Государевы денежные дворы

Как ни малы были по размерам русские монеты, как ни однообразны по оформлению, современники умели хорошо разбираться в той информации, которая содержалась в миниатюрном историческом памятнике. Если под конем стояла буква М с маленькой "о" над ней или сочетание МО, то они знали, - это продукция Московского денежного двора, который находился в Кремле. Он был совсем новым - в 90-х годах XVI века для него специально построили "палаты каменны", так как старый денежный двор, размещавшийся на Варварке (ныне улица Степана Разина), уже обветшал, стал тесен и неудобен. Каменные палаты Московского денежного двора воздвигли на склоне Боровицкого холма, неподалеку от Боровицкой башни, в сторону реки Москвы.

Среди копеек, которые рассматривал сапожник, были не только московские. Встретились там копейки с буквами ПС под конем. Так метилась продукция Псковского денежного двора. В Пскове тоже находился государев денежный двор.

А вот еще две копейки. Они чуть меньше размером, чем московские и псковские, хотя по весу и содержанию серебра ничем от них не отличаются. Изображен на них тот же всадник и та же надпись, но и рисунок и надпись имеют свои особенности. Конь под всадником скачет во весь опор, рисунок выполнен неряшливой, прерывистой линией, в отличие от плавного, красивого рисунка на московских монетах. Надпись тоже заметно отличается от крупных, четких букв на монетах московского и псковского чеканов. Под ногами коня на одной стороне надпись: "НО. РЗ"; сверху - маленькая буква "в". На другой монете - надпись "НОРΘ" и тоже - "в" вверху. Расшифровать эти надписи нетрудно. "НΘ" значит "Новгород", буква "в" вверху - "великий". Новгород Великий - так именовался древний Новгород во всех официальных документах. "РЗ" на одной монете и "РΘ" на другой - это обозначение года. Но дата обозначалась не привычными нам арабскими цифрами, а буквами славянского алфавита. "РЗ" - 107 год, "РΘ" - 109. Не правда ли, странные даты?

Дело в том, что в Древней Руси существовало свое летосчисление, заимствованное из Византии вместе с христианством. По этому летосчислению годы отсчитывались "от сотворения мира". Если отсчитывать от года, в котором происходили описываемые события - 1601-го, как мы выше указывали, то "сотворение мира" произошло 7109 лет тому назад. 1601 год был 7109 годом по летосчислению, принятому в допетровской Руси. Другое летосчисление - "от Рождества Христова", принятое тогда в Западной Европе, на Руси было принято только в 1700 году при Петре I. Этим летосчислением мы, как и весь мир, пользуемся в настоящее время. В обыденной жизни полное обозначение года - "7109" - чаще всего не употреблялось, опускалась первая цифра (так же, как и мы часто говорим, например, не 1990 год, а просто 90-й). Поэтому на монетах мы видим усеченное написание дат - 107 и 109.

Для перевода дат "от сотворения мира" на современное летосчисление существует простое правило. Из старинной даты следует вычесть 5508. Если от 7107 отнять 5508, получится 1599; от 7109-1601. Следовательно, две монетки с датами 107 и 109 при переводе на современное летосчисление датируются 1599 и 1601 годами. Величина 5508 - число, составляющее разницу между условной датой "сотворения мира" и не менее условной датой "Рождества Христова".

Сочетание букв НО и "в" с датами, выраженными славянскими буквами, помещал на своих выпусках Новгородский денежный двор.

К 1601 году в Русском государстве работали три денежных двора: в Москве, Пскове и Новгороде Великом. Это были государственные денежные дворы, так как чеканка монет составляла царскую монополию. В Западной Европе, в отличие от России, помимо королевской или императорской власти, монету могли чеканить еще крупные светские и духовные феодалы. Причины заключались не только в специфике государственного строя Русского государства. Они заключались и в том, что для России одной из серьезнейших проблем было снабжение денежных дворов сырьем для чеканки. Своей промышленной добычи серебра и золота в России не существовало вплоть до середины XVIII века. Золото и серебро закупали за рубежом, в Европе. Отсюда на Русь поступали громадные количества серебряных западноевропейских монет - талеров и в меньших количествах - серебро в слитках и проволоке, а также золото в монетах и слитках.

Для иноземных купцов торговля талерами представляла большие выгоды, так как они и продавали талеры, как товар, и меняли их на русские товары: пушнину, лесные товары, поташ, пеньку, воск, сало, лен, которые затем с большой выгодой перепродавали на европейских рынках. Но и русская казна не оставалась внакладе. За каждый талер, купленный у иноземца, казна платила от 36 до 36 с половиной копеек. Чтобы серебро несли на денежные дворы, были установлены более высокие цены при сдаче его в монетное производство: за каждый талер на денежных дворах платили 38 или 38 с половиной копейки.

Любой владелец серебра - русский и иностранец - мог приходить на денежный двор со своим сырьем и заказывать из него монеты. После вычета пошлины он получал на руки то количество русских денег, которое выходило из переплавленного серебра. Основными заказчиками на денежных дворах были царская казна и купечество, особенно занятое внешней торговлей.

Россию XVI - начала XVII века связывали с Западной Европой города Новгород Великий, Псков, Смоленск, Полоцк, "Мурманский берег" на побережье Кольского полуострова, а после 1584 года к ним присоединился Архангельск. Русские "порубежные" города не имели прямого выхода на Балтику. Торговля велась через посредников - купечество городов Риги, Таллинна, Дерпта, а также Швеции, Дании, Польши. Значительная доля прибыли от русской внешней торговли оставалась в их руках. Когда в результате военных успехов Ливонской войны (1558-1583) Россия овладела в 1558 году портом Нарвой, расположенным на реке Нарове, впадающей в Финский залив, русское денежное дело пережило невиданный расцвет. Через Нарву в Россию поступали тонны серебра, которое оказывалось на денежных дворах. Русские купцы стали торговать с Европой без посредников. Появилось специальное руководство для купечества - "Торговая книга", где объяснялось, как выгоднее всего вести заморскую торговлю. Специальная глава "Торговой книги" посвящалась торговле ефимками - так на Руси называли талеры. Но Нарва была в русском владении всего немногим более 20 лет. Неудачный исход Ливонской войны лишил Россию в 1581 году не только Нарвы, но и других русских городов, очень важных для русской внешней торговли: Яма, Корелы, Копорья, Иваногорода. Россия была практически отрезана от Балтийского моря. Русская чеканка в 80-90-х годах XVI века совсем захирела. Только Тявзинский мир, который был заключен в 1595 году между Россией и Швецией, несколько поправил положение и частично возобновил "нарвское плавание". С 1596 года наблюдается подъем в русском денежном деле. Сыграло роль не только оживление внешней торговли, но и общее улучшение экономического положения государства, постепенно оправлявшегося после чудовищных по напряжению всех сил последних лет царствования Ивана Грозного и неудачного исхода Ливонской войны.

Эти вещи можно было купить на рынке

Государевы денежные дворы представляли собой, пожалуй, самые крупные предприятия в Русском государстве. На главном денежном дворе - Московском, который был к тому же ведущим учреждением для всего денежного производства - Денежным приказом, - трудились, по всей видимости, не менее 100 человек. В Новгороде в это же время, на рубеже XVI-XVII веков, работали приблизительно столько же рабочих, на Псковском денежном дворе, самом маленьком, - около 30.

На денежных дворах работали плавильщики и кузнецы, которые плавили серебро, выжигали из него посторонние примеси и из очищенного серебра делали заготовки для чеканки. Они назывались "гнезда" и представляли собой, вероятно, определенное количество серебра в слитках (гнездах?). От кузнецов это серебро поступало к волочильщикам, которые, пользуясь простейшим сооружением - воротом, - последовательно пропускали серебряные стержни через все более и более уменьшающиеся отверстия в доске и в результате из стержней получали проволоку. Проволока поступала к бойцам. Бойцы на специальных "глатких" чеканах плющили проволоку. Рабочие-резальщики резали ее на заготовки для будущих монет. Заготовки имели вес и размер копеек, денег или полушек. Достигалось это простым способом. За исходный вес брали малую гривенку (в современных мерах веса - 204,756 грамма). Серебряная проволока с таким весом разрубалась на 300 заготовок для копеек, или 600 заготовок для денег, или 1200 заготовок для полушек. Заготовки поступали к чеканщикам. Орудием чеканки были чеканы - сделанные из закаленного железа стержни. На торце одних помещалось изображение ездеца, на торце других - надпись. Один из стержней имел четырехугольное основание, которое чеканщик закреплял в специальном пазу на скамье. Чеканщик закреплял нижний чекан, брал в одну руку верхний чекан, в другую - молот; подручный - "подметчик" - подкладывал на нижний чекан заготовку, чеканщик наставлял верхний чекан и ударял по нему молотом. Монета таким образом отчеканивалась. Нужны были особая сила и сноровка, чтобы при помощи такой примитивной техники чеканить сотни тысяч копеек, денег и полушек.

Самым главным и наиболее тщательно оберегаемым орудием производства на денежных дворах были маточники - своеобразные болванки, сделанные из особо прочной закаленной стали. На одних маточниках - "вершниках" - резались надписи, на других - "исподниках" - изображения. Впрочем, полной уверенности в том, что "вершники" несли надписи, а "исподники" - изображения, нет. Сохранившиеся чеканы конца XVII века свидетельствуют о том, что изображения помещались на нижнем чекане, имевшем квадратное основание для укрепления его в пазу, а надписи - на верхнем чекане, представлявшем собой короткий цилиндр. С вершников и исподников изображения оттискивались на чеканы, которыми непосредственно чеканили монеты. Когда чеканы разрушались от работы, сносившийся конец зачитали и на образовавшуюся гладкую поверхность оттискивали с маточника новые изображения или надпись. С одного маточника снималось до нескольких сот чеканов, пока сам маточник не изнашивался. Не только действующие, но и изношенные маточники тщательно сохранялись, так как на их изготовление - и металла, особым образом закаленного, и рисунков, и надписей - затрачивалось много труда и средств.

Основной производственной единицей на денежном дворе была "станица" - артель, включавшая и плавильщиков, и кузнецов, и волочильщиков, и бойцов, и чеканщиков - всех рабочих, занятых производством монеты. За работу станицы отвечал староста, избиравшийся ежегодно из числа чеканщиков. Заказ на чеканку партии монет давался обычно одной станице, и староста следил за всеми операциями. В книгах денежного двора записывалось, сколько получено от заказчика серебра, какой станице оно передается для переработки. Староста должен был сдать готовую продукцию, указать размеры "угара", "крох", отпавших от серебра в процессе чеканки, производственного брака. Готовую продукцию подсчитывали и сравнивали с весом серебра, полученного от заказчика, - точно ли соответствовало количество получившихся монет весу сданного серебра за вычетом "угара" или "крох". Проверкой занимались целовальники, сидевшие в приказной избе, располагавшейся чаще всего в центре двора. Каждая станица сдавала готовый заказ в кожаных мешках - "юфти" - с личной печатью старосты. Подсчет готовых денег происходил в специально отведенном для этого месте. Посреди двора под навесом стояли дубовые столы, под которыми были расстелены "кожи", чтобы ни одна монета не смогла бы затеряться на земле. В книгах записывался окончательный итог всех операций по изготовлению и подсчету денег, записывались все пошлины, взятые с заказчиков, размеры оплаты "мастером за дело". Часть денег получали заказчики, казенные заказы в мешках под охраной стрельцов увозились со двора.

Денежными дворами руководили "гости" - обычно богатые купцы, выбиравшиеся из городского купечества на год, в порядке несения городской повинности. Мастера набирались из вольных посадских людей. При вступлении в должность мастера денежного двора называли поручителей и принимали присягу, "будучи у царского дела, не воровать серебра, и денег не красть, и в серебро меди и олова и иного чего не примешивать, и в домех своих воровских денег не делати никаких и воровски под чеканы не подделываться". Голова двора тоже присягал, "в свой год сидя", служить на денежном дворе честно и по совести.

Денежный двор был окружен высоким забором - "тыном". По углам двора стояли караульные избы со стрельцами. Во двор вели укрепленные ворота. Денежников обыскивали "донага" и тогда, когда они приходили на работу, чтобы они не проносили с собой свинца, олова и других металлов для примешивания их в серебро, и тогда, когда они уходили, чтобы не выносили с собой готовых денег или производственного брака, который тоже строго учитывался.

За работу денежные мастера получали сдельно. За каждую гривенку переработанного серебра было велено платить "чеканщиком, и волочилщиком, и бойцом, и кузнецом по 10 денег с полушкой". Так как нам неизвестны ни количество выработки на денежных дворах, ни дневные нормы работы, посчитать, как оплачивался труд мастеров в целом, мы не можем. Известно, что в наиболее привилегированном положении находились так называемые "резцы" - мастера-художники, готовившие маточники. На денежном дворе работал один, реже - два "резца". Не случайно они не упомянуты в числе тех денежных мастеров, которые получали по 10 денег с полушкой с гривенки переработанного серебра. "Резец" получал отдельно годовое жалованье, но размеры его неизвестны.

В городе денежные мастера находились на особом положении. Они освобождались от несения городских повинностей: ночных дозоров, общих работ, на том основании, что "они у государева денежного дела день и ночь беспрестанно". Видимо, денежные мастера не выходили с денежных дворов, пока длился один передел - полная обработка одной или нескольких партий поступившего серебра. Где жили в Москве XVI - начала XVII века денежные мастера, сведений нет. Для XVII века известно, что селились они в Денежной слободе на Серебряничской набережной реки Яузы, но многие из них жили и в других районах города.