Глава I. Почему и как появились деньги [1977 Рябцевич В.Н.

В наши дни уже ребенок знает, что даже самая заманчивая игрушка или яркая книжка становятся доступными благодаря металлическому кружку или прямоугольнику цветной бумаги. Деньги настолько прочно обосновались в повседневной, ежечасной жизни, что мы не видим ничего необычного. А между тем это - одно из самых замечательных изобретений человека. Задумайтесь: разве, действительно, не поразительны свойства этих, казалось бы, заурядных предметов, доставляющих их обладателям самые разнообразные жизненные блага? Ведь, не представляя сами по себе сколько-нибудь значительной ценности, они служат мерилом стоимости всех окружающих нас вещей и обладают способностью "превращаться" в любую из них! Чем же объясняется эта магическая сила денег? Почему, когда и где они придуманы?

Незнание прошлого с неизбежностью приводит к непониманию настоящего. Следует напомнить эту очевидную истину, прежде чем пытаться найти ответы на поставленные вопросы. Поэтому начнем издалека...

"Главная трудность в анализе денег преодолена, как только понято их происхождение из товара",- писал К. Маркс^*. Итак, в первую очередь разберемся в понятии "товар". Этим словом может быть определен любой продукт человеческого труда, предназначенный не для непосредственного использования самим производителем, а для обмена на другие изделия или продажи.

Свойства товаров, выражающиеся в способности удовлетворять те или иные потребности человека, называются потребительной стоимостью. Например, у соли она заключается в использовании ее для приготовления пищи, у пальто - в защите им человека от холода, у произведения искусства - в способности удовлетворять эстетические запросы людей и т. д. Предмет, не имеющий потребительной стоимости, не может стать товаром: ведь никто не согласится на приобретение бесполезной вещи.

Таким образом, товар - продукт, жизненно необходимый или, по меньшей мере, просто полезный не для одного, а для многих людей. Иными словами, он пользуется большим или меньшим спросом, и поэтому пригоден для обмена. Так, за две пары обуви может быть получен один костюм, который, в свою очередь, мог бы быть обменен на дюжину рубашек; десяток школьных тетрадей равноценен полутора килограммам хлеба и т. д.

Количественное соотношение, в котором один товар может быть обменен на другой, выражает его меновую стоимость. Каким же образом определяется эта соизмеримость для сотен и тысяч самых разнообразных вещей? Как, например, установить стоимостное отношение между карандашом и зонтиком, килограммом сахара и пишущей машинкой, швейной иглой и телевизором? Может быть, сравнивая полезность каждой из них? Но ведь потому именно они и могут быть использованы для обмена, что характеры потребительной стоимости не сближают, а, наоборот, отличают их друг от друга!

Необходимо найти нечто общее, объединяющее все огромное разнообразие товарных изделий качественно, но в то же время разделяющее их количественно. Этим общим является человеческий труд. Все без исключения товары - его произведения, различающиеся лишь объемом физической и умственной энергии, затраченной на их изготовление. Если один предмет обменивается на десять других, то это означает, что на его производство потребовалось в десять раз больше усилий. Значит, он вдесятеро дороже.

Древнегреческий географ и историк Страбон (64-63 гг. до н. э.- 23-24 гг. н. э.) рассказывает, казалось бы, о невероятном: у одного арабского племени 2 фунта золота считались равноценными 1 фунту серебра, а 10 фунтов - 1 фунту железа! Тем не менее автору этого сообщения можно поверить: в описываемое им время добыча золотого песка требовала от отсталых арабских племен относительно небольших усилий. Ведь и золото встречается в самородном виде, свободном от посторонних примесей и сама природа берет на себя работу по вымыванию его из почвы речными течениями. В итоге на долю человека остается сравнительно несложный труд извлечения желтого металла из речного дна или наносной земли^*. Иная картина наблюдалась при добыче серебра, связанной с тяжелыми рудокопными работами. Получению железа в чистом виде предшествовали еще более трудоемкие разработки рудных залежей с последующей очисткой их от различных химических примесей, что требовало довольно высокой технологической подготовки. Свидетельство Страбона оказывается вполне правдоподобным...

^* (Напомним попутно миф об аргонавтах, дошедший до нас в обработке греческого поэта V в. до н. э. Пиндара. Он повествует о том, как герой Ясон отправился на корабле "Арго" в далекую Колхиду (ныне - Черноморское побережье Кавказа) за золотым руном (шкурой) волшебного барана. Золоторунный баран отнюдь не является плодом чисто поэтической фантазии. Рассказ о нем базируется на вполне реальной основе: уже в глубокой древности люди освоили простую технологию добычи золота путем промывки земли на овчинах; шерсть задерживала тяжелые золотые зерна и "отпускала" вместе с потоком воды более легкий песок.)

Итак, рыночные сделки являются ни чем иным, как обменом одного вида труда на другой, хотя сами товаровладельцы и не подозревают об этом. Способность вещей материально олицетворять человеческий труд называется стоимостью. Как же определить ее величину в каждом конкретном товаре? Возможно ли это вообще?

Предположим, вам предлагают приобрести одну из двух пар обуви, сделанных различными мастерами. Качество кожи, фасон и размер одни и те же, но на изготовление одной из них затрачено двадцать, а на другую десять часов рабочего времени. Означает ли это, что первая пара стоит вдвое дороже второй? Разумеется, нет. Если бы сапожник, проработавший двадцать часов, пытался убеждать в этом покупателя, то его, наверняка, ожидало бы полное разорение. Очевидно одно: уровень мастерства или трудолюбие этих людей неодинаковы, и поэтому на выполнение одной и той же работы им понадобилось различное время.

При оценке продукта не принимается в расчет объем труда каждого отдельного производства. "Тем общим, что есть во всех товарах,- указывал В. И. Ленин,- является не конкретный труд определенной отрасли производства, не труд одного вида, а абстрактный человеческий труд вообще. Вся рабочая сила данного общества, представленная в сумме стоимостей всех товаров, является одной и той же человеческой рабочей силой; миллиарды фактов обмена доказывают это"^*.

На ранних этапах развития человеческого общества, когда товарное производство носило случайный характер, определение стоимости немногочисленных предметов, предназначенных для обмена, не представляло особых трудностей. Совершенствование орудий труда и усложнение его специализации повлекли за собой расширение ассортимента изделий. Теперь уже каждому отдельному товару, брошенному на рынок, противостояли сотни, а затем и тысячи других. В результате процесс обмена принимает самые неожиданные и причудливые формы. Легендарный автор "Илиады" Гомер, повествуя о Троянской войне (XII в. до н. э.), следующим образом описывает времяпрепровождение воинства, изнывающего от затянувшейся осады города:

Реальность подобных торговых операций подтверждается множеством фактов совсем недавнего прошлого. Давид Ливингстон, выдающийся английский путешественник, с 1840 по 1873 г. совершил несколько продолжительных экспедиций в глубь южных и центральных районов африканского континента. Занимаясь географическими, естественно-историческими и этнографическими исследованиями, он вел обстоятельные дневники, пестрящие записями такого рода:

"1 января 1868 г. Купил пять мотыг по два-три ярда^* коленкора за штуку... Когда придем в Буире, то сможем купить за одну такую мотыгу хорошую козу...

31 мая 1868 г. Касембу прислал мне фунтов пятьдесят мелкой рыбы нсипо... Во владениях Чикумбы мы сможем купить на нее муки..."

24 мая 1871 г. помечена запись, как-бы обобщающая сказанное выше: "Какое оживленное зрелище - рынок! Продавцы рыбы носятся по рынку с глиняной посудой, полной улиток или мелкой рыбы или разных приправ; они стараются обменять эту снедь на корни маниока..., на картофель, овощи или зерно, на бананы, муку или пальмовое масло, на кур, соль или перец... Все стремятся изо всех сил обменять пищу и вовсю расхваливают свои товары или ругают чужие... Куски железа, вытянутые с концов, обменивают на материю из пальмы. Горшечники похлопывают по своему глиняному товару, заставляя посуду звенеть, чтобы показать, что в ней - ни трещинки. За одну нитку бус я купил две пористые глиняные бутылки изящной формы... Всюду бегают маленькие девочки, продающие за несколько рыбок чашки воды партнерам, уставшим от словесных битв...

Любопытно наблюдать за жизнью рынка. Это настоящий спектакль".

В начале 1873 г. Лондонское географическое общество, обеспокоенное затянувшимся отсутствием вестей от Ливингстона, снарядило экспедицию для его поисков. Возглавил ее Верни Ловетт Камерон. Помощь опоздала: спасательный отряд встретился со спутниками великого путешественника, несшими его тело...

Камерон продолжил дело Ливингстона. Он пересек Африку с востока на запад и, вернувшись на родину, поделился с читателями своими впечатлениями, рассказав, в частности, следующую историю: "Забавно было видеть, как мне пришлось платить наемную плату за лодку в Кавеле, на берегу Танганайки. Агент Сай ибн-Габиба требовал уплаты слоновой костью, которой, однако, у меня не было; тогда я узнал, что Мухаммад ибн-Салиб располагал слоновой костью и желал иметь сукно; однако это известие принесло мне еще немного пользы, пока, наконец, я не услышал, что Мухаммад ибн-Гаариб имел сукно и желал иметь проволоку. Эта последняя, к счастью, у меня была и, таким образом, я дал Мухаммаду ибн-Гаарибу требуемое количество медной проволоки, он передал Мухаммаду ибн-Салибу сукно, а этот последний дал агентам Сай ибн-Габиба требуемую слоновую кость; тогда только я получил от последнего право пользоваться лодкой".

Необходимость бесконечного приравнивания друг к другу самых разнородных предметов фактически исключала возможность нормального функционирования рынков. Очевидной становится насущная потребность в товаре, с помощью которого можно было бы определять стоимость любых вещей независимо от их назначения и ценности.

В конечном итоге, из разнообразнейшей товарной массы выделяются определенные продукты, которые, в противоположность всем остальным, становятся всеобщими эквивалентами стоимости, а значит, могут быть обменены на любой другой товар.

Так появляются "товары товаров, товары для всех" - деньги, функции которых в зависимости от места и времени попеременно выполняют различные продукты человеческого труда.

Товары-деньги должны были, прежде всего, отвечать двум основным требованиям: быть достаточно (но не чрезмерно!) распространенными и в то же время обладать относительно высокой и постоянной ценностью, обеспеченной трудоемкостью их производства. Установление пригодности того или иного предмета к выполнению роли денег вытекало из объективных, неподвластных людям обстоятельств. Вот почему попытки даже самых могущественных монархов вмешаться в этот процесс или подменить его своей волей с неизбежностью завершались провалом.

С 37 по 41 г. в Риме правил император Гай Цезарь Калигула, для которого, казалось бы, не существовало ничего невозможного. Своими сумасбродными выходками он приводил в изумление современников, которых, вообще-то, трудно было удивить монаршими причудами.

Эти строки могут показаться лишенными смысла, если не знать предания, согласно которому император, желая лишний раз продемонстрировать свою безграничную власть, возвел любимого коня на одну из высших государственных должностей, присвоив ему звание сенатора. До предела истощив казну, Калигула, уверенный, что любая его прихоть - закон для всех, объявил деньгами... обыкновенные ракушки, собранные на морском берегу. Результат этой затеи вынудил его убедиться в том, что существуют вещи, неподвластные и ему.

Вполне понятно, что у разных народов в тот или иной период в качестве денег употреблялись самые различные товары - именно те, которые в конкретных местных условиях представляли общепризнанную ценность. В странах средневековой Европы отдельные поборы исчислялись в различных весовых количествах перца, а к неимоверно богатым людям "прилипла" насмешливая кличка - "мешок перца". В XII-XIII вв. перцем брались таможенные пошлины с транзитных товаров, провозимых через Новгород. 2 июля 1388 г. великий князь Литовский Витовт направил жителям г. Бреста "Привилей". Этот документ содержал, в частности, перечень наказаний за различного рода правонарушения. Наряду с такими штрафами, как пятьдесят слитков серебра, тридцать шелегов (серебряных монет) и т. п., в одном из его пунктов фигурирует "сумма" в два фунта перца.

"Об абиссинской соли упомянем,- писал в 1763 г. М. В. Ломоносов,- которая там вместо денег употребляется, так что за три или пять брусков, сделанных наподобие кирпича, холопа купить можно".

Широкой популярностью пользуется роман И. Ильфа и Е. Петрова "12 стульев". "Вы слыхали о гусаре-схимнике? - спрашивает Остап Бендер у Кисы Воробьянинова.- Буланов! Не слыхали?.. Он был дерзок и смел. Он помогал абиссинскому негусу Менелику в его войне с итальянцами. Он сидел под большими абиссинскими звездами, закутавшись в белый бурнус, глядя в трехверстную карту местности..."

Мало кто знает о том, что "гусар-схимник" Алексей Буланов, об удивительных приключениях которого разглагольствовал Остап, имел своего реально существовавшего прототипа. Им был Александр Ксаверьевич Булатович, происходивший из дворян Гродненской губернии. Судьба этого человека, действительно, необычна и сама по себе могла бы послужить темой как научных исследований, так и захватывающих художественных произведений.

В 1896-1911 гг. Булатович совершил четыре путешествия в почти неизвестную тогда европейцам Абиссинию (Эфиопию), где принял активное участие в борьбе эфиопского народа против итальянских захватчиков, заслужив высшую воинскую награду - золотой щит с саблей.

Булатович посетил самые глухие уголки страны, внимательно изучая природу и быт местного населения. По возвращении на родину он издал несколько книг. В одной из них, "От Энтото до реки Баро", описывается абиссинский базар: "За несколько зерен кофе продавали стакан пива; за несколько пучков хлопчатника - табаку на трубку... Мелкой единицей в центральной и южной Абиссинии служат бруски соли в 6 вершков длины и 1 толщины, весом от 3 до 4 фунтов".

И уже совсем диковинные деньги - "феи" - поныне обращаются на о. Яп (группа Каролинских островов). Неизменность их ценности гарантируется трудностью производства и сложностью транспортировки на остров: сырьем для их изготовления служит минерал арагонит, добываемый на о. Пулау - в 300 милях от Япа.

Феи представляют собой напоминающие мельцичные жернова круги с отверстием в центре. Диаметр их достигает нескольких метров, вес - 1 тонны. Ясно, что с такими деньгами на рынок не пойдешь. После заключения торговой сделки продавец помечает фею, находящуюся под открытым небом, своим знаком и со спокойной душой оставляет ее на прежнем месте: ведь похитить такое сокровище практически невозможно!

Невозможно дать полный перечень предметам, которые у разных народов служили (а кое-где продолжают служить и ныне) деньгами. Назовем лишь некоторые из них: рыба (Исландия - XV в.); меха (славянские племена, Скандинавия, Западная Европа - раннее средневековье); смесь листьев чайного куста и некоторых диких растений, пропитанная телячьей кровью и спрессованная в кирпич, весом до полутора килограммов (Монголия - вплоть до ХХв.); бесформенные куски минерала нефрита (Китай - по XIX в.); жемчужины (Индия - по XX в.); коровьи черепа (о. Борнео - по XX в.); так называемые "свиные деньги", использовавшиеся для покупки свиней и выкупа за невесту,- нанизанные на шнур клыки и хвостики свиней, зубы собак, кенгуру и дельфинов, стеклянные бусины, раковины, перья попугаев (о. Новая Гвинея - вплоть до наших дней); человечьи черепа (Соломоновы острова - до XX в.); китовые зубы и тканые мужские пояса (Каролинские острова - до наших дней); плиточный табак (Мэриленд в Северной Америке - 1723 г.); "вампум" - кожаный пояс с нашитыми на нем раковинами (Северная Америка - по XIX в.); мешочки с бобками какао (Никарагуа - по XIX в.) и т. д. Как правило, первоначально роль денег на одном и том же рынке играли одновременно несколько товарных видов. Обладая, естественно, неодинаковыми стоимостями, они выступали как платежные единицы различных достоинств. Такие "денежные системы" присущи наиболее отсталым народам, которые, оказавшись под пятой развитых капиталистических стран, долгое время пользовались привычными им товарными деньгами с перерасчетом курса их обращения на деньги, пришедшие вместе с колонизаторами.

Рис. 1. Примитивные виды денег: 1. Раковины каури; 2. Связка морских раковин (Океания); 3. Брусок соли (Абиссиния); 4. Плиточный чай (Монголия); 5. Фея (о. Яп); 6. Бесформенные куски меди (племена этрусков, Италия); 7. Железные прутья (Греция); 8. Медный слиток в форме бычьей шкуры (Греция); 9. Золотой слиток (Рим); 10. Бронзовый колокольчик (Китай); 11. Медный 'дельфин' (Ольвия)

Американский этнограф Кэл Мюллер в 1950-х гг. поселился среди племени намба (Новые Гебриды). Намбийцы, подчеркивал он, превосходно знакомы с новогебридскими франками и с австралийскими долларами. Однако у них "признается лишь одна валюта - свинья с большими загнутыми клыками (когда поросенку исполняется год, ему выбивают верхние резцы, и тогда нижние клыки вырастают большими и загнутыми). Свиньями платят за все, что в жизни важно".

Чешский исследователь Милослав Стингль рассказывал о бытующих ныне на Соломоновых островах удивительных деньгах. Традиционным центром их производства является крошечный (около 100 м в диаметре) островок Ауки, а сырьем - раковины морских моллюсков. Выпускаются три разновидности "монет", нанизываемых на шнур - черные, белые и красные.

Самые дешевые, разменные деньги - черные. Более дорогая единица - 90-сантиметровый шнур белых кружков - "галиа", соответствующая 25 австралийским центам. Связка из четырех таких шнуров - "фура" - стоит один австралийский доллар. Высший номинал белой "валюты" - десятифуровая связка - "исаглиа" (десять долларов).

Намного дороже красные деньги. Десяток составленных из них шнуров оценивается в баснословную для местного жителя сумму - пятьдесят долларов. "Я имел возможность убедиться,- пишет Стингль,- что соломонцы, отработавшие на плантациях, возвращаясь домой, немедленно меняют свою зарплату на раковинные деньги с острова Ауки, к которым питают доверие неизмеримо большее, чем к долларам и фунтам".

Следует отметить, что отдельные виды раковин морских моллюсков в качестве денег приобрели очень широкое признание. Наиболее популярными из них оказались каури (cyprea moneta), добываемые на отмелях Лаккадивских и Мальдивских островов в Индийском океане.

Как деньги и украшения эти раковины с древнейших времен были известны в Индии, Китае, Закавказье и других районах Азии, в Полинезии и Африке, в Восточной Северной и Западной Европе. Они получили большое распространение на северо-западных территориях Древней Руси и в Прибалтике. В некоторых областях Новой Гвинеи, Азии, на восточном и западном побережьях Африки каури служат средством платежа и сегодня.

Товаром, впервые выступившим в роли универсальных денег, присущих почти всем народам, стал... домашний скот Отзвуки периода господства "мычащих денег" сохранили многие языки, в которых одним и тем же словом определялись такие понятия, как "скот, имущество, богатство, деньги".

У древних греков выражение "у него бык на языке" употреблялось, когда речь шла о человеке, чье молчание было куплено деньгами.

В латыни-языке римлян-насчитывается несколько производных от слова "pecus" (скот) - "pecunia" (имущество, состояние, деньги, монета), "pecuniosus" (богатый, состоятельный человек) и т. д. Слова "капитал, капиталист" происходят от латинского "caput" (голова скота) и в буквальном переводе означают "скот, обладатель скота".

Сходное явление наблюдается в языках германской группы: готском (skattus - скот, имущество), англосаксонском (skat - скот, достояние, монета), древнефризском (sket - скот, деньги), немецком (Schatz - скот, сокровище, клад).

В древнерусском, польском, болгарском, полабском, лужицком, сербохорватском и других славянских языках слово "скот" вобрало в себя такие понятия, как "домашние животные", "имущество", "подать", "деньги". Русское "добыча", белорусское "здабытак, быдла", польское "bydlo, dobytek", чешское "dobytek", болгарское "добиткъ", сербское "добытькъ", кашубское "bedlo" первоначально выступали как многозначные понятия - "скот", "имущество", "деньги".

В словенском, хорватском и сербском языках слово "blago" (благо) переводилось как "скот", "имущество", "добро". "Статак" в белорусском и русском (смоленский диалект) языках было синонимом слов "скот", "стадо", "имущество", "богатство"; отсюда - белорусское "дастатак", русское "достаток", польское "dostatek", т. е. "благосостояние, зажиточность". Первоначальное значение белорусского и украинского "худоба", польского "chudoba" - "скот", "пожитки", "имущество", "богатство".

Этимология (наука о происхождении названий) позволяет высказывать предположения о существовании в прошлом денег-скота на основании косвенных данных. Гораздо более определенные сведения по этому вопросу сообщают письменные источники.

Основной денежной единицей гомеровской Греции является вол (бык):

Вспомните, наконец, язвительные куплеты Мефистофеля из оперы Шарля Гуно "Фауст":

Ясно, что дьявол потешается над низменной страстью к деньгам. Но почему же они выступают здесь в образе бычка? Ответ на этот вопрос дает одна из библейских легенд, повествующая о том, как, воспользовавшись отсутствием пророка Моисея, отправившегося на секретные переговоры с самим богом, люди отреклись истинной" веры. Они отлили божество в виде золотого тельца и стали поклоняться ему. Совершенно очевидно что этот миф представляет собой принявший фантастическую форму отголосок той поры, когда скот использовался в качестве денег. Около 1113 г. монах Киево-Печерского монастыря Нестор написал первую на Руси отечественную историю под названием "Повесть временных лет". Говоря о князе Владимире Святославовиче, около 989 года введшем христианство в качестве государственной религии, Нестор, естественно, восхваляет его добродетели. Еще в 986 г., сообщает он, Владимир призвав к себе нищих, не только кормил и поил их но и одарял "от скотниц кунами" (т. е. от казны деньгами).

"Послание Никифора, митрополита Киевского к Великому князю Володимиру сыну Всеволожю" (Владимиру Всеволодовичу Мономаху, 1113-1125 гг.) также использует слово "скотница" для обозначения казны. Обращаясь к князю, Никифор восклицает: "Скотница твоя... не скудна есть и неистощима!"

С 988 по 1015 г. в Турове правил Святополк Владимирович, женившийся на дочери польского князя Болеслава I Храброго. В 1015 г. он при поддержке тестя захватил великокняжеский киевский престол, предательски убив своих братьев Бориса Ростовского и Глеба Муромского, за что получил позорное прозвище Окаянного. Брат Святополка, владевший Новгородом, Ярослав Мудрый, выступил против убийцы. "Повесть временных лет" рассказывает, как, готовясь к борьбе, Ярослав "начаша скот сбирати от мужа по 4 куны, а от старост по 10 гривны, а от бояр по 18 гривны". Это сообщение интересно, прежде всего, тем, что совершенно определенно расшифровывает понятие "скот" конкретными денежными единицами - кунами и гривнами.

В "Синодальной Кормчей книге" (1280-е гг.) содержится осуждение предателей Родины, сотрудничающих с монголо-татарскими поработителями "скотолюбия ради" (т. е. из-за любви к деньгам, корыстолюбия).

Скот, как деньги и мерило богатства, не является исключительной принадлежностью лишь давно минувших дней. Знаменитый исследователь Центральной Азии Н. М. Пржевальский в книге "Монголия и страна тангутов", посвященной описанию путешествия 1870- 1873 гг., пишет: "...однажды какой-то юный офицер, недавно прибывший из Петербурга в Сибирь, ехал курьером в Пекин. На монгольской станции, где переменяли лошадей, монголы тотчас же начали лезть к нему с самым почетным, по их мнению, приветствием - с вопросом о здоровье скота. Получив, через переводчика казака, осведомление своих хозяев о том, жирны ли его бараны и верблюды, юный путешественник начал отрицательно трясти головой и уверять, что у него нет никакого скота. Монголы же не хотели верить, что состоятельный человек, да еще притом чиновник, мог существовать без баранов, коров, лошадей или верблюдов.

Даже в наши дни скот продолжает оставаться незаменимым денежным материалом у некоторых африканских племен. Французский этнограф Клод Энер, изучавший в республике Чад жизнь кочевников из рода кешерда, рассказывает о них следующее: "Основное богатство - скот, главный подвиг - угон его от соседей... Даже за убийство можно расплатиться коровами. "Диа" - так звучит древнее название цены за кровь: сто коров или семьдесят верблюдиц.

Свято хранится и почитается устный кодекс: один палец стоит пять коров, глаз - пятьдесят, зуб - три коровы".

Скот все же не мог в полной мере удовлетворить все запросы рыночного обращения. Этот вид денег сам требовал затрат на свое содержание, был неудобен для дальних транспортировок, непригоден для мелких, т. е. наиболее частых торговых сделок.

Такие деньги рано или поздно превращались в потребительные стоимости под ножом мясника или же исчезали в результате естественной смерти.

Совершенствовавшиеся и расширявшиеся экономические связи требовали новых денег, которые обладали бы следующими качествами:

- более или менее высокой и неизменной стоимостью, иными словами, известной трудоемкостью своего производства;

- ограниченной, по сравнению с другими товарами, потребительной стоимостью;

- компактностью, т. е. достаточно значительной стоимостью в малом объеме, и как следствие этого - удобством для дальних перевозок;

- способностью дробиться на мелкие доли и объединяться в любых количествах при полном сохранении своих качеств;

Всем этим требованиям в превосходной мере отвечают лишь металлы, особенно благородные. Именно поэтому они, в конечном итоге, стали "ведущими" в выполнении роли денег и их олицетворением вообще.

Вначале металлические деньги выступали в виде бесформенных слитков или самых различных изделий. Гомер часто упоминает их наряду с деньгами-скотом. В "Илиаде" рассказывается о пленении греками троянца Долона, который,

Внешний вид домонетных металлических денег был очень разнообразен. В Древнем Китае - это медные и бронзовые миниатюрные ножи, мотыги, колокольчики, "рубашки", подражания раковинам каури; в Греции -железные прутья; в Африке - наконечники копий или маленькие железные топорики...

В средство платежа могли превращаться самые различные предметы. Так, в начале XX в. в африканский округ Табора было доставлено 150 тысяч железных мотыг. Туземцы превратили их в деньги, а свою родину стали называть Уньяньембе - "страной мотыг". Грин, английский путешественник 1930-х гг., вспоминая о посещении восточноафриканских городов Кайлахуна и Тайлахуна, пишет: "В Кайлахуне ходовой валютой служили железки. Это были полоски длиной около четырнадцати дюймов, немного похожие на грубо сделанные стрелы..."

Распространение и упрочение металлических денег сопровождалось процессом становления следующих их основных функций:

1. Меры стоимости, выражающейся в способности оценивать любой товар.

2. Средства обращения, проявляющегося в роли посредника при обмене одного товара на другой.

3. Средства накопления, т. е. образования денежных запасов, временно не участвующих в обращении.

4. Средства платежа, заключающегося в способности вступать в оборот независимо от обращения товаров (ростовщичество, уплата налогов и т. д.).

5. Мировых денег (свободное обращение денег из благородных металлов за пределами своих национальных границ).