старых новгородских почки (вес копеек при этом оказался равным не 0,52 грамма, что соответствовало бы норме, а 0,48 грамма).

И наконец, видимо в 1615 году, шведское командование обратилось к чеканке фальшивых монет. Фальшивые монеты эти были особого свойства. Извлечение выгоды из выпуска их основывалось на массовых операциях по выкупу старых копеек трехрублевой стопы. За них давались новые копейки четырехрублевой стопы. Все копейки, доселе находившиеся в обращении, несшие имена Ивана, Федора Ивановича, Бориса Федоровича, Дмитрия Ивановича, Василия Ивановича и даже Владислава Жигимонтовича, то есть копейки, чеканка которых происходила из расчета 300 копеек из гривенки, население обязывалось менять на новые, с именем Михаила Федоровича, чеканенные по четырехрублевой стопе. На руки сдатчики получали наддачу по 10 новых копеек на рубль старых. Операции по обмену происходили во всех городах Русского государства.

Когда весть об этом докатилась до Новгорода, здесь, как уже говорилось, уменьшили вес копеек, приблизив его к норме четырехрублевой стопы, и тоже начали обмен старых копеек на новые. Тогда же началась чеканка фальшивых копеек, подражавших монетам трехрублевой стопы. Чеканка велась на Новгородском денежном дворе, следовательно, ее никак нельзя отнести к "воровству" отдельных злоумышленников. "Воровскими" снастями была пара наново вырезанных маточников: лицевого с буквами ПС и оборотного с именем Дмитрия Ивановича, но с ними вместе в работе оказался старый новгородский оборотный маточник с именем Василия Ивановича. Это свидетельствует о том, что чеканка фальшивых копеек велась с ведома и, видимо, по распоряжению официальных властей. Вес "воровских" копеек, конечно, стал намного ниже нормативного веса копеек трехрублевой стопы. Выгода от чеканки таких копеек была очевидна - легковесные копейки менялись на легковесные же, но с наддачей, согласно установившемуся порядку обмена старых копеек трехрублевой стопы на новые, четырехрублевой стопы. В казну шведского командования шла двойная прибыль.